На работу я все-таки опоздал, но для фирмы это не
критически: важно, чтобы приходил ключевой персонал, а я всего лишь посыльный,
разносчик заказанной по Интернету продукции. Вера Борисовна, кладовщица,
деловито формировала заказы, укладывая баночки со спортивными добавками в
разные пакеты.
– А, Виталик, – обрадовалась она. – сегодня ты
опоздал не так уж… как обычно.
– Я опоздал на автобус, – пояснил я, – всего
на полминуты! А следующий, какое безобразие, через двадцать минут.
– Какой район у вас, – сказала она сочувствующе. –
Перебирайтесь к нам на окраину.
– А мы и так на окраине, – сообщил я. –
Только на другом конце. Город у нас почему-то большой и, эта, обильный. Только
порядка в нем… как и раньше.
– Так вы в Центре жили?
– Дом на снос, – ответил я, – нам дали другую
квартиру.
– Хоть двухкомнатную?
– Ее самую.
– И то хорошо, – рассудила она. – Хоть и не
Старый Центр, но в однокомнатной со взрослым сыном… За один раз отвезешь или за
два захода?
Я прикинул размер и вес кучи, ответил с оптимизмом,
которого не чувствовал:
– Постараюсь оттарабанить за раз. Ослов еще и не так
нагружают!
– Ну вот и хорошо, – обрадовалась она. –
А оттуда позвони, ладненько? Если наберется до обеда заказов, приедешь,
заберешь. Если после обеда, то уже на завтра.
– Обязательно, – заверил я.
С нагруженным рюкзаком, похожий на туриста, что
собрался на покорение Северного полюса, я выбрался, застревая в каждом дверном
проеме, ну кто такие узкие двери делает.
По коридору навстречу топает, аки медведь, хозяин тайги,
Павел Дмитриевич, бывший боксер-супертяжеловес, а теперь наш шеф: деловой, при
галстуке, подстриженный и даже вроде бы подкрашенный. И пузо пока без
тележки, хотя зеркальная болезнь на победном марше.
– А, Виталий, – произнес он с театральным удивлением, –
ты все еще у нас работаешь?
– Как видите, Павел Дмитриевич, – ответил я
смиренно, – прямо-таки тружусь!
– А почему снова опоздал?
– Поздно вышел, Павел Дмитриевич!
– Почему не вышел раньше?
– Уже было поздно выходить раньше…
Он покачал головой:
– Ох, когда же ты поумнеешь.
– Что умные, – ответил я, уже начиная чувствовать, как
рюкзак медленно вжимает меня в пол, как гвоздь в сырую глину, – лучше быть
мудрым, вот как вы! Умные – это те, кто зарабатывает своим умом, а
мудрые – те, на кого эти умные работают.
– Эх, Виталий, Виталий… Вижу, не любишь ты трудиться, аки
пчелка работящая.
– Что вы, Павел Дмитриевич, – возразил я. – Прямо
обожаю. Я так люблю свою работу, что могу часами на нее смотреть.
Он снова покачал головой, вздохнул. В глазах укор, но,
хотя он смотрит сверху вниз как директор еще и по причине своего роста, я всеми
фибрами чувствую, что все карты у меня, а не у него. Он глава фирмы, но не
понимает, насколько велико мое преимущество. Ему уже тридцать пять, почти
старик, он выбрал свою дорогу и долго шел по ней, пока не встал во главе этой
конторы. Не самой маленькой, но и от крупных очень далеко. Где-то в серединке,
но не в самой середине, а где-то внизу серединки.
Он уже конченый, подумалось мне с внезапным чувством
абсолютного превосходства. Конченый, в смысле – закончился, это вершина
его развития. Он глава фирмы и уже не станет великим ученым, не откроет
средство от рака, не придумает антигравитацию, не станет великим музыкантом или
футболистом, что обязательно предстоит мне.
Он сделал царственный жест дланью, отпуская меня, я
заторопился к выходу. У раскрытого окна курят Миша и Антипыч, тоже бывшие
спортсмены, Миша увидел меня и добавил благожелательно:
– Не торопись, на тот свет все равно не опоздаешь.
Антипыч хмыкнул и посоветовал очень серьезно:
– Все же презерватив не дает стопpоцентной гаpантии
безопасности. Вон Вася вчеpа надел и все равно попал под автобyс. Так что,
Виталик, дорогу переходи осторожно.
Я криво улыбнулся, перед нашим офисом в самом деле
такое шоссе, где надо бы установить переход: машины то и дело кого-нибудь
сбивают. Но, говорят, проще повысить ВВП, чем поставить новый светофор.
На выходе вахтер сказал с сочувствием:
– Вот-вот, в этом и вся жизнь работающего человека: сегодня
пятница – завтра понедельник.
Я заторопился к станции метро, уже заранее морщась, что
меня примут за приезжего, явившегося скупать их колбасу. И хотя времена
давно не те, приезжих традиционно не любят, милиция на каждом углу проверяет
паспорт и долго изучает мою фотографию, печати, подписи, старается угадать на
ощупь: не фальшивая ли бумага.
Глава 2
Голова горячая, я взмок под этим проклятым рюкзаком, и хотя
за ближайший час развез почти половину веса, остальное давило плечи еще три
часа, пока съездил в Новые Черемушки, а потом в Медведково и на Дубнинскую.
Когда сдал последний заказ и получил деньги, ноги подгибались, я чувствовал
себя так, будто ночь упражнялся с железом.
Позвонил Вере Борисовне, приготовившись сказать, что
заболел, но она опередила, сообщив, что заказов до обеда не было, а послеобеденные
соберет и расфасует мне на завтра. Облегченно вздохнув, я потащил свои кости
домой. По дороге заснул, что со мной раньше не бывало: даже смертельно усталый
не могу спать в метро, а тут вырубился так, что проехал станцию.
Разбудили добрые люди, вышел, пересел, наконец вон мой дом,
скорее бы добраться, что-то со мной не то, не то… В квартире пусто, мама
на работе, я торопливо принял душ, зверски хочется есть. Не вытираясь, как
гигантская лягушка, пошлепал мокрыми лапами на кухню. В холодильнике суп в
кастрюльке, в другой – каша, все бы разогреть, но руки сами ухватили
ложку, я сожрал почти весь суп и кашу.
Жар как будто спал, а слабость начала отступать, взамен
пришла сонливость. Я дотащился до дивана, рухнул, пальцы нащупали пульт
жвачника, включил спортивный канал, но заснул раньше, прежде чем врубился, о
чем передача.
Обычно во сне я летаю, побеждаю, совершаю чудеса, стреляю
без промаха, но сейчас тонул в теплом болоте, взбирался на берег и снова
проваливался в глубины, где не понимал, в какую сторону плыть, чтобы к
поверхности, а воздуха не хватает, задыхался, вроде бы выныривал не только из
болота, но даже из сна, снова забывался тяжким и тягучим, как клей, сном.
Проснулся только потому, что отчаянно захотелось в туалет.
Еще чуть – и мочевой пузырь лопнет. Я опрометью скатился с дивана,
потом в ванной долго всматривался в зеркало, выпятив грудь и напрягши плечи.
Каждый день встаю на весы и замеряю портновским метром грудь, талию, руки и
плечи. Прогресс, честно говоря, есть, даже неплохой: в неделю прибавляю по два
килограмма сухих мышц без капли жира, но ведь и Мурз прибавляет, а ему еще и
генетика помогает, крепкий такой бычок от крепких медведистых родителей, в то
время как я из породы хилых интеллигентов.
