Очнуться нас заставил далекий вой сирены. Кажется, все-таки мой одинокий вопль не остался незамеченным.
– Пойдем, – я кивнула на подъезд, – иначе нам предстоит провести бессонную ночь в кутузке.
Алекс только кивнул, и мы, держась друг за друга, словно пьяные, добрались до вожделенной двери. Тут ему вдруг приспичило меня поцеловать, и я несколько долгих мгновений попутно старалась попасть в подъезд путем толкания двери, которая открывалась совсем в другую сторону.
Наконец, когда вой сирены приблизился, демон прекратил мои безуспешные попытки и, распахнув дверь, втянул в подъезд.
Восхождение по лестнице вообще было верхом экстрима. Не отпуская друг друга ни на шаг, мы к тому же ни на мгновение не переставали целоваться, причем поднимались практически на ощупь и с черепашьей скоростью.
Наконец Алексу это надоело. Осилив пролет до второго этажа, он подхватил меня на руки и заспешил наверх.
– Может, ты меня все-таки отпустишь? – уворачиваясь от его обжигающих губ, наконец выдохнула я, когда до меня дошло, что мы уже несколько мгновений стоим на площадке у родной квартиры.
Надеюсь, соседка занята каким-нибудь сериалом, иначе обвинит меня завтра в тако-ом!
– Зачем? – улыбнулся он, но я все же почувствовала под ногами бетонный пол.
– Нам надо попасть в квартиру! Ты же не собираешься ночевать в подъезде?
– С тобой я согласен и на подъезд! – Его губы снова нашли мои.
Я покачнулась и в поисках равновесия уперлась в соседскую дверь, которая без сопротивления распахнулась, впуская нас в логово врага.
– Обалдеть! Нет, ну ни стыда ни совести! – Мы оказались нос к носу с многострадальной соседкой, которая в ночном костюме, состоявшем из бигуди, халата и одной тапочки, вооружившись второй, возникла возле нас этаким ангелом возмездия. – Вам что, своей квартиры мало? Еще и меня совращать пришли?!
– Да не дай Лучезарный! – Цапнув за руку, Алекс вытолкнул меня в подъезд и захлопнул перед ее носом дверь.
На площадке на нас напал истеричный смех. Причем я все же нашла ключ, умудрилась справиться с замком и втащила Алекса в темноту квартиры.
Он, не сопротивляясь, прошел за мной на кухню и, щурясь от зажженного света, устало опустился на диванчик.
– Пепел крыльев! Когда Васиэль вернется, он меня убьет! Умудрился втянуть тебя в такие приключения…
– Н-да… в роли хранителя ты не состоялся, – усмехнулась я, достала из шкафчика клок ваты, обеззараживающее средство, составила все это на стол и, смочив кипяченой водой чистое полотенце, подошла к Алексу. – Но вот демон из тебя получился отличный.
– Издеваешься?
– Комплимент! – Заставив его стянуть окровавленную майку, я села возле него на корточки, отерла кровь и тут же вооружилась ватой и лекарством. – Голову подними.
– Брилл, брось! К утру все заживет! – Он опасливо покосился на меня.
– Не забывай, что здесь у тебя нет брони!
– Ну, может, к вечеру.
Я не смогла сдержать улыбки. Мне показалось или он боится?
– А если учесть, что в этом мире царствуют микробы, особенно в такую жару… то шансов дожить до завтрашнего вечера у тебя немного.
– Ты шутишь? – Демон подозрительно прищурился.
– Ага. Но в каждой шутке есть доля горькой реальности. Голову подними!
С тяжким вздохом Алекс принялся рассматривать потолок, а я взялась за дело. Отерла с шеи запекшуюся кровь и принялась за рану.
Действительно царапина. Она оказалась короткой, но глубокой.
Смочив вату в растворе, я прижала ее к ранке и приказала:
– Теперь держи, а я кофе приготовлю.
– Брилл… – Алекс поднялся вслед за мной. Вата, естественно, тут же шлепнулась на пол. – Пусть я обещал Васиэлю не звать тебя вернуться вместе со мной, но это я все-таки сказать должен. – Он шагнул ближе и, притянув меня к себе, заглянул в глаза. – Сколько бы ни продлилась твоя смертная жизнь, я буду ждать.
– Алекс, не надо! – Я отвела взгляд и, набравшись смелости, выпалила: – Ты все равно уйдешь, а я не хочу прожить эту жизнь, постоянно вспоминая о том, что было!
– Лучше жить воспоминанием, чем в сожалении о том, чего не было! – едва слышно выдохнул он, заставив вереницу мурашек промаршировать по моей спине, и вдруг, чмокнув в макушку, отстранился. – Я не хочу кофе. Где моя раскладушка?
Душу затопила досада, разочарование.
Но ведь я и хотела держать его на расстоянии! Так почему же мне так обидно?
– Хорошо. Пойдем! – Я выдавила улыбку и поспешно… слишком поспешно выскользнула в коридор.
Ну и ладно! Ну и переживу! И буду жить долго и счастливо назло ему! Ждать он меня собрался, видите ли!
Слыша за спиной его шаги, я ворвалась в освещенную лишь половинкой луны комнату, схватила стоявшую у дивана раскладушку, развернулась… и уткнулась в грудь Алекса.
Смущение, злость на саму себя и желание забыться в его объятиях разрывали душу и тело, заставляя злиться еще сильнее.
Не дав мне додумать, его губы нашли мои, даря жизнь, а руки уже рвали ставшие ненужными одежды. В следующее мгновение раскладушка грохнулась так, что, наверное, перебудила весь дом, но для меня это было уже неважно.
Элекзил
Пепел крыльев, никогда бы не подумал, что путь до квартиры Брилл может быть таким долгим!
Губы смертной сводили с ума, совершенно лишая способности соображать.
Ступени. Архангелы, благословите эти ступени! Пусть они будут бесконечными!
Я на мгновение очнулся, пытаясь смириться с мыслью о том, что не отказался бы идти по этим ступеням вместе с ней вечно, но ее глаза, ее губы, ее чувства вновь втянули меня в круговорот страсти.
Крылья, когда же все-таки мы дойдем до ее квартиры? Надеюсь, Васиэль сейчас далеко-далеко! Свет, уже и к Вседержителю готов обратиться, только чтобы кудрявый явился часа через три-четыре, а лучше утром!
Подхватив смертную на руки, я почти на ощупь стал подниматься. Мало того что глаза людей плохо видят в темноте, которая поселилась в подъезде, так еще и Брилл, не отпуская ни на мгновение, сводила меня с ума огнем требовательных губ.
Как и когда мы добрались до ее этажа, я не знаю. Ярким эпизодом, приводящим в чувство, оказалось вторжение в квартиру надоедливой соседки. Сбежав и захлопнув у нее перед носом дверь, мы, едва дыша от хохота, вскоре все же попали в квартиру Брилл. Но тут ей приспичило полечить мою царапину, и мы пошли на кухню.
А с другой стороны, чего я ожидал?
Поддавшись на уговоры смертной, я стянул испорченную майку и, не сводя глаз с подозрительно булькающей бутылочки, позволил ей отереть запекшуюся кровь, затем с минуту разглядывал ажурный потолок, пока она «спасала» мою жизнь.
