— Варвара Аветовна, как вы ее предпочитаете? В натуральную величину или в масштабе?
Вопрос застал Приветовну совершенно врасплох.
— Наверное, все-таки лучше в масштабе, — неуверенно ответила она.
— Ну, конечно, — небрежно бросил Тимка. — Гидры-то они всего до трех сантиметров длиной бывают. Как же мне такую махонькую нарисовать?
— Рисуй, Сидоров, какую хочешь. Но, разумеется, лучше, чтобы все могли разглядеть. Даже Винокуров на задней парте.
— И раков, Сидор, нарисуй, — немедленно заржал Серега.
Ну, Тимка и нарисовал. Во всю доску. Нечто среднее между головастиком и одноглазым китом.
— Эт-то что такое? — потыкала указкой в чудище биологичка.
Эт-то что такое? — потыкала указкой в чудище биологичка.
— Как что? — в свою очередь изумился Тимка. — Гидра. Вы просили, я нарисовал. Вот тут у нее рот, — указал киту куда-то под глаз он. — А здеся, — палец его коснулся хвоста чудовища, — подошва такая.
Про подошву гидры Тимка почерпнул сведения откуда-то из глубин своей прошлогодней памяти. В задании, которое я нашел ему, этого не было. Хотя подошва у гидры и впрямь есть. Вот только ни на кита, ни на головастика гидра не похожа. Уж если с чем ее можно сравнить, так скорее с пальмой.
— Сидоров, Сидоров, — покачала головой Приветовна. — Сказал ты все правильно, но нарисовал не гидру.
— А у меня такая была, — ткнув пальцем в свой рисунок, заявил он.
— В таком случае и поймал ты не гидру, а головастика, — вынесла вердикт Варвара Аветовна.
— Не! — воскликнул Тимка. — Головастиков я знаю. А это, — упрямо тыкал он в свой рисунок, — гидра.
Я подавал ему отчаянные знаки. Но он умолкать не собирался.
— Если не головастик, значит, малек какой-нибудь рыбки, — проговорила биологичка.
Тут раздался спасительный звонок. Тимка обрадовался. Аветовна, по-моему, тоже. Напоследок она сказала:
— Кто не забыл принести летние задания — сдайте. А ты, Сидоров, к следующему уроку, пожалуйста, нарисуй мне гидру. Причем цветную. И подробно опиши, что она собой представляет.
Старая гвардия нашего класса, всю дорогу отпускавшая шуточки в адрес Тимки, положила на стол Приветовне тетради с летними заданиями.
— А новенькие? — с негодованием крикнул Серега Винокуров. — Мы делали, они нет, так нечестно.
— Но они ведь пришли из других школ и не знали, — откликнулась биологичка. — На следующее лето тоже получат задание.
И, взяв тетради, она вышла из класса.
— Все равно нечестно, — проводил ее обиженным взглядом Тимка. — Новеньким ничего, а я теперь с этой гидрой возись.
Тут он увидел на учительском столе свою записку и, схватив ее, понесся за только что вышедшим в коридор Будкой.
Глава VI. СЧАСТЬЕ У ВСЕХ РАЗНОЕ
ну, стой, гидра!
— Погоди, Тимка, — кинулся следом я. У меня были серьезные опасения, что все неудачи с гидрой он сейчас выместит на несчастном Будке.
— Стой, гидра проклятая! Долго мы за тобой будем гоняться?
Митька покорно остановился.
— Ты чего? Я же не виноват, что Приветовна перехватила записку.
— При чем тут записка? — отмахнулся Тимур. — Говори, где был на прошлой перемене? И почему на урок опоздал?
— Ну, ты, Тимка, даешь, — ошалело уставился на него Будка. — Прямо хуже Приветовны. С каких это пор тебя стало интересовать, кто и на сколько опаздывает на уроки? Гидра на тебя, что ли, так подействовала?
Тимка поморщился. Любые напоминания о проколе на биологии были ему явно неприятны.
— Мне совершенно плевать, на сколько ты опоздал к Приветовне, — зло произнес он. — Но где ты был?
— У завуча нашего, — просто ответил Митька. — Я же вчера из-за этого цемента к нему не попал. Вот Предводительница и велела идти сегодня.
Мы с Тимкой переглянулись. Похоже, мой друг сегодня терпел поражение по всем фронтам. И с гидрой не получилось, и Будка оказался совершенно перед нами не виноват.
— Ну и гад этот новый завуч, — тем временем с возмущением говорил Митька. — Представляете, не поверил, что у меня вчера ключ от замка сломался и я не смог вовремя помыться. Будто мне самому охота была целый день в этой жуткой грязи ходить! Так завуч начал прямо при мне звонить матери на работу. Мол, надо проверить, не вру ли я. Но ничего, — вдруг злорадно добавил Митька. — Мать ему выдала по полной программе. По-моему, он даже пожалел, что начал при мне звонить. Тем более мать так орала, что мне все было слышно. Она ему такую нотацию закатила. Мол, мы своих детей вам доверяем, а вы в подвале их запираете среди цемента. Они, вообще, там могли задохнуться от цементной пыли! В общем, Иваныч наш ерзал, ерзал…
— Его не Иваныч, а Ника зовут, — поправили мы.
— Да-а? — протянул Митька. — А почему?
Мы объяснили. Митьке понравилось. Тогда мы ему рассказали про прозвище директора. Митька и его одобрил, а потом вернулся к своей встрече с завучем:
— В общем, Ника после того, как поговорил с моей матерью, смотрелся уже совсем не так бодро. И прочитал мне какую-то хилую нотацию, что школьникам не положено лазить в не предназначенные для них помещения. И вообще посоветовал сперва думать, а потом делать, чтобы не наносить ущерба окружающим и не портить всей школе праздников.
Мы сообщили Будке, отчего Ника так убивается по поводу испорченного праздника. Митька посмеялся и спросил:
— А у вас-то как вчера прошло?
— На заметку нас взяли, — ответил я.
— Меня тоже, — обрадовался Будка и уточнил: — На особую заметку. Значит, все вместе будем.
— Выходит, что так, — улыбнулся Тимка.
Я понял: он больше ни в чем не подозревает Будку.
— Мальчики! — раздалось за нашими спинами.
Мы обернулись. К нам, держась за руки, подошли Агата и Зойка.
— А мы, между прочим, в театр записались, — хором сообщили они.
— В какой еще театр? — не поняли мы.
— Ну, вы даете, — уставилась на нас Агата. — Неужели сами в вестибюле не заметили?
— А чего там, конкретно, надо было замечать? — осведомился Будка.
— Там, на доске объявлений, вывесили список разных кружков, где можно заниматься, — пояснила Зойка.
— А самое большое объявление о театре, — добавила Агата. — И мы с Зойкой записались.
