Ах ты сволочь, мелькнуло у меня между ушами. Ничего,
посмотрим, как сумеешь воспользоваться ты своей удачей. Я вообще могу,
если захочу, сделать так, что ты ни с одной дел иметь не сможешь. Будет трясти
от одного вида задранной юбки…
– Он уже работает, – возразила Галочка.
– Кем?
Она пожала плечами.
– В какой-то фирме. Не думаю, что директором, но ему
только семнадцать!
Роберт фыркнул:
– Директором… Ему бы лучше лифтером устроиться, но… вряд ли
примут.
– Почему?
– Трассу не запомнит.
Я страшился, что Галочка засмеется, однако она чуть
улыбнулась и сказала уверенно:
– Ты зря о нем так. Он упорный и настойчивый. Я сама
видела, он в нашем спортмаге легкие гантели сдал, а купил тяжелые!
– Гантели, – сказал Роберт недобро. – Ему бы
водные лыжи купить… Да где найдет наклонное озеро?
Она все-таки засмеялась, я сжал кулаки, ничего-ничего, я
припомню все эти шуточки. Я не злопамятный, но я злой, и память у меня
хорошая.
С ходу не придумав, что сделать еще, я снова позвонил,
дождался, когда он прибежал, выглянул, злой и рассерженный, даже на площадку
выбежал и посмотрел через перила лестницы вниз, а потом вывернулся, как ящерица
на солнце, и попытался посмотреть вверх.
Едва он вернулся в комнату и опустил задницу на диван рядом
с Галочкой, я со сладким злорадством вдавил кнопку снова. Роберт пробовал было
не вставать, но я звонил и звонил… Наконец он вскочил, подбежал к двери и начал
заглядывать в глазок, елозя рожей по кожаной обивке.
Я нарочито перестал звонить, пусть думает, что
звонивший успел убежать, а как только он отошел от двери, я позвонил снова. Он
метнулся к двери, снова посмотрел в глазок, сообразил, что за это время
звонивший не успел бы скрыться, со злостью уставился на звонок…
Глава 5
Пока он торопливо разбирал устройство и отсоединял провод, я
скользнул в кладовую, там среди прочего хлама блестит новенькая электродрель.
Я быстро воткнул шнур в розетку, из комнаты уже доносятся довольные
смешки. Я поспешно нажал на кнопку. Раздался такой металлический визг, что
я сам отдернул руку в испуге. Визг тут же прекратился. Сверло еще вращалось,
быстро сбрасывая обороты, я нажал снова, визг вернулся: противный,
душераздирающий, гадостный, натягивающий нервы до предела.
Послышался топот, я быстро отдернул руку в стену.
Распахнулась дверь, в полутемное помещение ворвался яркий
свет, Роберт в честь такой гостьи зажег все лампочки, дабы праздничное
настроение, выпученные в изумлении глаза уставились на дрель. Металлический
зажим с зажатым в него сверлом еще вращается, но в захламленной кладовке
человеку не спрятаться…
Он довольно тупо заглянул в пару ящиков, один раз так вообще
с коробку из-под туфель, выматерился вполголоса и, согнав с искривленной морды
злость, вышел и закрыл за собой дверь.
– Ну что там? – донесся голос Галочки.
– Дрель упала с полки и включилась, – пояснил Роберт.
– Ого! Сама?
– Наверное, как раз кнопкой вниз.
– Китайская, наверное…
– Да, мать ее…
Я проскользнул вдоль стены, от спешки пару раз почти
вываливаясь. Во всяком случае, один раз я ощутил плечом дуновение воздуха, но
Роберт и Галочка тихо и озабоченно переговариваются, глядя один на другого, не
заметили. Я торопливо выпихнул из стены вбитый, вернее, умело засаженный в
нее шуруп. В комнате с грохотом обрушилась картина.
Они подпрыгнули в испуге, я обрадованно похвалил себя за
идею. Можно и развить: на кухне повыталкиваю все вбитые в нее шурупы и дюбели,
рухнут подвесные полки с посудой: красота!
Она поднялась, сказала несколько раздраженно:
– Знаешь, я лучше пойду. У тебя какая-то квартира…
неотремонтированная. Твои родители раз уж раскошелились на такой дубовый
паркет, могли бы и ремонт нормальный сделать.
Он ответил зло:
– Да все было в полном порядке!
– До сегодняшнего вечера, – сказала она
насмешливо, – я понимаю, понимаю.
– До сегодняшнего вечера, – выкрикнул он. –
А сейчас это не квартира, а… дом с привидениями!
Она сказала заинтересованно:
– А в самом деле… вдруг завелись барабашки? Или
полтергейст? Было бы здорово…
– Пусть он в твоей квартире заводится, – огрызнулся
он. – Знаешь, это меня достало. Не знаю, что здесь происходит, но давай
лучше завалимся в «Бенни Хилл»? Это в нашем доме, с той стороны. Заодно
убедишься, что у меня не самая главная цель – затащить тебя в постель. Во
всяком случае, не единственная.
Она коротко усмехнулась:
– А какие у тебя еще цели?
– Заботиться о тебе, – ответил он. – Защищать
тебя. Быть тебе опорой. Стараться, чтобы за моей спиной ты чувствовала себя
уютно и комфортно. Словом, делать все то, что должен делать мужчина в отношении
женщины.
Я превратился в слух, эта скотина говорит красиво и
напыщенно, но, Галочка, не будь дурой, не верь ему, не верь, не верь… Но она
почему-то заколебалась, смотрит очень внимательно, на лице раздумье, но
все-таки двинулась по направлению к прихожей. Роберт, сразу сгорбившись и
потеряв весь напыщенный вид супермена, которому все удается, забегает то
справа, то слева, заглядывает в глаза почти по-собачьи, только что хвостом не
лупит себя по бокам.
В прихожей она положила ладонь на ручку двери. Глаза ее
были задумчивыми, взгляд бесстрастно обшаривал его лицо.
– Ты в самом деле не такой, – сказала она, – каким
стараешься выглядеть. Я вот думала: чего добиваешься?.. Если всего лишь,
чтобы я у тебя отсосала, то… это ли тебе надо? Это сделает любая девчонка за
сто баксов. Почти любая. А те, кто этим зарабатывает, то и за десять
долларов. Намного лучше и умелее, чем я! Значит, тобой движет что-то другое?..
Тщеславие? Вряд ли, ты можешь заставить расстегивать тебе брюки красоток из
жвачника или с обложек журналов… Почему именно я?
Я застыл в стене, сам превращаясь почти в бетон:
никогда не слышал от Галочки таких слов. И даже не предполагал, что могу
услышать такие слова из ее хорошенького ротика. Даже не представлял, что она
может такое выговорить. Роберт переступил с ноги на ногу, глазки отводит, пробубнил:
– Потому что ты не глупенькая куколка. Хотя с виду…
– …настоящая блондинка? – подсказала она. – Да, я
натуральная, не крашеная. Кстати, на последней школьной олимпиаде я получила
второй диплом за решение логических задач седьмого уровня сложности.
– Ого, – сказал он с предельным уважением человека,
которого оставляли на второй год в каждом классе, – а ты крутая! На самом
деле крутая. Другие только форсят, пыжатся, а ты… железная кошечка под мягкой
шкуркой.
