– Кто здесь? Иван Михайлович, здесь кто-то есть!
Несколько лучей фонариков скрестились на мне.
Я закрылся локтями, закричал:
– Вы чё делаете, холопы?.. Ослепить вздумали?
Свет ушел в сторону, уже другой голос спросил со страхом:
– Ты кто?
– Живу здесь, – огрызнулся я. – А вы кто?
И пошто одеты странно? Беглые, что ль?
Послышались ахи, охи, тот же голос спросил:
– Да ты сам так одет!
– Попался как-то один, – огрызнулся я. –
Заблудился, видать. Тощий такой, мяса на костях совсем не осталось… Только и
полакомились мозгом, что в костях… А одежку я приспособил, чего пропадать
добру?
Там за светом жарко заговорили, всех перекрыл тот же голос:
– И как давно ты здесь?
– Я здесь родился, – ответил я с
удивлением. – Все мое племя здесь. А как там наверху? Смута
закончилась, аль ишшо Гришка Отрепьев сидит в нашем православном Кремле?
Голос ответил с непонятной интонацией:
– Гришки уже нет, но смута все еще не кончилась. Ни в
Кремле, ни в стране. Ты можешь провести нас к своему племени?
– Еще чего? – оскорбился я. – А вдруг вы
кромешники? Аль того хуже: полячишки? Я не Сусанин, да и болот здесь нет.
Нет уж и нет, мы тайно копим силу, чтобы выйти в урочный час и освободить
Кремль и всю землю святорусскую православную!.. А пока прощайте.
Пользуясь тем, что лучи фонариков направлены вверх, я вжался
в стену, старшой диггеров что-то спросил и, не получив ответа, посветил в то
место, где я стоял. Лица его в темноте не видел, жаль, представляю глупую и
растерянную рожу.
– Куда он делся? – вскрикнул он.
– Он только что там стоял, – сказал кто-то
быстро. – Мимо меня никто не проходил!
– И мимо меня…
– И мимо меня тоже…
– И возле меня…
И лишь один голос, робкий и сомневающийся, как и
положено интеллигенту, произнес робко:
– Мне почудилось, что рядом что-то проскользнуло… Совсем
неслышно! Как будто сова пролетела, только воздухом задело… Я не обратил
внимания, а сейчас думаю…
– По своду пробежал, – предположил кто-то.
– Как геккон?
– Да хоть как паук! Поживи здесь полтыщи лет, и не тому
научишься…
Старшой раздраженно выругался:
– Какая досада!.. А расскажи о встрече с человеком, чья
деревня в подземелье ушла прятаться от нашествия поляков и прячется там до сих
пор, – не поверят же, сволочи! Даже журналисты, на что уже брехливый
народ, но не поверят. Им любую брехню печатать можно, а нам и правду не скажи…
– Не поверят, – согласился другой убито.
Голоса доносятся, как сквозь вату, в камне звукопроводность
почему-то хуже, чем в железобетоне. Мне стало неинтересно наблюдать за довольно
стандартной ситуацией: встреча с неведомым и – никаких доказательств, как
поступить. Уже знаю, как поступят, начал медленное движение вверх, там должен
пролегать еще один туннель.
На пятый день увлечения диггерством повезло наткнуться на
туннель, что обрывается банальнейшим завалом. Они вообще многие завалены и
полузасыпаны, но здесь я прошел через завал и снова обнаружил туннель той
древней постройки, которую определяешь прежде всего по габаритам: мелкие люди
были в старину, мелкие… И очень низкорослые.
Шагов через сорок я вышел в небольшую пещеру, достаточно
просторную, хотя приходится пригибаться: предки не учли, что потомки будут выше
по меньшей мере на голову. Вдоль стен выстроились массивные сундуки. Все
заперты на замки, от ржавчины рассыпались, на двух замки латунные уцелели.
В углу свалена горка посуды, сперва показалась медной, но, когда я
попробовал поднять обычную с виду тарелку, мышцы напряглись, будто взялся за
пудовую гантель.
Золото, мелькнула ошалелая мысль. В старину золото
ценилось намного меньше, у многих богатых людей вся посуда, а не только ложки,
была из золота. Из золота отливали подсвечники… кстати, вон сразу три, из
золота делали массу полезного, а не только украшения…
Задержав дыхание, я торопливо поднял крышку ближайшего
сундука. Монеты, золотые монеты заполняют так, что крышку закрывали, придавив
жопами. Открыл второй – доверху заполнен разными украшениями из золота, в
ажурных лепестках сверкают драгоценные камешки. Серьги самой причудливой формы
и всех размеров, броши, ожерелья, кольца, перстни…
Третий сундук заполнен драгоценными камнями. Гранеными и
неограненными. Впечатление такое, что в спешке перед приближением неприятеля
царскую или княжескую сокровищницу спешно загрузили в сундуки: потом
рассортируем, и так же торопливо отправили в подземелье. Что помешало достать
потом, даже не буду гадать, причин тысячи, да мне и не важно.
Куда важнее другое, как все это перетащить на поверхность?
Впрочем, зачем все? Буду выносить понемногу, не привлекая
внимания. Вряд ли какие диггеры, натолкнувшись на завал, захотят разбирать его.
Для этого нужно твердо знать, что ожидает на том конце.
В справочнике я подчеркнул все лавки, торгующие
древностями, начал заходить, изображая просто любопытствующего. На меня
внимания не обращали, мало кто во мне увидит клиента, тем более –
зажиточного.
Так я посетил несколько магазинов и лавок, пока не наткнулся
на одну, что понравилась и всем интерьером, и тем стариком, что за прилавком:
лысый, похожий на Павла Петровича, нашего препода истории, кругленький, в
больших очках с толстыми стеклами, розовый и абсолютно довольный, когда
раглядывает какую-то невзрачную хрень, похожую на осколок гранаты времен Первой
мировой.
Он поднял голову, на меня взглянули покрасневшие от
напряжения глаза. Старик мне понравился еще больше, у людей с такими лицами не
бывает злобы и зависти, они живут себе, как пескари в своих норках, всегда
далеки от политики, экономики, моды.
– Что-то желаете купить? – спросил он вежливо, хотя по
моим потертым джинсам видно, какой из меня покупатель.
– В другой раз, – ответил я, – а вот для
продажи что-то могу…
Он смотрел так же благожелательно, как на равного, и
разговаривал, как с равным:
– Мы покупаем только из проверенных источников…
– А это самый проверенный, – ответил я и положил
на прилавок позеленевший крест, женские украшения и несколько монет. –
Прямо из земли!
Он всмотрелся, лицо дрогнуло, он ухватил с торопливостью и
бережностью одновременно, рассматривал украшения, на монеты бросил лишь беглый
взгляд, а серьги словно вообще страшился выпустить из рук.
– Откуда это у вас?
– Из земли, – повторил я.
