Снова начала бить дрожь, я добавил горячей воды, ел сахар,
снова терся щеткой, пока тепло не вошло в тело окончательно, а я откинулся обессиленный,
но уже набирающий силы.
Значит, если у нормального организма существует, по Павлову,
предохранительное торможение, это когда организм задолго до настоящей усталости
начинает жаловаться, что уже изнемог, надо полежать, то у моего апгрейденного этого
чувства еще нет, на его выработку потребуется много поколений. Выходит, если
сам не буду следить, то могу вот так и надорваться. Тем более что отдача
приходит не сразу, а немного погодя.
В ванне я лежал почти два часа, пока не разогрелся так,
что едва вылез. Сердце стучит, как у мыши, весь как свежесваренный рак, аппетит
играет, даже не аппетит, а откровенный голод. Сунулся в холодильник, опустошил
там почти все, запоминая, что съел, а затем уже с отвисшим пузом торопливо
пошел в ближайший продуктовый магазин, купил там, иначе мама встревожится от
такой прожорливости.
Мама, вернувшись с работы, застала меня над картой города.
– Все работаешь? – сказала она с одобрением и
сочувствием.
– Да вот маршруты составляю, – пояснил я. – Самые
короткие пути… Чтоб сразу два-три заказа по одной ветке. А лучше –
четыре.
– Так ты ж больше не посыльный, – напомнила она.
Я победоносно усмехнулся:
– Другим составляю! А то кружными путями ездят, олухи.
Она кивнула, мне стало неловко, с такой любовью смотрит на
меня, такое брехло.
– Да, ты наездился, уже знаешь, как и что…
– Знаю, мама.
– Составляй, составляй. О других тоже надо заботиться.
– Дык это в интересах фирмы!
– И просто так надо заботиться, – сказала она
нравоучительно.
– Да, мама, – ответил я покорно, все-таки сын
учительницы, а наши матери самые занудные, – конечно, мама.
– Ты у меня хороший…
Она поставила на плиту кастрюльку с водой, я обещал вовремя
засыпать макароны, ушла в душевую, а я провел вокруг своего дома три
расширяющихся круга: зеленый, оранжевый, красный. Зеленый – внутри этого
круга чувствую себя прекрасно, оранжевый – устаю, а красный – это
предел для меня, как вот этот особнячок. Дальше – смертельно опасно.
Конечно, все приблизительно: по прямой трубе из металла я
могу проскользнуть намного дальше, но в целом ареал я очертил верно.
Глава 8
Поздно вечером раздался звонок. Я сразу узнал голос
Бойко, уже повеселевший, напористый, исполненный силы.
– Господин… Виталий?.. Вы можете говорить?
– Да, – ответил я и лег поудобнее, готовый слушать
благодарности.
– Мы с женой бесконечно признательны вам. Я, конечно, не
сказал ей, кто помог, намекнул на могущественные структуры, у которых весь мир
под колпаком, но она видела, как я счастлив, и велела передать, что все-все,
чем можем хоть когда-то и хоть в чем-то оказаться полезными…
Я отмахнулся, будто он видит мой исполненный барскости
жест.
– Ерунда, пустяки. Уверяю вас, это было легко.
– Вы спасли мою дочь, – сказал он другим
голосом. – Я собрал наличными миллион долларов… как я полагаю, вы
предпочтете наличными?.. И готов передать вам в любой момент, который вы
назовете. И там, где вы скажете. Если хотите, привезем в вашу фирму…
– Нет-нет, – сказал я поспешно, – в фирме не все
знают обо мне. Точнее, никто не знает, чтобы яснее. Эта фирма, как вы
догадываетесь, тоже в некотором смысле прикрытие. Потому… деньги… да что
деньги?.. Не все меряется деньгами. Оставьте их, пригодятся. У меня
хватает на мои скромные нужды. В некоторых случаях большие деньги только
привлекают внимание.
Он сказал озадаченно:
– Но как-то же я должен отблагодарить?
Я ответил весело:
– Благодарят чаевыми лифтеров, официантов, барменов…
Представьте себе, что один джентльмен оказал услугу другому джентльмену. Не
станете же давать ему на чай? А миллион или миллиард – это все равно
чаевые. Потому давайте забудем про деньги. Но если вдруг наступит день, когда
ваша помощь понадобится мне…
Он вскрикнул облегченно, сразу узнав ритуал знакомства с
крестным отцом мафии:
– Да-да, конечно! Как я сразу не подумал! За такую огромную
услугу просто стыдно пытаться отблагодарить всего лишь деньгами. Располагайте
мною, моими связями, знакомствами, возможностями!
– Спасибо, – ответил я тепло, почти видя, как он
тянется через километры. – Хорошие люди должны помогать друг другу.
Когда я положил трубку, то внимательно посмотрел на руку,
сжал и разжал пальцы. Колец не ношу, но осталось ощущение, словно олигарх
только что поцеловал кольцо на моем пальце, принося присягу омерты.
Родители Анжелы, нашей школьной красавицы, королевы всех
восьмых классов от «А» до «Ж», купили ей вэбкамеру, но инсталлировать не стали,
пусть дочь сама, а то совсем потребительница, стыдно. Бедная Анжела двое суток
маялась, она ж красивая, зачем ей знать технику, пробовала методом тыка, не получалось,
наконец прочла инструкцию, у нас это делают только в самом крайнем случае, а
потом шаг за шагом медленно продвигалась после инсталляции, где в уйме настроек
может заблудиться и опытный юзер.
Сегодня она, визжа счастливо, сообщила девчонкам, что все
заработало, качество отличное, картинка супер, но связалась только с каким-то
мексиканцем, который не знает даже английского, так что они только поулыбались
друг другу…
В этом месте она посмотрела хитро и подмигнула. Герда и
Тоня тут же понимающе расхохотались.
– Вечером придем, – заявила Герда. – Если это
такая круть, то я попрошу родителей, чтобы и мне купили.
– Это недорого, – заверила Анжела. – Цены опять
упали.
– Да они все время падают, – согласилась Герда. –
Но у родителей всегда есть куда потратить. Они считают, что их дела важнее…
Тоня тоже сказала:
– В восемь придем, хорошо?
– Давайте сразу после школы, – предложила
Анжела. – А то отец возвращается в восемь, а мама так и вовсе в
полвосьмого! А если не будет заходить в магазины, то и в семь.
Они переглянулись, снова хихикнули, Герда снова среагировала
первой:
– Сразу после школы!
– В пять будем у тебя, – подтвердила Тоня
педантично.
Заинтересовавшись, я уже без четверти пять вошел в стену их
дома, поднялся по стене до седьмого этажа. Можно бы, конечно, и на лифте, но я
заметил, что в бетонной стене уже двигаюсь быстрее, чем на этом самом лифте,
даже когда перемещаюсь снизу вверх. То ли мои добавки способствуют, то ли
организм, перейдя барьер гомеостаза, начал стремительно приспосабливаться к новым
возможностям, но передвигаться внутри стен временами становится легче, чем вне
их. И сейчас я буквально всплыл, словно пузырек воздуха со дна болота.
