«14 землекопов в 16 дней выкопали канаву длиной в 3 км 360 м. Сколько землекопов в течение 11 дней выкопают канаву длиною в 1 км 980 м?»
Это была одна из тех задач, которые уже решались в году, и Катя сразу же успокоилась.
«И чего было волноваться? — подумала она. — В году бывали задачи куда потрудней. Только бы как-нибудь нечаянно не сделать ошибки в счете…»
И Катя принялась осторожно и внимательно выписывать каждую букву, каждую цифру:
«1. Сколько метров в 1 день выкопают 14 землекопов?»
Легко и просто Катя превратила километры в метры, и дальше у нее все пошло живо и весело. «Клубочек» разматывался сам собой и в конце концов привел к ответу: «12 землекопов».
Катя поставила точку и осторожно, почти не поворачивая головы, краешком глаза посмотрела на девочек, с которыми готовилась к экзаменам.
Ничего, все в порядке! Аня уже положила перо и поглядывает по сторонам весело и задорно. Должно быть, ее землекопы поработали на славу. За Иру Ладыгину и Нину Зеленову тоже нечего беспокоиться — они всегда хорошо решают задачи, авось не подведут и теперь. Вон как старательно пишут, только перышки поскрипывают. И Наташа — молодец, не отстает от других. Вот задумалась на минутку, пошевелила губами — считает, видно. Потом нахмурилась, наклонилась над своим листком и опять принялась писать. Так. Ну, а что Тоня Зайцева? Катя оглянулась, и сердце у нее дрогнуло. Ой, что это? Отчего у Тони такие испуганные, круглые глаза и на щеках красные пятна? Неужели она не поняла задачу? Катя в тревоге повернулась в ту сторону, где сидела Настенька Егорова. Но поймать Настин взгляд ей не удалось. Настя преспокойно решала свою задачу и даже не заметила, должно быть, какие у Тони несчастные глаза. А еще говорила: «Надо ей только кивнуть…» Вот тебе и кивнула! Ох, неужели Тоня провалится?
От огорчения Катя даже позабыла, что ей самой надо еще решить три примера.
Неизвестно, что было бы дальше, но в эту минуту Людмила Федоровна встала со своего места и прошлась по классу. На ходу она погладила по голове Наташу, постояла секунду возле парты Клавы Киселевой и наконец, подойдя к Тоне Зайцевой, заглянула в ее листок.
— Ну, что же ты? Решай дальше, — сказала она и, слегка кивнув головой, улыбнулась Тоне ласково и ободряюще.
Должно быть, Тоне и в самом деле только и надо было, чтобы ей кивнули. Она сразу повеселела, и перо ее так и побежало по бумаге.
Тут уж и Катя успокоилась.
«Не буду больше думать ни о чем, кроме примеров», — сказала она себе и, тряхнув головой, чтобы отогнать все посторонние мысли, принялась аккуратно переписывать с доски столбики цифр.
А девочки уже одна за другой вставали и, подав свои листки, выходили из класса. Но Катя не спешила.
Решив все три примера, она чистенько все переписала, проверила, нет ли где ошибок, и только тогда пошла к экзаменационному столу.
— Хорошо, можешь идти, — сказала ей Анна Сергеевна и, взяв у Кати листок, положила его на стол.
Катя вышла в коридор, и сейчас же вслед за ней выбежала, вся красная, Тоня.
— Уже решила? — обрадовалась Катя. — Какой у тебя ответ?
— Двенадцать. А у тебя?
— И у меня — двенадцать! Молодец, Тонечка, так быстро решила!.. А у тебя, Наташа?
— И у меня — двенадцать, — смущенно улыбаясь, ответила Наташа. — Но только, кажется, я вопросы не совсем верно написала…
Катя даже немножко рассердилась.
— Да как же это может быть! — сказала она. — Уж если верно решила — значит, и вопросы верные. Выдумываешь, лишь бы только волноваться! Ну идемте, девочки.
Все с шумом побежали по коридору, забыв о том, что в других классах еще идут экзамены.
А навстречу им почти бегом бежала Оля.
— Ну что, как? — спросила она, запыхавшись от бега и от того, что была, как и все школьницы, в шерстяном форменном платье. — Скорей говорите, у нас через десять минут начнется экзамен!
Девочки обступили Олю, но Катя не дала им рассказывать.
— Все благополучно, Олечка, иди, а то опоздаешь, — сказала она, вдруг как-то особенно остро почувствовав, что Оля не только вожатая, но и сама еще школьница. — И, пожалуйста, не думай про нас. Мы не подведем.
— Ну ладно уж, — сказала Оля и, зажмурившись на секунду и встряхнув головой, добавила: — Ой, девочки, как страшно!..
— И тебе? — удивилась Валя Ёлкина.
— А я что, не человек? — усмехнулась Оля и, перекинув за плечо свою толстую косу, убежала.
Мишины гости
Как на крыльях, летела Катя в этот день домой. Хотелось поскорей рассказать дома, что на экзамене было совсем не страшно, а даже приятно и весело, что ассистенткой была Людмила Федоровна и что все девочки решили задачу. А еще очень радостно было думать о том, что самый трудный экзамен уже за плечами, и сегодня можно до самого вечера ничего не делать, а просто отдыхать. Нет, все-таки молодец Мишка, что родился в такой хороший день!..
Когда Катя подошла к дверям своей квартиры, там уже стоял какой-то мальчик, круглолицый, с белыми бровями и с веснушками на носу — наверно, один из Мишиных гостей.
— К вам уже можно? — спросил он у Кати, не решаясь, видимо, позвонить.
— Приходи в шесть, — сказала Катя. — А то, пожалуй, еще ничего не готово.
Но Мишины гости, которых он пригласил за целую неделю до дня рождения, оказались крайне нетерпеливым народом. Хотя им всем было сказано русским языком, чтобы они пришли ровно в шесть часов вечера, стук в дверь раздался, когда еще не было четырех часов.
— Уже можно? — спросили за дверью.
— Еще нельзя! — ответил Миша.
— А когда будет можно?
— Я же сказал — в шесть!.. Ой, ребята, что мне подарили! Целый ящик столярных инструментов. Там все есть — и пила, и молоток, и топорик, и рубанок, и эта… как ее… стамеска.
— И все — настоящее?
— Ну да, как же! — сказал кто-то из гостей. — Игрушечное, конечно.
Миша обиделся.
— Нет, не игрушечное! Нет, не игрушечное! — закричал он. — Все, хоть и маленькое, а самое настоящее. Пилу я уже попробовал: вот такую доску распилил!
— Взаправду пилит?
— Ого! Еще как… Видишь, у меня уже палец завязанный?
После этого разговора мальчикам еще сильнее захотелось поскорей попасть к Мише в гости. Один даже стал барабанить каблуками в дверь. И только когда Ирина Павловна, выйдя на площадку, попросила мальчиков подождать хотя бы до пяти часов, если уж им так не терпится, — они послушались и ушли.
Без двадцати минут пять снова послышались за дверью нетерпеливые голоса:
— Уже можно?
— Еще нельзя! — отозвался Миша через цепочку. — Еще нет пяти часов. Подождите на лестнице.
