– Все-таки то был я, – сказал я с тоской.
– Нет, – сказала она настойчиво. – И даже не
я. Не чувствуйте вины передо мной. Именно передо мной.
Я поднялся, буркнул:
– Ладно-ладно, уже расчувствовался, сейчас зареву.
И еще один момент: помните, у вас самая лучшая в мире крыша. Это на тот
случай, если вдруг кому-то придет в голову наехать на вас. Увидят, что
собственник сменился, захотят прощупать на прочность. Сразу же звоните! Даже по
самому мелкому поводу.
Я попятился к двери, как и в тот раз, когда передавал
ей кресло директора, она точно так же вскочила, в глазах испуг.
– Нет, я не сказала, что приму фирму!
– Почему?
– Потому, – отрезала она. – Я согласна и
дальше выполнять обязанности директора, а если вы так уж хотите отметить мою
роль… я могу принять ма-а-а-аленькую долю! Один-два процента. Ну пусть три.
– Хорошо, – уступил я. – Завтра придет юрист с
необходимыми бумагами. Откланиваюсь…
Я открывал дверь, когда сказала вдогонку:
– Виталий Владимирович, вы всегда так быстро исчезаете!
А то я все мечтаю вам сварить сама кофе! И подать на блюдечке.
– Не могу, – буркнул я. – Я в вашем
присутствии как в аду. Это что, совесть проснулась? Черт бы ее побрал! Вы
зна-а-а-али, что делали, когда… эх, какой я теперь пришибленный. Жестокий вы
человек, Екатерина Васильевна…
Она не успела открыть рта, я поспешно закрыл за собой дверь.
Юристу скажу, чтобы передал ей девяносто процентов, а мне хватит и десяти,
чтобы на правах акционера мог появляться, интересоваться успехами, предлагать
помощь, если Екатерина не станет из гордости обращаться сама.
На улице солнечный свет ударил в глаза, я направился к
машине, щурясь, как будто вылез из пещеры. С той стороны, ловко лавируя
между машинами, спешит девушка с огромной сумкой в руке, аж перекосилась на
бок, пыхтит от натуги. Я не сразу узнал Герду, которая тогда с Тоней и
Анжелой устроили для заокеанского Жени представление.
Чистенькая, прилично и скромно одетая, она кивнула мне и
улыбнулась приветливо, я тоже кивнул. Мало ли что, если и сейчас без трусиков.
И вообще голая, если не брать во внимание одежду. Мы воспринимаем людей
только в одежде, если мы нормальные люди.
– Куда летишь? – спросил я с укором. – Чуть под
машину не впорхнула!
– Сережку надо из садика, – крикнула она,
запыхавшись. – Мама еще на работе. А потом успеть покормить этого
обжору и еще в магазин за продуктами, чтобы к восьми в больницу…
– В больницу?
– Петька Королев после операции. Ты его помнишь? Вы ж на
одной парте сидели! Мы ему поесть носим, книжки читаем, он пока не видит…
Я смотрел вслед и формулировал для себя еще один
нехитрый, но крайне важный закон: людей надо принимать только такими, какими
себя играют. Попытаться видеть реальными… спасибо, только краем глаза увидел и
то чуть не рухнулся. Это же зреть, как трудится прима-балерина на унитазе, и ни
разу не посмотреть ее на сцене.
А человек – он только на сцене человек. За кулисы…
лучше не заглядывать, если ты не бабуин.
