Ириша. Тем не менее он несколько раз звонил, расспрашивал. Кстати, во время той поездки он все время говорил о том, что мечтает сделать театральную постановку, музыку для которой напишут он и его брат Леша. Оставил мне Лешины демки и свои. И вот немного позднее, в 2008 году, он, наконец, договорился о театральной постановке в Москве («Тодд»), поэтому все планы насчет альбома на английском были отложены на неопределенный срок. Впрочем, с Лешей, Аркадиным и другими мы беседовали уже позже, а с 2008 по 2011 год я была занята своими делами, и за ситуацией в группе особо не следила.
Балу. Да, в России у него появилось то, о чем он яростно мечтал: мюзикл «Тодд». Об этом мне позже многое рассказали Леша Горшенев, автор части музыки «Тодда», а также Валера Аркадии, известный гитарист, занимавшийся в «Тодде» записью гитар, сведением, саунд-продюсированием, оркестровыми аранжировками и также поучаствовавший в написании музыки. Кстати, Горшок звал его гитаристом в группу.
Ириша. Какое-то общение с группой было, но дела особо не обсуждали, больше общались на личные темы. Да, еще в 2008 году приезжал в гости Реник, погостил у Маши, потом у нас. Он жаловался, что скучает по сцене, и не прочь вернуться, но в «Король и Шут» не зовут, а в «Кукрыниксы» он и сам не хочет, мол, Леша разжирел, как можно быть рок-звездой с таким весом. Но потом, года через три, у него все с «Королем и Шутом» сложилось, помню, он с гордостью писал, что его взяли обратно, и что Горшок даже пообещал ему роль Судьи в спектакле. Примерно в то же время, в 2011 году, мы узнали, что из группы ушел Князь.
91. Князь, уход из группы
Балу. Объясни мне такую вещь. Как так получилось, что лучшие друзья каким-то нелепым образом вдруг оказались по разные стороны условных баррикад?
Князь. Нельзя сказать, что так было всегда. Нельзя сказать, что нас растащили по разным углам, ведь обычно, когда мы ссорились с Горшком, все вокруг – все музыканты, все пацаны – пытались нас тут же помирить. Раньше ты вон тоже все время талдычил, мол, офигели бодаться, мы делаем общее дело! Все видели в этом серьезную проблему, и если у нас с Горшком начинались глобальные разногласия, то все сразу старались вмешаться. И это было правильно, потому что таким образом мы разгребали очень много существующих у нас проблем. Но в какой-то момент ситуация стала выходить из-под контроля.
Балу. Ну, хорошо. Но ведь раньше это были творческие разногласия! Акцентирую слово «творческие»! Это неприятно, конечно, но совершенно нормально для двух лидеров в одном коллективе. Мне и нашим читателям все же интересно, как ситуация смогла дойти до точки, в которой вы перестали понимать друг друга?
Князь. Все наши с Горшком разногласия по поводу творчества и количества песен в альбомах КиШа пришли к развязке в период 2004–2005 годов. Мы с ним очень сильно разошлись во взглядах в альбоме «Бунт на корабле». Когда альбом был сделан (в общем, как некий эксперимент с заранее понятным финалом), основная масса публики не была в восторге. Как следствие – сильный спад в сборах. Ситуация осложнялась тем, что этим альбомом нужно было срочно рассчитаться с одной из столичных компаний, ибо он был продан вместе с предыдущим год назад. Горшок тогда сказал весьма специфическую фразу, с которой я никак не хотел соглашаться: «Зачем нам делать что-то культовое, если на торги сие уже не выставишь. Лучше замутить некоммерческий трэш, всем окончательно доказать, что мы – не попса, а на следующий год уже делать что-то концептуальное в классическом нашем стиле». Я же в этом видел некий размен. Я был не против экспериментов в творчестве, но публику разочаровывать – себе дороже. Я знал, что любителей жесткого КиШа немало, но обидно было обделять тех, кто любил наш мелодизм, нашу лирику и наш фолк. Я понимал амбиции Михи очень хорошо, но мне жалко было терять год или два на работу, которая не приносит былого кайфа. Как следствие, после «Бунта на корабле» я записал свой первый сольный альбом «Любовь негодяя».
Фото А. Нигровская
Валу. Насчет «Бунта на корабле» я думаю так. Ты пишешь хорошие вещи, только если у тебя на сердце легко и светло. Ты такая птица, светлая и непосредственная. Как ты мог написать что-то для «Бунта» шедевральное, если изначально Горшок хотел тебя отодвинуть как композитора, и ты писал чуть не через силу? И эти творческие разногласия постепенно переросли в личностные, я правильно понимаю?
Князь. Ну, творческие отношения между людьми не могут строиться без личностных. Так что личное было всегда. Я с Горшком сперва подружился, а потом мы сошлись на почве творчества.
Нам было интересно общаться, «копаться друг у друга в голове», как ты это называешь, прикалывать, валять дурака и панковать. И в те времена между нами ничего не стояло – вообще ничего. Я не подозревал тогда, что одного из нас двоих ждет очень непростой путь – отторжения себя прежнего ради неких панковских идей. Но это была его жизнь. Уход из дома не был приколом. Болтаться по друзьям в целях пропитания и ночлега – все это не прикол. Он начал постигать улицу, сошелся с парнями из группы «Вибратор» и стал своим пацанам внушать, что для настоящего «тамтамовского» взлета они не слишком подготовлены, что надо быть крутыми. Честно скажу, я это воспринял не очень хорошо. Он выбрал панк-тусовку и стал говорить, что в сравнении с новыми знакомыми, уличными ребятами, его коллеги и друзья не слишком закалены для всевозможных жизненных передряг и не смогут соответствовать тому стилю, в котором мы собираемся играть. Но данный путь был нужен только ему. Скажу честно: я верил ему, хоть и не был до конца согласен. Я знал, что большая сцена нас ждет вне зависимости от того, пройдет группа школу улицы и «Тамтама» или нет. Я ни в коем случае не жалею о том, что было и как мы становились супергруппой. Это наша история. Я лишь утверждаю, что путь, выбранный Горшком, не был единственно возможным.
Про самого главного врага в нашей жизни говорить сложно. Им был героин! Это очень личный момент, который, конечно же, является общеизвестным фактом, так как зачастую Миха сам ничего не скрывал. Но говорить, что это никак не влияло на нашу дружбу и работу, было бы крайне неправильно. Как говорится, из песни слова не выкинешь. Только описывать все «прелести», с которыми из-за этой дряни нам пришлось столкнуться, большого желания нет. Наркотики – большое горе для всех, в чью жизнь они когда-либо приходили. К сожалению, именно этот враг дальше по жизни воздвигал между нами стены, через которые нам становилось все сложнее пробиваться друг к другу.
Когда я уходил из группы, многие фанаты писали в Интернете: «Князь, как же ты бросил Горшка?». Но я никого не бросал. Что такое бросить человека? Это прекратить с ним любое общение, возненавидеть его или просто уйти. Похоронить его для себя. Конечно же, я его для себя не хоронил, мне нужно было просто от него отдохнуть, потому что общаться и работать с ним для меня стало совершенно невозможно. И как бы цинично и не по-товарищески это ни звучало, мне нужно было выкинуть его из своей головы, потому что пока он там сидел, я постепенно терял интерес к любимому делу. Старый добрый «Король и Шут» уже не существовал, и это нужно было признать.
