Он что-то пишет, справа и слева стопки книг, за спиной
работает с приглушенным звуком телевизор, со стороны кухни доносятся
скрежещушие звуки: хозяйка чистит кастрюлю или сковородку. Я с сильно
бьющимся сердцем продвигался в стене, страшась от волнения вывалиться в ту или
другую сторону. В соседней комнате за таким же стареньким столом Лина,
перед нею компьютер, она что-то настукивает по клавиатуре, время от времени
поглядывая на монитор.
Я осторожно выдвинулся из стены, на экране что-то вроде
той штуки, что в Брюсселе, не то модель молекулы чего-то, не то навороченный
кубик Рубика. По мере того, как пальцы Лины топчут клавиши, на экране
добавляются буквы. Прочесть я не сумел, только и понял, что латиница. Вспомнил
похохатывающего Вована, он рассказывал, как пялил одну докторшу, что владеет
тремя иностранными языками, но все равно минет делает лучше неграмотная Манька
или тупая, как корова, Стелла, стало невесело. Я по иностранному знаю
только «фак ю» и «баксы».
Наблюдал я долго, все это время она не отрывалась от экрана,
только однажды вошла в Интернет, я встрепенулся, однако сразу отыскала в Гугле
что-то непонятное, вроде квадратного трехчлена после обработки бензопилой,
очень долго переписывала оттуда цифры и латинские фразы.
Устав так, что начинает мутиться в голове, собирался
отступить, как вдруг тихонько звякнуло. Лина, не глядя, взяла черную коробочку
мобильника.
– Алло?
Некоторое время слушала, поморщилась:
– Да ладно тебе, я тоже не успеваю все вычистить и
вылизать!.. Главное, работу мы сделали. Нет, у тебя это пунктик! Я никогда
не старалась все перепроверить до десятого знака… Что, ты помирилась с Андреем?
Ну что ж ты мне сразу не сказала?.. Он отличный парень, вы с ним прекрасная
пара, вами любуются, когда вы вместе… Да брось, он же подрабатывает еще и
ночами, ты не знала разве? Разгружает вагоны на станции. Когда приходится
переносить цемент, он вообще на другой день на лекциях зеленый…
Сердце мое кольнуло. Лина щебечет с таким участием, что я
как наяву увидел этого Андрея, к которому сразу ощутил симпатию… как сказал бы
Вован, уже потому, что этот бедолага мне ну никак не соперник. Да, наверное,
только поэтому. А может, и почему-то еще, не знаю.
Она наконец попрощалась, отключила мобильник. В дверь
заглянула женщина.
– Линусик, – сказала она с глубоким участием, –
уже поздно. Ложись, ты не выспишься.
– Мне еще чуть-чуть, мама!
Ее мама сказала очень серьезно:
– Если не выспишься, будешь бледной, а под глазами будут
мешки.
Такой козырь должен сразить любую женщину, но Лина
отмахнулась:
– Мама, это такие пустяки!.. Будут, а потом пройдут.
Мама вздохнула и отступила со словами:
– Не задерживайся, прошу тебя.
Лина вскочила, догнала ее в коридоре, крепко поцеловала в
обе щеки.
– Мамочка, ложись спи! Сейчас пойду поцелую папу на ночь и…
увидимся завтра.
Она исчезла, я не стал двигаться в стене. Лина в самом деле
появилась скоро в своей комнате. Мама вздохнула:
– Было время, мы тебя целовали на ночь и желали хороших
снов. Теперь уже ты целуешь нас…
Лина засмеялась:
– Я люблю вас!
Мать закрыла за собой дверь, Лина вернулась к компьютеру. Ее
лицо было серьезным и сосредоточенным. Что-то подмывало меня выйти из стены,
что за дурь, признаться, предложить помощь… ну, какую она сама выберет. Но
какая из меня помощь, когда здесь другие игры и непонятные правила… Очень
медленно двинулся по стене обратно, внизу осторожно выглянул, дождался, когда
по дальней аллее пройдут двое загулявших, вылез и поспешил в машину.
Глава 9
По ступенькам она спускалась одна, но внизу ее подхватила
под руку высокая девушка спортивного вида, обнялись, хотя я уверен, что сегодня
в универе виделись на лекциях сто раз. К ним подошел парнишка с большой
сумкой, перегибаясь на одну сторону, обе с ним коротко пощебетали и отправились
все трое в сторону метро.
Я сцепил зубы, опять не удалось выловить в одиночестве.
Руки сами повернули баранку, машина двигается медленно, потом разогнал,
проскочил мимо и, словно только сейчас разглядев, резко затормозил, выждал,
когда они приблизятся, выскочил из машины, надев самую широкую улыбку на лицо.
– Лина!.. Как давно не виделись!
Она посмотрела удивленно.
– Правда?
– Для меня год-два, – возразил я, – это долго! Вы
куда направляетесь? Давайте заскочим по дороге в кафешку, попьем кофе… я
проголодался, а вы?.. А я посмотрю, как ты выросла!
Девушка и парень смотрели дружелюбно, Лина молчала, а парень
сказал живо:
– Соглашайся, Лина. Если твой старый друг угощает… ха-ха, то
почему вечно бедным студентам не перекусить на халяву?
– Золотые слова, – поддержала его подруга. Судя по
всему, это и есть Вероника.
Лина вздохнула:
– Ну, если вы такие уж вечно голодные… Хорошо. Только
недолго. А ты, Андрюшка, мне за это еще заплатишь!
Вид у нее был таков, что согласилась лишь потому, что при
отказе оба загрызут за потерянную возможность поесть до отвала за счет ее
школьного приятеля, который ездит теперь на классной тачке.
Я торопливо открыл перед нею дверцу, Андрей и Вероника
со смехом и шуточками загрузились на заднее. Я торопливо погнал вперед, с
дорогими ресторанами решил не рисковать, остановил перед солидного вида зданием
с неброской вывеской, он самый близкий. Лина молчала, а Вероника спросила с
сомнением:
– Это вроде бы не совсем кафешка?
– В кафешке, что проскочили, сейчас ремонт, –
нашелся я, – а здесь и цены те же, и кормят шустро.
– Ну… смотри сам…
К машине подскочили охранники, открыли двери, Андрей
вышел первым и подал руку Веронике, а мне пришлось оббегать машину, Лина вышла
сама, я не успел, не успел блеснуть знанием этикета, а так хотелось хотя бы
открыть перед нею д верь, а еще лучше – бросить шубу в грязь, чтобы не
испачкала туфельки. Так когда-то делали русские купцы, в кино видел, накрепко в
память засело, и всегда хотелось сделать что-нить такое же эффектное.
Ресторан их несколько ошеломил, слишком все дорогое и
помпезное, только Вероника чересчур горестно вздохнула:
– Истинное женское счастье – знать наизусть меню
любимого ресторана и никогда не держать в руках счет.
Андрей поддакнул:
– Кого-то губят деньги, кого-то отсутствие оных… Счастье,
оно не в де?ньгах… Счастье, оно в деньга?х!
Лина покосилась в мою сторону.
– Андрей, ты уж не говори так серьезно.
