– Мне можно. Я же Королева. Хочу – казню, хочу – милую!
Глава 33. Маленькая революция
Уже совсем стемнело, но парк не опустел. Наоборот, все больше и больше роллеров собиралось около музея, где заседал оргкомитет.
– Долой бюрократов! – вопили питерцы.
– Мы будем стоять здесь и никуда не уйдем! – доносилось от тусовки сибиряков.
– Пришлите подкрепление! – кричал в рацию начальник охраны. – Не хватает сотрудников для оцепления!
Толпа разрасталась. Все новые люди подходили, чтобы выяснить, в чем дело, и оставались, воодушевленные идеей добиться справедливости. Еще недавно многие косо смотрели друг на друга, их разделяло соперничество, но теперь спортсмены побратались, объединились в стремлении спасти человека, отстоять его права. Роллерское сборище бурлило и рокотало, как море перед бурей.
– Вы только посмотрите, что творится! – Референт председателя выглянул в окно. – Ну и дела! Никогда еще такого не видел. Сколько же их тут?
– Тысяч десять, не меньше! – восхищенно проговорила молодая журналистка. Щеки девушки раскраснелись, глаза блестели. – Ой! А вот и наши! Я знаю этого парнишку из «Я – молодой»!
– Ну все, понеслось, – возбужденно потирал руки референт. – А чего они хотят, эти роллеры?
– Требуют вернуть Стрельникову на соревнования.
– Так это они из-за девушки? – ахнула журналистка, доставая диктофон. – Ой, как здорово!
– А кто она такой, эта Стрельникофф? – поинтересовался немец – представитель фирмы – спонсора соревнований.
– Девчонка как девчонка, – пожал плечами заместитель председателя Деревяшкин. Он то и дело вытирал платком потеющую лысину. – Такая же, как и они все.
– Такая, да не такая, – покачал головой Павел Кузьмич. Он только что приехал из больницы и теперь стоял у окна, вглядываясь в возбужденные лица подростков.
– Она у них самая крутая, – авторитетно заявил референт. – Я однажды видел, как Стрельникова катается. Это что-то невозможное. Будто летает на роликах.
– Мне уже звонили из мэрии, – вздохнул председатель. – Интересовались, что тут происходит. До них дошли слухи о массовых беспорядках.
– Ага… А вот и телевидение подтянулось! Не прошло и года… – фыркнула журналистка. – ТВЦ, РТР, НТВ, ОРТ…
– А вон тот – это CNN! Ну теперь на нас весь мир будет любоваться! – возбужденно комментировал референт.
– Куда смотрит милиция? – Секретарша нервно комкала платочек. – Это же полное безобразие!
– Вот и я говорю, надо принимать меры! – Заместитель то краснел, то бледнел, его визгливый голос уже срывался на крик. – Николай Андреич, я не понимаю, почему мы медлим! Есть же проверенные методы, в конце концов. Вызвать спецназ, парочку водовозов и разогнать всю эту шайку-лейку к чертовой матери, пока еще не поздно! Уверяю вас, холодный душ и слезоточивый газ будут им только на пользу!
– Деревяшкин, сколько вам лет? – прервал заместителя председатель.
– Сорок пять, вы же знаете! – раздраженно бросил тот.
– А дети у вас есть? – задал следующий вопрос председатель.
Тот под взглядом начальства заерзал на стуле и отвел глаза.
– Нет, но…
– Вот в том-то и дело. Посмотрел бы я на вас, если бы в этой – как это вы говорите? – шайке-лейке оказались ваши дети. Не очень-то у вас рука поднялась бы травить их слезоточивым газом!
– И язык бы не повернулся! – подал голос Павел Кузьмич. – Кстати, Николай Андреич, это не ваши шалопаи в фонтане купаются?
Председатель подбежал к окну. Посмотрев, он побледнел и вынул из кармана мобильник:
– Вера! Каким образом дети оказались в парке? Я же запретил пускать их сюда! Ах, сами? Не слушаются? Да ты хоть знаешь, что тут творится? Да нет-нет, ничего… Ничего особенного! Ситуация под контролем! Не надо приезжать! Я сказал – не надо!
Он нажал на кнопку и несколько секунд считал про себя, пытаясь успокоиться.
– Да не переживайте вы так, – усмехнулся Павел Кузьмич. – У вас хорошие, нормальные дети! Там и мои внучки, Катя с Машей. Ничего с ними не случится, уверяю вас.
– Что же это вы такое говорите! Как это не случится! – пошла в атаку секретарша. – Это же бунт, неповиновение! И нечего миндальничать с ними. Нормальных детей тут нет. Нормальные дети сидят дома и слушаются родителей!
– Да, бывают такие, послушные, – кивнул Павел Кузьмич. – И в двадцать лет сидят и слушаются, и в тридцать, и в сорок… А потом просыпаются и начинают на всех вокруг срывать свою злость за то, что сидели и слушались, пока другие жили нормальной жизнью. К вашему сведению, из таких получаются самые опасные преступники!
– Так вы что же, оправдываете эту вакханалию? – вскинулась секретарша. – Предлагаете пустить безобразие на самотек? Не ожидала, что представитель силовых структур проявит слабость!
– Вы считаете, мы все вопросы решаем дубинками? – усмехнулся Павел Кузьмич. – Если есть необходимость, можно и нужно применять жесткие методы. Но как вы не понимаете, в данном случае это только ухудшит дело!
– И что же вы предлагаете? – устало спросил председатель. – Ситуация требует немедленного разрешения!
– По-моему, надо принять требование ребят, – сказал сыщик. – Восстановить справедливость. Вернуть Стрельниковой звание чемпионки и разрешить участвовать в дальнейших соревнованиях.
– А я предлагаю немедленно разогнать эту демонстрацию! – Деревяшкин воинственно взмахнул рукой. – Зачинщиков арестовать, Стрельникову и ее команду дисквалифицировать!
– Но она же не виновата в том, в чем ее обвиняют! – воскликнула журналистка.
– Это уже неважно! Она виновата в том, что творится сейчас за окнами!
Раздался телефонный звонок. Секретарша ответила, потом, побледнев, передала трубку председателю.
– Это… Это… – Женщина никак не могла справиться с волнением.
Председатель недовольно мотнул головой и вырвал трубку из рук Ангелины Ильиничны.
– Что с вами? – укоризненно произнес он. – Соберитесь! Да! Я слушаю!
– Это он! – выпалила наконец секретарша и показала пальцем наверх. – Наш префект!
– О господи, – после короткого разговора председатель положил трубку и без сил опустился в кресло. – Этого еще не хватало. Его дочки тоже, оказывается, тут. Лично просил побыстрее разобраться – вы слушаете, Деревяшкин? – максимально корректными методами. А сейчас у нас… как раз половина двенадцатого. Через полчаса мы должны объявить о своем решении.
В комнате наступила тишина – обе стороны исчерпали свои аргументы. И те, и другие понимали, что ситуация зашла в тупик.
Глава 34. Главный свидетель
В дверь постучали. Сначала робко, потом посильнее, настойчивее.
