Он прошептал бледными губами:
– Не помню… Выручку приносят после обеда. Сейчас, наверное,
пусто.
– Разве? – удивился я. – Вчера вечером там было
двадцать тысяч долларов, три тысячи евриков и пара акций. Как видишь, знаю…
Забирай двадцать тысяч и помни мое великодушие.
Он поднялся, стоял, как провинившийся школьник, но, когда я
сказал, чтобы убирался с этими деньгами, дернулся, возразил нервно:
– Но это же… крохи!.. Мы договаривались все пополам!
– Не мы договаривались, – напомнил я, – а я
пообещал. Я еще тогда сказал, что мне деньги не так важны, друг дороже. Но
ты предал. И теперь у меня друга нет.
– Но я не…
Я прервал, чувствуя, как холодный гнев начинает
переходить в горячий:
– Вован, ты меня знаешь. Даю тебе полминуты. Если через
тридцать секунд все еще увижу тебя здесь, отправлю на встречу с твоими
дружками. Я имею в виду адвоката и Ахматовича, но, сам понимаешь, могу и к
Палычу. Ты еще и на себе убедишься, что я не потерял… клыки.
Он секунд пять смотрел на меня застывшими глазами, все еще
не верил, потом вдруг выражение лица переменилось, уж не знаю, что во мне
увидел, но метнулся к сейфу со скоростью гигантской блохи, в руке появился
ключ, звякнуло, дверца открылась, Вован закрыл вместимое широкой спиной и
толстым задом, греб и сопел, греб и сопел, а потом так же быстро метнулся к
двери, оставив сейф открытым с торчащим в дверце ключом.
Я закрыл сейф, поганец выгреб все, даже акции, вот уж
зря это сделал, в наказание могу забрать не только акции, вернулся к столу и
сел в директорское кресло. Мягкое сиденье приняло в свои объятия нежно и
ласково, как дорогая профессионалка. Несколько минут сидел, прокручивая в
голове разговор с Вованом, затем нажал кнопку вызова секретарши.
Дверь открылась, женщина вошла, на лице недоумение, я сижу
очень уж по-хозяйски, ноги забросил на стол, взгляд как у восточного деспота.
– Привет, – сказал я. – Этого дурака я выгнал.
Теперь будешь сосать у меня.
Она вздрогнула, побледнела, затем надменно выпрямилась.
– Вы… это серьезно?
– Серьезнее некуда, – ответил я и смерил ее оценивающим
взглядом. – Власть поменялась.
– А… куда ушел Владимир Васильевич?
Я махнул небрежно рукой.
– Думаю, в небытие. Хотя, может быть, еще поднимется. Но не
скоро, не скоро… Я отказал ему в выходном пособии.
Она смотрела все еще неверяще.
– И что же… Кто будет гендиректором?
– Пока придется самому, – ответил я. – Кстати,
если ты такой уж хороший секретарь…
– Я референт, – напомнила она.
– …такой уж хороший секретарь, – закончил я, чуть
повысив голос, – то можешь пока остаться. Но сосать придется, придется.
Взгляд ее стал ледяным, она ответила ровным холодным
голосом:
– Вы меня с кем-то перепутали.
Я милостиво наклонил голову.
– Не спеши, подумай до конца рабочего дня. Время у тебя
есть. Тебя как зовут?
– Екатерина Васильевна.
– Так вот, Катюша, сосать будешь у меня. Или это уже
говорил?.. Но все равно, повторить приятно. Подготовь пока бумаги… ну, как идут
дела в настоящий момент. Знать изволю.
Глава 6
Бумаги, надо признаться, у Вована в порядке. Конечно, от
налогов увиливал, как москвич от армии, но не похоже, чтобы налоговики его на
этом ловили. Так что старую команду разгонять не стоит. Хоть сам он и говно,
однако сотрудников подобрал неплохо. Даже эта референтша смотрится неплохо. Уж
она-то должна быть в курсе всех сделок, поставок, заключенных и только
намечаемых к заключению контрактов.
Пока я рассматривал контракты, подготовленные к заключению,
мысли сновали хаотически во все стороны, путались одна у другой под ногами, тупые
и бестолковые, в конце концов нажал кнопку вызова.
Открылась дверь, Екатерина вошла… как бы сказать, с
достоинством, однако и по походке видно, что вошла к лицу, стоящему выше ее по
служебной лестнице. Я рассматривал ее исподлобья, она молча смотрела на
меня, наконец я поинтересовался:
– Что за хрень с этими контрактами?..
– Что вы имеете в виду? – переспросила она холодно и
отчужденно. – Не тот цвет бумаги? Или формат не А четыре?
– Я имею в виду, – сказал я с нажимом, –
почему заключили контракт с Фармацевтик Интернейшнл, а не с фирмой Вэйдера?
– Очень просто, – ответила она. – Вам нужен ответ
или нужно показать, что вы круче?
– Я и так знаю, – огрызнулся я, – что круче
я, это видно, не так ли? Так почему же?
– Всего лишь потому, – сообщила она, – что фирма
Вэйдера перешла в руки его наследников, а они создали на ее основе концерн и
назвали Фармацевтик Интернейшнл.
Она смотрела спокойно, без насмешки, хотя вообще-то там
внутри наверняка ржет во все горло и тычет в меня пальцами с криками: дурак,
плюйте на дурака!
– Ага, – сказал я туповато, – вот какое дело… Это
ж сколько я был не у дел, что такое событие прошло мимо? Так Джон Вэйдер… умер?
– Умер, – подтвердила она ровным голосом. – Об
этом писали и говорили во всем спортивном мире.
– Вот свинья, – вырвалось у меня. Поймав ее взгляд,
пояснил: – Я свинья, потому что… пропустил мимо ушей, а он свинья,
что умер. Надо было жить, он же для спортивного мира был Моисеем, Ииусом и
Мухаммадом в одной морде лица. Ладно, а это что за бумаги? Неужели Биолаб
предложил условия лучше, чем Бионикл?
– Лучше.
– Чем?
– У них качество выше.
– А цена?
– И цена выше, – согласилась она, – но
ненамного. А наши спортсмены, видя разницу в приросте мышц, готовы платить
дополнительные деньги за результаты.
– Уверены?
Она указала на кучу бумаг среди моего стола.
– Там есть результаты опросов. Дело не только в том, что
покупательная способность за последний год резко повысилась. Главное, что
спортом теперь можно зарабатывать большие деньги. Потому многие вкладывают в
спорт все, что у них есть, рассчитывая получить отдачу намного больше. Это
первое…
Я поинтересовался:
– А второе?
– Мода, – ответила она коротко. Пояснила, видя мое
лицо: – В бизнесе стало модным быть здоровым и подтянутым. Бизнесмены
ходят в солярии, чтобы потом рассказывать, будто провели лето на Канарах,
покупают велотренажеры и беговые дорожки, употребляют жиросжигатели и
протеиновые смеси высшего качества…
– Понятно, – прервал я. – Не нужно делать из меня
недоумка. Я не Вован, я сам качался и основы знаю. Теперь расскажи мне про
эти контракты и переговоры…
