— Он вроде как с паркурщиками сейчас… Да и фиг с ним! Слушай, как все классно сложилось! Если бы не корпоратив, мы так здорово не отрепетировали бы! И «Старкон» не порвали бы!
«И тебя с нами не было бы», — добавила про себя Ксюша.
— Эх, жаль, Ирка не смогла! — продолжала щебетать Катя. — Она на репетицию приходила, но у нее дыхалки не хватает. Я ей говорю: «Кончай ты курить эту свою дрянь! Вот я же бросила…». А она такая: «Да я тоже в любой момент брошу! Просто не хочу!». А я…
Договорить Катя не успела — они завернули за угол и резко остановились.
Выезд из двора перегораживала «Скорая». К ней два санитара на носилках несли чье-то безжизненное тело. За край носилок держалась Артемова мама.
— Это что, Артем? — ахнула Катя. — Он умер?
— Нет, — Ксюша показала на капельницы, — видишь, откачивают.
Из подъезда выскочил молодой поджарый врач, мать Артема бросилась к нему.
— Это не наркотик, я уверена!
— Токсикология покажет, — сухо ответил врач.
— При чем тут токсикология? Он двое суток из дому не выходил! Я его снаружи запираю, когда надо отлучиться! Ему просто неоткуда было взять!
Санитары принялись аккуратно грузить слегка похожее на Артема тело в машину.
— Я заплачу, — суетилась мама. — Сколько надо? Или, может, какие-то лекарства?
— Мы в «пятерку», — хмуро ответил врач. — Вы в машину не влезаете, больному нужно постоянно делать инъекции, этим должен заниматься санитар. Возьмите такси.
Он направился к кабине, а мама Артема засеменила за ним:
— В «пятерку»? Я поняла! А в какое отделение?
— В реанимацию наркологии!
Врач нырнул в кабину, и «скорая», включив мигалку, рванула с места.
— Почему в наркологию? — кричала вслед мама Артема. — Артемка не наркоман! Он может бросить в любой момент!
Приложение. ФРАГМЕНТ РАСШИФРОВКИ АУДИОЗАПИСИ СЕАНСА ТЕРАПИИ
Пациент — Екатерина Ф.
Е. Ф.: …я захожу в туалет, прохожу мимо теток, которые водку пьют, слышу, Ксюша где-то рыдает. А потом затихла резко. У меня как будто сердце остановилось. Стою, как дура, под кабинкой, а постучать боюсь. И в голове картинки крутятся. Она же до этого в интернете спайсы искала и… И мне так страшно за нее стало. Я дверь и рванула со всей силы…
Пауза. Слышно, как пациент плачет.
Е. Ф.: У меня дежавю случилось. Когда-то, давным-давно, у меня на глазах машина сбила одноклассницу. И время… затормозилось, что ли? Я стою и смотрю, как ме-е-е-едленно подъезжает машина, ме-е-е-едленно отлетает от удара Светка. И визг тормозов, как через вату, знаете? И люди орут, но как будто где-то далеко…
Пауза.
Е. Ф.: Мне потом много лет снились машина, удар и Светкин полет. Каждый раз просыпалась вся мокрая, дышать не могу, и сердце стучит через раз.
П.: А что случилось со Светой? В реальности?
Е. Ф.: Отделалась синяками… неважно. Во сне я об этом не знала.
Пауза. Слышно, как пациент прочищает нос.
Е. Ф.: И вот я кабинку открыла, а там Ксюша с пакетиком в руках. Открытым. И опять все как через вату. Как будто ее машина сбила, и она летит. Мне так страшно было. Я понимаю, что нужно пакетик из рук выбить, или закричать на нее, или еще что… А не могу. Стою и думаю, что она летит над дорогой, и что сейчас об асфальт долбанется, и я ее, может, не обниму больше никогда… И надо сказать что-то важное, потому что это мои последние слова…
Слышно, как пациент плачет.
Е. Ф.: И я ей кричу: «Я люблю тебя!». То есть мне кажется, что кричу, на самом деле еле языком ворочаю. А потом смотрю, а она траву из пакетика в унитаз высыпает и смотрит на меня, как на ненормальную. Я ее, по-моему, напугала… Как я вообще тот корпоратив закончила, честно говоря, не помню.
Слышно, как пациент плачет.
Е. Ф.: А если я вдруг я ее опять с наркотиком увижу? И она не высыпать его будет, а курить? Или там, не знаю… нюхать, жевать? Как себя вести? Что сказать?
П.: Попробуй сказать примерно так: «Мне плохо от того, что ты это делаешь» — это правда. «Я не могу тебе запретить» — это тоже правда…
Е. Ф.: Как не могу?! Я могу, я буду запрещать!
П.: Как? Запрешь ее в подвале? Она уже взрослый человек, ее можно только напугать, но запретить все равно не получится.
Е. Ф.: Ладно, допустим… «Мне плохо… Не могу запретить…» А еще что?
П.: А теперь самое главное. Скажи, что ты все равно ее любишь. И будешь любить, даже если она начнет курить или нюхать. Ты ее не поддерживаешь — но любишь.
Пауза.
Е. Ф. (растерянно): Но… как это? Как можно любить, когда она… если она?..
П.: Сложно, но можно. И Ксюша должна это знать. Ей нужно говорить об этом три раза в день. На завтрак, обед и ужин.
Пауза.
Е. Ф.: Не знаю… я не смогу…
П.: Если придется — сможешь. Но лучше сделать так, чтобы ей просто не захотелось наркотиков.
Е. Ф.: Как?! Я не могу следить за ней круглые сутки…
П.: Не надо следить за ней. Следи за собой. Ты счастлива?
Е. Ф.: При чем тут это?
П.: И все-таки?
Е. Ф.: Ну… более-менее.
П.: Будь счастлива «более», а не «менее». Я много лет веду группы пациентов с зависимостью. Ни у одного из них не было счастливых родителей. Дети всегда усугубляют проблемы семьи. Поэтому — просто будь счастлива. Не изображай, а на самом деле будь. И тогда никакой Василиск твоей дочери не страшен…
