— А что у нас лучше? — хитро прищурившись, спросила Настя.
— Ты у нас лучше! Ты же здесь осталась. Это первое. Природа наша прекрасна и богата, наши живописные горы. Наш Крым с Чёрным морем нельзя сравнить ни с каким уголком земли. Он просто вне конкурса, и ты это знаешь. Наш помидор, выращенный бабушкой на грядке, а не купленный в супермаркете, без запаха и вкуса. Наше ароматное яблоко, поточенное настоящим червяком, даже сравнить нельзя с их красивым, муляжным.
— Так у нас тоже в супермаркете такого муляжа хватает.
— Да, но у нас есть альтернатива. Можно купить и у бабушки на базаре и можно самому вырастить при желании.
— А почему там бабушки не выращивают помидоры?
— Бабушки отплясывают на танцах и пьют кока-колу, а помидоры выращивать не хотят почему-то. А почему, я у них спросить забыла.
— Ладно, мам, не переживай ты так! Свалки уберем, алкоголь и табак не только рекламировать скоро запретят, но и покупать будет некому. Все поумнеют, материться и плеваться будут исключительно в отведенных для этого местах. И заживем мы пуще прежнего, не то что они в своем загнивающем капитализме! Помнишь, как у Митяева: «Крепитесь люди, скоро лето, к нам наше лето обязательно придет!»
— Девочка моя, ты что, сказки начала писать тут без меня? — рассмеялась Алина. — С отцом-то видишься?
— Нет, — Настя отвела потухший взгляд. — Унижение ближнего стало для него одним из самых любимых развлечений. Особенно тех, кто не может ему ответить.
— Понятно. Ну что, пьём чай — и спать. Мне завтра с утра в аэропорт.
— Как? Уже обратно? Только чайку попьёшь?
— Нет, дочь, не обратно, а дальше. Я взялась за одно грязное дело. Надо сопроводить одного хорошего человека в Крым. Он не говорит по-русски. Утром прилетает из Штатов.
— А почему грязное? Это не опасно?
— Не волнуйся, не опасно. Давай я расскажу тебе всё, когда вернусь. А сейчас и сама толком ничего не знаю.
— Договорились. Мам, ты только возвращайся живой. А то обидно — такие новости пропустишь!
— Что за новости? Колись.
— Ага! Пропал сон? Мы с Тимкой решили пожениться.
— О да, это действительно новость! А не рано, решительные вы мои?
— Нет, мамуль, не рано — восемь недель. Ты готова стать молодой бабушкой? Я думаю, у нас будет мальчик, — невинно опустив глазки, сообщила Настюшка.
— Да, кажется, я что-то пропустила. Ну-ка с этого момента — поподробнее.
— Мамочка, поздравляю, ты скоро станешь бабушкой! Может, перейдём на английский? Ты не понимаешь мой русский?
— Деточка моя! И когда же ты успела вырасти? — Алина обняла дочь и почему-то заплакала.
Видимо, от радости.
— Ма, можно тупой вопрос?
— Давай.
— А зачем люди рождаются?
— Каждый сам решает, зачем.
— А ты зачем родилась?
— Теперь знаю — наслаждаться картинами. Писать картины и любить. В общем, для любви, я думаю. И чтоб тебя родить, конечно. Вот зачем я родилась.
28
— Почему вы решили оставить в тайне, что убита Севиль, которую все приняли за Эльвиру? — спросила Алина у Айше.
Они сидели с Майклом на скамейке в беседке, увитой виноградной лозой, которую Майкл впервые увидел на видеокассете. Но, кажется, с тех пор прошла целая вечность. Айше, похоронившая дочь, так постарела, что Майклу показалось: он видел её лет двадцать назад.
— Знаешь, дочка, я словно разум потеряла тогда. А они и так продержали мою девочку дольше положенного без погребения. Если бы я сказала, что это Севиль, люди из милиции стали бы идентифицировать моё дитя, вскрывать, тревожить. А это самое страшное, что может случиться с нами после смерти. Я не могла допустить кощунства. Хватит и того, что мой ребёнок натерпелся в жизни и был злодейски убит.
Они немного помолчали, Алине была тяжела эта миссия. И сердцем, и умом она понимала, что нет на свете большего горя, чем горе матери, пережившей своё дитя. Конечно, мать допускала мысль, что в убийстве замешана её вторая дочь. Допускала, но не знала наверняка. Алине же предстояло сказать ей об этом:
— Знаете, Эльвира вернулась в Америку по документам Севили и сейчас находится там. Она подала на Майкла в суд за жестокое обращение. Требует развода и денежной компенсации. Теперь, когда Майкл знает правду, достаточно простой формальности — и Эльвира будет разоблачена, экстрагирована на родину. Разбираться с ней будут здесь.
— Какой формальности?
— Сверить отпечатки пальцев с теми, что принадлежали Севиль. Каждый, кто впервые въезжает в Америку, при получении визы оставляет свои отпечатки пальцев.
Айше ничего не сказала. Она отвернулась и стала тихо-тихо на татарском языке то ли напевать скорбную колыбельную, то ли читать молитву. Тело её мерно покачивалось в такт мелодии, глаза же оставались сухими, словно выжженная пустыня. Алина поняла, что несчастная женщина ничего больше не скажет им.
Майкл сидел рядом, понуро опустив голову, и, кажется, не нуждался в переводчице.
— Вы можете показать Майклу могилу Севили?
Они прощались в аэропорту, уставшие и опустошённые этой поездкой.
— Ещё раз прими мои соболезнования, Майкл.
— Спасибо, Алина. Знаешь, когда меня провожал отец, он в который раз повторил: «Надо было не жениться тебе, сын, на иностранке». Но я так не думаю. Вся моя жизнь стоила этих двух лет рядом с Севилью.
Часть вторая
Эльвира
«Итак, она звалась Татьяной», — произнесла Эльвира, выключая компьютер после очередного сеанса связи с Жоржем. Она вытянула затёкшие от долгого сидения в одной позе ноги, с удовольствием потянулась и, усмехнувшись иронично, медленно прошла на кухню. Замечательно, что этот иностранец-ботаник так хорошо знает русскую литературу, априори её имя внушило влюблённому доверие, что и требовалось доказать! Ну, положим, доказать ей это ещё предстоит, а пока нужно отработать план действий, ведь уже через неделю любитель природы прибывает в Крым с тем, чтобы навсегда забрать свою единственную и неповторимую, прожить с ней счастливо долгую прекрасную жизнь и умереть в один день.
Она чиркнула спичкой и, открыв форточку, подожгла сигарету. Глубоко затянулась, и, выпустив струю дыма, мечтательно подняла глаза к небу. «Да, с курением надо завязывать, — подумала она, — пушкинская Танюха вряд ли по утрам собирала бычки на кухне».
Они познакомились по Интернету полгода назад. Всё это время она играла роль романтической девушки, рассказывая о своих страданиях — родилась не в то время и уж конечно, не в том месте! Ей бы пяльцы в руки и вышивать бисером долгими зимними вечерами, печь пироги с блинами и устраивать чаепитие за большим семейным столом, где всем есть место: и старикам, и детям. А на сон грядущий исполнять на фортепьяно Лунную сонату, и конечно, помолившись, ложиться спать, обнявшись со своим любимым! Безусловно, Жорж никогда до этого не встречал таких неземных девушек, он оценил высокую духовность, чистую, неиспорченную цивилизацией душу своей избранницы, примечал в разговоре все удивительные и редкие в наше время качества будущей жены и давно уже рвался на крыльях любви к долгожданному счастью. Ему было тридцать пять, хорошее образование, приличный доход, верный друг, пятилетний курцхаар, почти выплаченный добротный дом. Для полного счастья не хватало женщины в этом доме. Жорж был уверен, что судьба благосклонна к нему, и не просто так на его интернетовскую страничку зашла в один из памятных дней эта прекрасная незнакомка! Скромная, чистая, свежая и в то же время уникальная девушка. Такую встретить — редкая удача. Она, как крымский эдельвейс, нигде в мире больше не увидишь — растёт только в крымских горах! И он тоже необычный молодой человек, ему трудно сойтись с людьми, встретить единомышленников. Так что, вполне закономерно именно ему найти свою любовь так далеко за океаном! И она понимает его с полуслова, и соответствует всем его запросам. Они ежедневно переписывались, потом общались по скайпу. Ему невероятно повезло встретить такую неиспорченную и образованную девушку. И, что отнюдь немаловажно, она прекрасно владеет английским. А значит, без проблем войдёт в новую жизнь, у неё не возникнет трудностей, связанных с языковым барьером. Он знает о любимой всё. За шесть месяцев их постоянного общения он привязался к ней и не мог дня прожить без своей Татьяны. В какое бы время суток он ни вышел на связь, она постоянно была в четырёх стенах, рядом со своей бабушкой, за которой ухаживала. Он звонил и ранним утром, и вечером, и поздней ночью по крымскому времени. И всегда его Золушка оказывалась дома, слегка утомлённая бесконечной домашней работой, но всякий раз с приветливой улыбкой на лице! Ангел, такой образ жизни с её-то умной головкой и чарующим голоском! Осталось только забрать её и привезти в Америку. Она такая чистая и наивная, умиляющая своей простотой и детскостью, что он даже в консульство своей страны поведёт её сам, когда прилетит в Украину, чтобы по дороге никто не украл его бриллиант! И с момента встречи они возьмутся за руки и больше не расстанутся. Но сначала поженятся там же, в Украине, он и документы все подготовил, и свадьбу с её родителями отпразднуют, так как невеста этого хочет — с родительским благословением и венчанием. Он не против венчания, раз его Танюша так хочет. Он ещё больше полюбил свою избранницу за её уважительное отношение к христианской вере, за любовь к Богу, за чистоту её помыслов, за желание венчаться, чтобы быть и на земле, и на небесах с единственным избранником однажды и навечно. Только почему у ботаника не возник закономерный вопрос, каким образом (в прямом и переносном смысле), верующая христианка собирается обвенчаться с иностранцем-протестантом, каковым он являлся? Любовь зла. Гормоны играли, и Жорж не задавал себе неудобных вопросов. Продвинутый молодой учёный, выросший в толерантном обществе, видимо, представлял Бога этаким топ-менеджером с множеством провайдеров. А свою любимую сравнивал то с эдельвейсом, то с коралловым земляничником, Arbutus andrachne L, — единственным вечнозелёным лиственным деревом, произрастающим в Крыму (остальные его собратья живут в Средиземноморье и Северной Америке), и наслаждался уникальностью своей находки. Но он находился не в экспедиции за редкими растениями, и сам на этот раз являлся добычей, а не охотником. Но, разумеется, пока ещё не знал об этом.
