Вообще-то мне по складу характера быть бы библиотекарем.
В сельской библиотеке. Чтобы народу поменьше, а книг много. Любой выход на
улицу напрягает, и потому долго сидел за компом, выбирал маршруты, чтобы вообще
не выходить из зданий.
Первым отправился в особняк Лисовского, одного из его
заместителей, хотя Бойко меньше всего подозревал его. Но я, насмотревшись в
последнее время столько двуличностей, уже не верил в честных партнеров.
Особняк, как и водится, на Рублевке, в знаменитой Жуковке,
где каждая сотка земли стоит по пятьдесят тысяч долларов. Я сам особняк не
видел, вообще никогда не был ни в Жуковке, ни на Рублевке, но наслышан, что
никто классическими шестью сотками не ограничивается. Как минимум здесь участки
по двадцать соток, но не редкость и по сто-двести.
Я скользил по трубе, держа в памяти повороты и
сочленения. Однажды промахнулся, пришлось возвращаться, а когда из широкой
трубы начал скользить по отводящей водопроводной трубе, холод вошел в меня с
неотвратимостью наводнения. В опасную игру я влез, здесь крутые жестокие
мужики, а я все-таки пацан, хотя и половозрелый, хотя делаю вид, что все могу,
что я в этой жизни хозяин судьбы.
На самом деле мне бы в норку, в норку…
Особняк Лисовского всего в три этажа, наверняка есть еще два
вглубь, справа и слева у соседей куда крупнее. Строят здесь с размахом, но если
соседи из кожи вон лезут, стараясь выказать себя крутыми и богатыми, то
Лисовскому это не нужно: особняк по размерам средний, зато отделан, как будто
охотничий домик короля и его свиты, и все газончики, фонтаны, кусты роз –
все как будто от лучших дизайнеров Европы.
Я стоял, застыв, как тушканчик, двигающийся предмет
сразу привлекает внимание, а так можно простоять часами, пока в тебя не
всмотрятся внимательнее. Подобные особняки обычно утыканы электроникой, сейчас
чипы всобачивают даже в шины и бритвы «Жиллет», так что меня могут засечь
издали. Дело не в том, что сразу пристрелят, это вряд ли, но не в моих
интересах оставлять какие-то следы, особенно в виде фотографий.
Я увидел в сторонке люк канализации, по нему проник в
дом, первым делом еще из стен внимательнейшим образом ознакомился с системой
сигнализации. Теперь нарушить ее работу – плевое дело, но это грубая
работа, сейчас же поднимется ненужный переполох. Нет, пусть работает, а я выберу
участки, которые не просматриваются…
Проще простого: самым тщательным образом просматриваются все
подходы к особняку, двойным набором камер все двери и окна, а в самом
здании – кабинет, стена, в которую вмонтирован сейф. Все остальные
помещения от камер свободны… нет, вот еще две, самые мощные, изображение с них
идет в цвете и в высоком разрешении… понятно, сволочь, записывает свои
приключения в постели. Сейчас камеры не работают, а пульт у него наверняка под
подушкой…
Ладно, сказал я, унимая трепещущее сердце, поищем сейф. Да
не тот, что на виду или чуть-чуть замаскирован картиной или большим календарем,
а особый.
Чертов особняк, комнат слишком много, а я сдуру начал
просматривать с середины, не сразу сообразил, дурак, что самые толстые
стены – внешние, в них в самом деле можно хоть слона замуровать, как
делали в доме Ашер с гостями.
Искал долго, тщательно, все впустую, и уже когда совсем
хотел плюнуть на это дело, обнаружил, что одна из стен, перегораживающая
особняк на две части, чуть ли не вдвое толще внешних. Могло быть для
надежности, поддерживает этажи и крышу, но когда всмотрелся, то сейф внутри
стены увидел издали, как висящий в сером тумане четырехугольный ярко-красный
слиток металла. Дурак, столько времени потерял, а ведь стоило только заглянуть…
С бумагами я разобрался там же на месте.
К счастью, Лисовский не очень-то доверяет компьютеру, сказывается возраст,
или же насмотрелся голливудской хрени, где по Интернету любой младенец с
легкостью ворует любую секретную информацию с любого удаленного компа.
И хотя его комп к Инету не подключен, но лохи таких тонкостей не понимают.
Все равно, мол, а вдруг все-таки украдут?
Я просматривал листок за листком, и хотя должен бы
радоваться, что я вот такая круть, везде прохожу и все добываю, но все равно
чувствовал себя, как будто сижу в общественном туалете для пьяных бомжей и
наркоманов. Все комнаты вылизаны до блеска, везде чистота, но ощущение такое,
словно прошелся по говну и с грязными подошвами, на которые налипло по пуду,
вышел на людную улицу.
Понятно, Лисовский вроде бы совсем в сторонке. Он даже
ничего не организовывал, только намекнул, что если такое проделать, то можно и
бабки огромные получить, и нужный человек вскоре займет место генерального. Но
есть особые люди, которые эти намеки понимают правильно, то есть как прямое и
жесткое указание. Они-то и взялись за дело быстро и решительно. Правда, тоже не
сами.
С последних листков я списал пару адресов, положил все
бумаги на место. Мелькнула мысль поджечь это осиное гнездо, но надо торопиться,
да и мое ли дело наводить порядки? Тогда пришлось бы половину человечества
перебить, а остальных – высечь! Это я так, оптимистически. Мама учила меня
всегда думать о людях хорошо.
По указанному адресу я отыскал только человека, который
спланировал, по второму нашел именно первое лицо, которое осуществляло
похищение. Но где девочка, не знает: передал незнакомцам, которые сказали
кодовое слово. Те увезли, а куда увезли… Пришлось вернуться, долго перебирал
адреса планировщика.
Наконец сообразил, что один из адресов подчеркнут не
случайно, вернулся в машину и включил зажигание. Если все верно, то не так уж и
хреново. Худо, если бы девочку держали в каком-нибудь лесном домике. Зато
городские джунгли – это для меня. Спрятать ее в подвале дорогого особняка
в элитном поселке для крутых – самое то. К лесному домику могут и не
подводить воду, а в таком элитном поселке инфраструктура на высоте…
Городской я человек, дитя асфальта, а не природы.
Глава 7
В этот элитный поселок так просто не попадешь: на въезде
шлагбаум, охранник внимательно рассматривает всех въезжающих. Я оставил
машину возле водоразборной колонки, но так, чтобы из поселка не увидели даже в
бинокль, дальше уже почти привычно скользнул внутри железа вниз, вниз, там
вышел, сверился с картой.
Есть люди, у которых все в памяти, но я даже на поверхности
могу заблудиться. Продвинутый я потому, что это у примитивных еще сохранилось
чувство направления, как у червяков или птиц. А у меня интеллект зато.
В длинной толстой трубе я остановился, странное
ощущение, когда я вот он, есть, но не чувствую тела, а только вроде бы как-то
шевелю ластами или машу жабрами. И остановился в нужном месте только
потому, что сделал усилие остановиться, а как это получилось, еще не понимаю.
Такие базовые функции организм берет на себя, помнит, что однажды сороконожку
спросили, как так бегает и не запутывается ногами, Бедная сороконожка
задумалась и… не смогла сделать ни шагу.
Из трубы втиснулся в бетон, выждал, пока тот станет серым
неопрятным туманом. Когда прутья арматуры засветились багровым, я сделал шаг и
начал подниматься, следя, чтобы не касаться грани между бетоном и воздухом, а
то вдруг выдвинется быстро скользящее по стене, как по глади озера, ухо,
случайно увидевший такое заикой станет…
