Двери им заблокировать, пожар в квартире устроить, краны
открыть или еще какую пакость, как готов сделать любому другому, не могу –
хорошие люди. Но и остановить как-то надо, мне свои штаны жалко. Да и укусит
если какая тварь… а когда кусается, это уже не собака, а тварь…
Раздумывал часа два, что для меня мучительно много, вечером
подъехал в центр. Машину приткнул на обочине в дворике за три квартала, ближе
не нашел места. Вошел в стену, оттуда пробрался по магистралям в мэрию, а там
из канцелярии отправил письмо на бланке за грозной подписью вице-мэра. Дескать,
если немедленно не прекратят прикармливать собак, то их выселят из квартиры.
Статья такая-то: угроза жизни и здоровью других жильцов.
В приписке еще неофициальным тоном рекомендовалось не
просто перестать кормить, собаки из-за этого не уйдут, только еще больше будут
набрасываться на жильцов, демонстрируя свою службу, за которую и покормить бы
пора, а если и уйдут, то не скоро, потому нужно перенести кормежку в другое
место. К примеру, на дальнюю пустошь, где трактора расчистили площадку под
строительство детского дома для брошенных детей-бандитов, а потом, к великому
облегчению жителей района, втихую свернули эту программу.
Одним из отказавшихся платить за консьержку был слесарь
Шинигамов. Я пришел к нему, когда он, по обыкновению, был не то что в
отключке, но вдрабадан: из ушей уже начинает выплескиваться, но он героически
выливал трясущейся рукой остатки водки в граненый стакан. Россия –
единственная страна, где не принято оставлять в бутылке вино или водку. Если
открыл – нужно допить.
Я вышел из стены и уставился на него сурово и
обвиняюще:
– Опять пьешь?
Голос постарался сделать грозным, Шигинамов затрясся и
прижался к стене. Глаза округлились, он пролепетал затравлено:
– Ты… ты кто?
– Твоя ампула! – ответил я еще грознее. – Как,
нравится такой ультрасовременный метод?
Он промямлил:
– Ам… амп… ула?
– Она самая!
– Но мне уже три раза… вшивали…
– То старые образцы, – объяснил я. – А это с
новым действием…
Я шагнул вперед и с удовольствием врезал по морде.
Приятно дать по морде, когда чувствуешь правым и когда знаешь, что в ответ не
врежут так, что зубы вылетят веером.
Голова Шинигамова дернулась, он в великом изумлении прижал
ладонь к лицу, а когда отнял, там пламенеет кровь из разбитой губы.
– Что за…
Я врезал еще раз по морде и сказал строго:
– Формула Дэ с тройным действием!.. Хошь, третье действие
покажу? Снимай штаны!
Он в ужасе перекрестился, пролепетал:
– Не надо!.. Не надо!.. Только не третье!
Я отступил к стене и сказал трубным голосом:
– Запомни, это было только предупреждение! Будешь дальше
пить – формула Дэ с тройным действием ударит троекратно!.. И ласты не
сразу склеишь – сперва намучаешься…
Он истово кивал, из глаз потекли обильные слезы. Я ощутил
спиной стену, начал вжиматься. Шинигамов вообще побелел и смотрел выпученными
глазами. Когда из стены осталось торчать только мое лицо, я сказал зловеще, как
кентервильское привидение:
– Запомни… У-у-у-у…
Первым в списке отказавшихся платить за установку настоящей
железной двери с цифровым замком и за консьержку стоит рабочий строительного
комбината крановщик Подгорный. Я втихую скопировал весь список, не так уж
и велик, но все равно остальные не должны платить за этих хитрованов,
безнаказанность чревата, вечером вышел из стены в квартире Подгорных.
В комнате вонь, смрад, пахнет гнилым и несвежим бельем.
Я брезгливо огляделся, как же быстро можно засрать квартиру, ну что за
идиоты в мэрии, что в хороших домах, где квартиры покупают, выделять за счет
муниципалитета для всякой рвани, хрущобы которых сносят?
На кухне вонь сильнее, на столе гора грязной посуды, почти
все – алюминиевые миски да одноразовые из пластика. Беднота жуткая, так и
хочется оставить им хотя бы сотню на столе, но под столом батарея бутылок
водки, все собрать да сдать – хорошую мебель и дорогой сервиз можно
купить!
Злость медленно поднималась, я осматривался уже не столько
для ознакомления, сколько искал, где и как напакостить этим гадам, пока не
вернулся в комнату. В кишечнике некоторая тяжесть, я вспомнил, что
собирался сходить в туалет, но потом забыл, сейчас же взобрался на кровать,
спустил штаны и…
…хорошая куча получилась, быстро расплылась, как коровья
лепешка, на редкость вонючая, просто смердящая, больше не буду молоко с
селедкой, поспешно вытер задницу одеялом, натянул штаны и торопливо пошел вдоль
стены к окну. Там присел и на карачках пробрался к подоконнику, снизу поднял
руку, ага, вот задвижка. Хотя дом, что напротив, далековато, но лучше, чтобы
никто не увидел случайно. Бинокль в руках ротозея на балконе напротив –
это один к миллиарду, но если есть возможность избегнуть риска, избегать надо
любого, я не авантюрист.
Возвращаясь в стену, оглянулся: все путем, сразу решат, что
залезли через окно. И хоть на девятом этаже, но вот как в кино по канатам
спускается всякое ворье!
На другой день мама рассказала, что Подгорный поймал сына
Мультева и набил морду. За то, что тот, гребаный гаденыш, залез через балкон и
насрал им на постель. Хорошо набил морду, тот пришел домой, роняя кровавые
сопли, с разбитой харей и кровоподтеками. Уже вечером, когда отец Мультева
вернулся с работы, он не рискнул один на один сойтись с алкоголиком, но
вызвонил с другого конца города брата и вдвоем пришли к Подгорному. Тот,
защищая свое законное право спать в незасранной постели, кинулся в драку
первым, нанес побои, но все-таки братья одолели и отлупили так, что Подгорный
на другой день не мог пошевелить языком. Досталось от братьев и жене
Подгорного, ее милосердно стукнули несколько раз мордой о стену, она ликующе
сбегала на экспертизу, взяла справку о зверских избиениях и заявила, что теперь
затаскает всех по судам, у нас теперь правовая страна, а не засилье.
Я поставил себе минус, не учел, что, кроме окна, можно
залезть и через балкон. И хотя Мультевых ничуть не жалко, еще те сволочи,
а малый мультенок достал всех громкой музыкой, как-нибудь займусь, но все-таки
мой промах: надо было учесть такое очевидное. Лопух, как говорит старшее
поколение. Лох, как говорят современные. Нуб, как говорим мы, лихие баймеры.
Вообще-то, мелькнула мысль, надо всех этих, кто хочет и в
приличном доме вести себя по-свински, выселить к свиньям. Подгорный тоже пусть
убирается. И Шамло, и Терещин… Нет, Терещины ведут себя тихо и достойно.
Хотя и беднота распоследняя, но счастливы, что им дали квартиру в таком хорошем
доме, счастливы хорошими соседями, всегда приветливы и всегда в чистой одежде.
А если пьют, то по ним это не видно, такие пусть пьют.
