– И тогда ты наконец-то займешься собой?
Екатерина мягко улыбнулась.
– Не будем загадывать.
В пятницу я пришел перед обедом, искоса присматривался
к Екатерине. Вот, оказывается, как на самом деле… По всем раскладам я поступил
как распоследняя сволочь. А она поступилась своими принципами ради больной
матери и сестренки, которая не то вышла замуж не совсем так, как хотела, не то
подзалетела и не смогла уклонить от родов.
До конца дня она названивала, договаривалась о поставках,
умело работала с клиентами, гоняла курьеров с заказами, даже выбирала для них
оптимальные маршруты. Я заметил у нее на столе кипу бумаг с результатами
анализов из независимых лабораторий, чего никогда не делал Вован, а я просто не
додумался. В самом деле, мало ли чего могут производители написать в
рекламе и даже в руководстве, мы должны знать, что там на самом деле и как
действует. Это не значит, что тут же откажемся, если результаты не совпадут, но
по крайней мере будем знать, где стоит проявить снисхождение, а где сказать:
ребята, что-то вы чересчур загнули. Ну приврать на пять процентов, ну на
десять, но не вдвое же завышать показатели!
Сейчас я вошел в ее комнату, она встала при моем появлении,
я поморщился.
– Екатерина Васильевна, это я должен вставать, когда вы
входите ко мне, но я же не вскакиваю? Хрен с ним, деловым этикетом. И вы
никогда не вставайте, каким бы я злым ни вошел.
Она послушно опустилась обратно, легкая улыбка скользнула по
ее губам.
– Как скажете, шеф.
– Так и скажу, – буркнул я. – Обойдемся без
церемоний.
Улыбка перед тем, как погаснуть, стала на миг шире, и я
подумал, что я противоречу сам себе, а она все замечает, настоящая бизнес-леди.
Я перебирал бумаги на ее столе, она следила молча, я же
генеральный и плюс хозяин, а я все подыскивал слова, после того ритуального
жеста выяснения, кто кому подчиняется, я ни словом, ни жестом не давал понять,
что у нас был какой-то интим… да его, собственно, и не было, наконец прочистил
горло и пробурчал:
– А вот это хорошо…
– Что, Виталий Анатольевич? – спросила она.
– Выявляет, кто сколько стоит на самом деле. Запрашивают-то
все по самой высокой планке…
– Так просто правильно, – заметила она вежливо.
– Если рассчитывать на длительный бизнес, – пояснил
я, – а если стараться быстро нахапать и скрыться, то не все ли равно,
какую продукцию втюхивать?
Она подняла на меня взгляд ясных серых глаз.
– А вы как хотите?
– Я сам качался, – огрызнулся я. –
И всегда мучился, что не знаю, насколько указанные дозировки
соответствуют действительности. Тем более те ли компоненты там или же просто
мука и сода. Так что я за честный бизнес. Разве что от налогов нужно увиливать…
по возможности. И то лишь потому, что не хочу пополнять счета в
швейцарских банках вороватого правительства! А так бы даже налоги платил,
если бы знал, что идут на дело!
Она смотрела внимательно, а я поймал себя на том, что
оправдываюсь, снова оправдываюсь, спохватился, нахмурился и, бросив бумаги
обратно на стол, удалился в директорский кабинет.
Глава 8
В понедельник я выждал до обеда, завтра Екатерина уже
пойдет устраиваться на работу в другую фирму, поднялся, сердце стучит, будто
бегу вверх по крутой лестнице, открыл дверь, Екатерина подняла взгляд от бумаг.
– Екатерина Васильевна, – сказал я строго, – прошу
вас ко мне.
Она поднялась послушно, но теперь я видел в ее движениях ту
свободу, которой у нее раньше не замечалось: уже завтра она освободится от
деспота! Уже завтра, если ее там примут, а ее подруга клянется, что за нее
ухватятся, она будет свободна, а послезавтра она, не приступая к работе, зайдет
за окончательным расчетом…
Закрыв дверь, я указал на директорское кресло, еще теплое от
моего зада.
– Екатерина Васильевна, прошу вас, садитесь… Нет-нет, не
сюда! Вот в это кресло, пожалуйста!
Она остановилась, нахмурилась.
– Я вас не понимаю.
– Садитесь, – сказал я настойчиво, – это не игра,
не шуточки. Садитесь, я все скажу.
С великой неохотой она села, а я опустился на стул
сбоку, где дозволено сидеть посетителям для более доверительной беседы.
– Директорствовать, – сказал я, – это не мое дело.
Вован, надо отдать ему должное, в самом деле умеет… умел подбирать сотрудников.
Бухгалтер у нас хорош, кладовщик – чудо, вообще ребята здесь подобрались
стоящие. Но самое большее приобретение – это вы. Вся фирма держалась на
вас, я это заметил давно, а за это время лишь убедился.
Она слушала, сидя в кресле несколько напряженно, ожидая то
ли злой шутки, то ли глупого розыгрыша со стороны богатенького мальчишки,
испорченного деньгами родителей.
– К чему, – произнесла она, – столько… похвал?
– Это не похвалы, – ответил я незамедлительно, – а
констатация факта. Или фактов, как хотите. Я к тому, что с этого дня
вы – директор этой фирмы. Со всеми полномочиями принимать на работу людей
и увольнять, поднимать им зарплату или снижать… Кстати, себе назначьте сами.
Уверен, что под вашим руководством фирма не только не помрет, а продолжит
развиваться. Я имею в виду, под вашим прямым руководством!
Она выпрямилась и смотрела во все глаза.
– Вы… это серьезно?
Я сдвинул плечами.
– Вы прекрасно понимаете, что это самое лучшее решение. Я,
может быть, не очень умен, но сейчас поступаю умно, сам вижу.
Она произнесла несколько растерянно:
– Мне… мне нужно подумать. И посоветоваться.
Опоздал, мелькнуло у меня в голове паническое, промелькнула
мысль-напоминание о ее больной матери, я сказал, стараясь, чтобы в моем голосе
не слышалось отчаянного желания удержать ее любой ценой:
– Ладно, я уже вижу вашу щепетильность, так что отдал свое
последнее распоряжение в качестве директора… или хозяина фирмы: с этого дня вам
будут начислять жалованье в размере… пяти тысяч долларов.
Она старалась держаться, как и положено бизнес-леди, но я
увидел, как расширились ее глаза, а дыхание на миг прервалось. Сейчас ее
зарплата равняется четырем сотням, в новом месте будет триста пятьдесят, а
через три месяца испытательного срока – четыреста пятьдесят. А здесь…
сразу… или это шутка?
– Если вас это устраивает, – сказал я, – то пишите
приказ о своем зачислении на эту должность… ха-ха!
Она не двигалась, произнесла тихо:
– Пять тысяч?.. Это чересчур.
– Нисколько, – возразил я. – Вы же директор!
А самое главное, директор процветающей фирмы! Если бы мы были в
убытке – другое дело.
