Усевшись, Танюсик нашла губами трубочку и начала наполняться этой смесью. А я посадила Бамси на столик и стала его кормить. Морковки у меня, конечно, не было, но непривередливому зайцу сгодились и чипсы, и кола, и шоколад.
А потом я решила добить сдачу и, собрав пожелания, направилась к стойке. Вскоре на моем подносе громоздилась груда салата и булочек, и я уже собралась в обратный путь, как вдруг сзади на меня что-то навалилось и знакомый голос произнес:
– Тысяча извинений!
Это была Липучка. С подносом в руках она балансировала на высоких каблуках, периодически спотыкаясь и падая на стоящих в очереди. Меня она, похоже, не узнала: ее взгляд равнодушно скользнул по моему лицу.
Но запах – ЗАПАХ БЫЛ ВСЕ ТОТ ЖЕ!
Я с такой скоростью помчалась к нашему столику, что салаты едва не выпрыгнули из тарелок.
– Она тут! Вы видели? Липучка! – выдохнула я, бухнув поднос на столик.
– Мы заметили, – кивнул Смыш. – Вот и хорошо! На ловца и зверь бежит. Значит, не надо ее больше выслеживать.
За столиком было уже трое – к компании присоединился Сеня, а рядом с Бамси пристроился прибор юного орнитолога.
– Прекрасно выглядишь! – развеселился при виде меня наш четвертый друг.
– А ты сам меня узнал или тебе сказали?
– Сказали. Сам бы ни за что не угадал, что это ты! Чесслово!
Поедая салаты и синхронно поворачивая головы, мы посмотрели, как Липучка, едва не уронив поднос, добралась-таки до столика. Руки ее тут же заработали, быстро перемещая содержимое подноса.
– Неустойчивая тетка, – заметил Сеня. Они с Танюсиком ели из одной тарелки. – А что с ней такое?
– Миллион похитила, – сообщила я.
– Вот это да! – восхитился Сеня.
– Ну, может, не похитила, а нашла, – поправила Танюсик, угощая Бамси помидоркой черри.
– Везет же некоторым, – скривился Сеня. – Еще какие новости? – спросил он немного погодя, после того как опустошил Танюсикову тарелку и принялся помогать Михе.
– Вот, – сказал Смыш и с торжествующим видом выложил на стол пистолет.
Сеня замер с выпученными глазами. А потом отбросил вилку и схватил «беретту».
– Что? Откуда? – Он аж затрясся, разглядывая опасную вещицу. – А патроны?
– Полный боекомплект. – И Миха важно похлопал себя по нагрудному карману. Надо же! А я даже и не сообразила спросить! – Мы с Саней нашли в самолете.
– Чей? – Сеня погладил дуло, потом заглянул в него.
– Пока не ясно, – пожал плечами Миха.
– Там еще деньги были. Двадцатка, – сообщила я. – Надо было, конечно, провести расследование…
– Ну? И с чего бы ты начала? – скептически ухмыльнулся Смыш.
– С обнюхивания! – огрызнулась я.
– Отлично! Действуй! – одобрил Сеня.
– Сейчас? Да вы уже затерли все запахи! – фыркнула я.
Посрамленный хоббит густо покраснел. Да уж, нечасто он так прокалывался!
– Но тогда уж и деньги надо обнюхать! – сказал Сеня.
– А мы их уже потратили… – виновато сообщила я, кивнув на груду еды.
– Так это была та двадцатка, которую ты мне дала? – спросила Танюсик.
– Она самая…
– А ты же сказала, что это от Лехи-Два! – упрекнула Танюсик.
– Сорри. Как-то само собой вышло…
– Ну хорошо, я сейчас! – воскликнула Танюсик и поцокала каблучками к барной стойке. Через мгновение она вернулась, с торжеством помахивая двадцатидолларовой купюрой. – Она?
– Вроде она, – мы с Михой склонились над денежкой. – Точно она! Вот и номер телефонный… Тот самый!
– Приступай! – скомандовал Сеня, положив передо мной пистолет и банкноту.
– Уж не знаю, что и получится. – Для приличия я поломалась, а потом закрыла глаза и наклонилась к уликам. Так-так-так… Что же тут еще можно вынюхать?
Пятиминутная работа принесла немного. Я учуяла запах металла, денег, парфюма и дезодоранта Михи, мыла бармена. И еще… аромат мяты и эвкалипта. О чем и сообщила остальным.
– Мята? Эвкалипт? – изумился Сеня.
– Да… Очень слабый запах. Но это точно они – мята и эвкалипт, – с торжеством сообщила я.
– Ну Алеха! Жжешь! – восхитились друзья. – От тебя не скроешься.
Миха спрятал пистолет, Танюсик вернула денежку бармену, и мы вчетвером, замаскировавшись Бамси и стаканами, принялись наблюдать за Липучкой.
Она уже почти все доела и теперь попивала сок, нетерпеливо оглядываясь – как будто кого-то ждала. А потом вытащила мобильник и набрала номер.
– Ага, – сказал Сеня, расчехляя прибор юного орнитолога. – Незаменимая вещь в нашем деле! – похвастался он, любовно поглаживая белый рупор.
В ответ Миха, хитро улыбаясь, достал из рюкзака бинокль – еще одну незаменимую вещь.
К наушникам прибора прильнули мы все – парни к правому, мы с Тычинкой – к левому. В бинокль смотрел один Миха.
Не знаю, как насчет птиц, но голос Липучки был так отчетлив, как будто она сидела за соседним столиком.
– Ты где? Почему не пришел? В аптеке застрял? Давай скорее! А то она собирается уходить, – услышали мы. Потом был звук нажатой кнопки и звон рассыпавшейся по столу мелочи.
– Кого-то ждет, – прокомментировал Смыш.
– И за кем-то наблюдает, – добавил Сеня.
– И что-то уронила, – сказала Танюсик. – Интересно, кто ей нужен?
Ответы мы получили почти сразу же – за столик Липучки приземлился не кто иной, как Леха-Два. Широко улыбнувшись, он чмокнул мою «соперницу» в щечку и подставил свою.
– Так вот кого она ждала! – удрученно воскликнула я.
– А кто это? – поинтересовалась Танюсик. – Ты его знаешь?
– Еще бы не знать! Это и есть Леха-Два! – представила изменника я, все еще не придя в себя от неожиданного удара. Вот, значит, как! Они с Липучкой, оказывается, неплохо ладят!
– Симпатяга, – одобрила Танюсик. – Это он тебе зайца подарил?
– Ага. – Я пребывала в расстроенных чувствах. Получается, он обманывал меня? Говорил, что терпеть не может эту девицу, а сам теперь чмокается с ней?!
Переживания усилились еще больше, когда до нас донесся их разговор.
– Все в порядке? Духи у тебя? – спросил Леха-Два.
– Да.
– Отлично! Как тебе удалось?
– Вытащила, пока она спала. Девчонка держит все самое ценное в правом нижнем кармане жилетки, а он не застегивается…
Я не верила своим ушам. Негодяи! Обвели меня вокруг пальца! Тихоня Липучка в сговоре с Лехой-Два утянули у меня духи!
