У Сфенела была единственная радость: его жена Никиппа готовилась родить их первенца. Если на свет появится мальчик, он станет старшим сыном старшего потомка Персея (не считая Амфитриона, конечно же), а значит, трон ему обеспечен, даже если Сфенел так на него и не сядет.
На Олимпе Гера размышляла приблизительно о том же. Она узнала об интрижке Зевса с Алкменой, но, вместо того чтобы закатить скандал, она решила действовать хладнокровно и исподтишка.
— Зевс наверняка хочет, чтобы этот незаконнорожденный отпрыск Алкмены стал царем Микен, ― пробурчала она себе пол нос. — Что ж, этого не будет.
Следующей ночью она расстаралась, чтобы привести Зевса в хорошее расположение духа. Она поставила его любимый альбом Тимберлейка, приготовила его любимое блюдо - блинчики из амброзии с соусом из амброзии и соте из амброзии. Массируя ему плечи, она шепнула ему на ухо:
— Мой медовый кексик?
— Хм? — Зевс блаженно щурился.
— Ты не мог бы пойти ради меня на крошечную божественную уступку?
— Божественную уступку... в чем?
Она сунула ему в рот клубнику в амброзии.
― Ой, я просто подумала, царство Микены заслуживает мира и процветания. Ты так не думаешь?
— М-мх-хм, — Зевс проглотил клубнику.
— Что, если ты решишь, что следующий рожденный потомок Персея и станет верховным правителем? Разве всем от этого не станет проще?
Зевс подавил улыбку. Ему было известно, что Алкмена должна была родить с минуты на минуту. А ребенку Сфенела до появления на свет была еще минимум неделя. Он не знал лишь одного: что Гера тоже была в курсе.
— Да, конечно, милая. Никаких проблем!
Той же ночью оракулы по всем Микенам объявили последнюю новость от Зевса: следующий рожденный потомок Персея мужского пола станет верховным правителем! И нет, на всеобщем голосовании больше нельзя будет ставить галочку напротив Пушистика.
После ужина Гера поспешила на землю, где ее дочь Илифия, богиня-родовспомогательница, только что пришла в дом Алкмены.
— Стой! — закричала Гера. - Не позволяй Алкмене рожать!
Илифия, прижимая к себе медицинскую сумку, попятилась.
— Но у нее уже начались схватки. Ты ведь помнишь, как это больно?
― Мне без разницы! — отрезала Гера. — Она не может родить — по крайней мере, пока не родится сын Сфенела.
― Но он у меня в планах не раньше следующей недели.
― Просто полетели со мной в Тиринф. ЖИВО!
Илифия привыкла к трудностям рождения. Но к трудностям от Геры? Не очень. Оставив Алкмену в постели, стонущую, потеющую и сыплющую проклятьями, две богини унеслись в Тиринф.
Оказавшись на месте, Илифия взмахнула своей волшебной подушкой от «Lamaze» — и у жены Сфенела Никиппы немедленно начались схватки. БУМ! Пять минут спустя она уже держала новорожденного сына в руках. Скорейшие роды в истории.
Они назвали малыша Еврисфеем, потому что это было наиболее труднопроизносимое имя, которое они успели придумать за столь короткий срок. Он бесспорно стал первым в новом поколении потомков Персея, так что этот малыш был немедленно объявлен верховным правителем, хотя было нелегко найти тиару, подходящую под размеры головы новорожденного.
Что касается Алкмены, Гера бы с удовольствием оставила ее мучиться схватками навеки. Такая уж сердечная она была дама. Но Илифия пожалела женщину, и как только Гера завершила свою миссию по определению верховного правителя, Илифия помогла Алкмене легко разродиться.
Первым родился Геркулес (хотя тогда все еще звали его Ал), вторым — его брат Ификл.
Гордый папа Амфитрион взглянул на новорожденных и немедленно ощутил стойкую любовь к обоим, хотя Алкмена и предупредила его заранее, что один из детей, скорее всего, был сыном Зевса.
«Кто из них мой, а кто — Зевса?» — подумал он.
Ификл заплакал. Ал/Геркулес размял новорожденные мускулы и шлепнул брата по лицу: «Заткнись».
— Думаю, тот, что крупнее, сын Зевса, — сказала Алкмена.
Амфитрион вздохнул:
— Да, ты, наверное, права.
На следующий день из Тиринфа пришла весть: новый верховный правитель, Еврисфей, родился за несколько часов до Геркулеса.
— Это все явно Гера подстроила, — догадалась Алкмена. — Поэтому у меня были такие затяжные роды.
Малыш Геркулес в ее руках заорал «РАРРР!» и навалил большую кучу в пеленки.
Алкмена пошатнулась от запаха.
— Это такой комментарий? — спросила она ребенка. — Тебе нс нравится Гера?
— РАРРР! — и новая куча.
Это обеспокоило Алкмену — не только потому что она понятия не имела, чем питался ее ребенок. Она знала немало историй о том, как Гера измывалась над смертными возлюбленными Зевса. Тяжелые роды были доказательством, что Гера взялась за нее. Малыш Ал/Геркулес мог привести к гибели своей матери.
Поддавшись страху и слабости, Алкмена поступила так, как многие родители поступали тогда с нежеланными детьми. Она выскользнула незамеченной из дома, отнесла малыша в соседний лес, до которого как удобно! — было всего ничего, и оставила его на камне умирать.
Маленький Геркулес вел себя из рук вон плохо. Несколько часов подряд он извивался, кричал, сыпал проклятьями на младенческом языке и бил кулачками всех диких животных, что посмели к нему приблизиться.
К счастью, Зевс присматривал за крохой. Он уже знал о теневой игре Геры с перетасовкой будущих верховных правителей.
Значит, хочешь войны? — буркнул Зевс. Что ж, медовый кексик, да начнется война.
Он отправил Афину, богиню мудрости, на землю спасти ребенка.
Геркулес увидел Афину и загугукал, но живот его громко бурчал. Афина, которую нельзя было отнести к прирожденным матерям, не знала, что с ним делать.
— Мне нужна кормилица, — пробормотала она. Кто-то, кто любит младенцев. Хм...
Ей пришла в голову очень странная идея: она отнесла ребенка к Гере.
— О, моя королева! — сказала Афина. — Я нашла этого неизвестного бедняжку брошенным в лесу. Разве это не ужасно? Я не знаю, как его кормить, а он голоден!
Гера не знала, чей это ребенок. Она взглянула на малыша, и ее материнский инстинкт пробудился.
— Ой, бедный кроха. Дай его мне. Я покормлю его грудью.
Тогда не было бутылочек и детских смесей. Если младенец хотел есть, его кормили грудью. Конец. Обычно это делала мать, но, если мамы не было рядом, помочь могла другая женщина.
Гера, будучи богиней матерей, сообразила, что она как никто подходит на эту роль. Она поднесла Геркулеса к своей груди и дала глотнуть из дозатора божественного молока. Малыш с удовольствием зачмокал, и тут Афина сказала:
