Он с самым серьезным видом поклонился.
– Желание клиента для нас закон. Старый телевизионный кабель
подойдет?
– Годится, – решил я. – Я так голоден, что к
кабелю добавьте еще лучший бифштекс, салатики, птицу и чего-нить сладкого.
Он провел меня к столику, официант появился мгновенно,
буквально через пять минут принес и мясо, и салатики, сообщив виновато, что
кабель еще не готов, ему нужна специальная обработка для изысканности вкуса.
Бифштекс просто сказочный, я вообще только первые пару
месяцев жрал экзотическую дрянь, пока не врубился, что лучше обыкновенного
куска мяса ничего нет. А если еще с лучком, перчиком, соусами…
Мясо тает во рту, слабое вино просто чудо, однако странная
горечь во рту, или не во рту, но все равно как-то все не так, как раньше. Как
она отрезала… Будто я враг. Нет, еще хуже. Как будто я нищий пьяный бомж,
предлагающий леди в парке что-то насчет минета.
Не понимаю. Дура какая-то. Хоть и заканчивает универ. Мало
ли дур с дипломами? Даже тех, кто в самом деле закончил, а не купил диплом.
Официант принес кофе с пирожными, голос снизил до
вкрадчивого шепота:
– Вами наши девушки интересуются…
– Вон ту и ту, – сказал я. – Рыженькую и брюнетку.
Он улыбнулся.
– У вас прекрасный вкус.
Через минуту к столу подошли рыженькая и брюнетка, я жестом
указал на места напротив. Официант тут же принес им по бокалу шампанского, две
шоколадки. Я допил кофе, поднялся и кивком пригласил их идти со мной.
Рыженькая смолчала, но брюнетка заметила осторожно, то ли одобрительно, то ли
осуждающе:
– А ты крутой. Времени не теряешь.
– Время – деньги, – сообщил я новость.
– Время – деньги, – согласилась брюнетка, –
но никто не жалеет время, все жалеют деньги.
– Я не жалею, – сообщил я. – Но я привык к
качественному обслуживанию.
Девочки переглянулись, заулыбались.
– Шеф, мы делаем все, что только пожелаешь и как пожелаешь.
– Заметано, – сказал я и вытащил ключи от
машины. – Начнете прямо в салоне. У меня стекла тонированные.
Они со смешками загрузились, довольные, я из щедрых
клиентов, даже ценами не поинтересовался, ведь хоть делу – время, а
потехе – час, но как платить, всех напрягают обратные пропорции. Мне же по
фигу, денег у меня меньше не становится. Даже таскать из банков не надо: Бойко
ежемесячно присылает по сто тысяч, теперь это я у него крыша, да и моя фирма
дает стабильный доход, вот уж не ожидал… Но что толку, если деньги сами плывут
в руки, а ты в это время идешь ко дну? В наше время часто приходится
выбирать – либо звучать гордо, либо быть человеком.
Машина выкатилась на дорогу, рыженькая молча принялась за
работу, а я отстраненно напоминал себе, что все хорошо идет, чего это я хандрю,
с какой стати иду ко дну, когда у меня все заметано и везде все схвачено, и при
чем здесь выбор насчет гордости или человечности?
На другой день впервые за долгое время вспомнил о фирме, но
поехать поленился: включил скрытые телекамеры и около часа смотрел и слушал,
что там происходит. Работу Вован наладил: все при деле, трудятся, как муравьи.
За время, пока я смотрел, прибыло две машины от фирм-производителей, со склада
идет постоянная отгрузка мелким оптовикам и частным лицам. Плюс ребятня бегает
посыльными, разнося заказы по Москве.
Я уже собирался отключиться, когда к Вовану в кабинет
прошли двое очень солидных мужчин, с виду ну прям депутаты Госдумы, лица
значительные, фигуры – как у памятников на площадях, но в кабинете у
Вована сразу стали меньше ростом, заискивающе улыбались, угодливо хихикали
шуткам Вована.
Вован развалился в директорском кресле, животик через
ремень, сытый и довольный, величественным жестом позволил обоим сесть.
– Вот что, Сергей Палыч, – сказал он благодушно, –
я просмотрел отчет. В общем неплохо, даже хорошо местами. Только поменьше
о моей руководящей направляющей роли… Скромный я типа, ха-ха-ха! Нам что
главное? Верно, чтобы доход был, чтобы прибыль росла… А все
остальное – лирика… А мы не поэты какие-нибудь, мы – настоящие
люди.
Сергей Палыч сказал восхищенно:
– Уже успели? Там же двенадцать страниц! Все-то вы, шеф,
успеваете…
Вован величественно кивнул.
– А что, кто-то говорил, что я лодырь?
Второй мужчина ахнул, посмотрел на Сергея Палыча с великой
укоризной. Тот испугался, выставил перед собой ладони.
– Что вы, шеф! Просто все видят, как вы пашете с утра до
поздней ночи!.. После такого дня и расслабиться не грех, это ясно. Иначе нервы
перегорят, каждый психотерапевт скажет.
Вован величественно кивнул.
– Я все успеваю, – молвил он по-царски, –
только такие ребята могут руководить фирмой. Которые успевают везде.
Он захохотал, и Сергей Палыч и второй угодливо захихикали
шутке шефа. Сергей Палыч тут же сказал еще угодливее:
– Вот в фирме и удивляются, что работаете только вы, а
владельцами являются двое!.. Это как-то несправедливо.
Второй сказал многозначительно:
– И не по понятиям.
Вид у него был таков, что уж он-то знает, как правильно по
понятиям, сам такой, у него и концы есть в том мире, где все по понятиям.
Вован спросил с чувством юмора:
– По понятиям это где, в Думе? Ну ты даешь, Ахматович!
И захохотал, довольный остротой. Ахматович сделал вид,
что смутился, раскусили, но Сергей Палыч уже гоготал и смотрит на Вована с
восторгом, как на мистера Бина. Ахматович подумал и засмеялся еще громче.
– Вы отмочили, шеф, вот уж отмочили!.. Не в бровь, а в
глаз!.. В Думе, ха-ха, сегодня же расскажу ребятам, все со смеху
полягут!..
А Сергей Палыч, страшась, что Ахматович перехватит
инициативу, сказал в лоб:
– Шеф, извините, но скажу правду-матку прямо в глаза! Это не
дело, что один пашет, как вол, а другой и вовсе в фирму не показывается.
Я слышал, что этот ваш хозяин вполне нормальный пацан, но зря вы ему дали
сесть себе на шею. Так дела в бизнесе не делаются.
Вован молчал, Ахматович вклинился в паузу:
– Шеф, в самом деле, нельзя ли как-то перевести все на вас?
В бизнесе это обычное дело. И никакого кидалова – каждый
получает то, что заслуживает. Если вы и начинали когда-то вместе, то за это
время ваша фирма разрослась из жалобной мышки в огромного волка! В этом
только ваша заслуга.
Я слушал, злился, снова слушал, сейчас Вован всем им
ответит, но Вован, к моему смутному недоумению, все молчал, сопел, потом цапнул
со стола граненый стакан с водкой, залпом выпил, перекосился, фыркнул.
