— Понимаю, — серьезно сказала Наташа. — А почему же ты Кате этого не объяснила?
— Ой, что ты! — Аня даже руками замахала. — Как же я ей скажу, что я по-настоящему ничегошеньки не читала? Ведь сама-то она во какие толстенные книги читает — в пятьсот страниц! Нет, я никак не могу ей этого сказать! Вот тебе почему-то могу… — Аня искоса посмотрела на Наташу и вдруг остановилась посреди заснеженной, посыпанной посередине желтым песком дорожки. — Знаешь что, Наташа? Давай с тобой дружить! А то Катя все занята, я все одна да одна…
— Давай, — охотно согласилась Наташа.
— Будем с тобой уроки вместе готовить, гулять вместе… Ты читать любишь?
— Люблю.
— Ну, может, и я с тобой вместе приучусь книжки читать. А потом будем читать вместе с Катей… Хорошо?
— Конечно, хорошо.
— Ну вот, я так рада, что ты со мной согласна. А то Катя редко соглашается. Хочешь, Наташенька, пойдем сейчас к нам? Я тебе покажу, какие у меня книжки есть, ноты… Пойдем, ладно?
— Нет, сегодня нельзя, — сказала Наташа. — В другой раз. А то мама будет беспокоиться.
Аня взяла Наташу за руку.
— Как ты думаешь, — спросила она шепотом, — Катя не обидится, что мы с тобой подружились?
— Ну нет! — сказала Наташа. — Катя не такая!
Аня, насторожившись, посмотрела в Наташину сторону:
— Какая это — не такая?
Наташа немножко смутилась:
— Ну, как тебе сказать… Не обидчивая, что ли…
Аня кивнула головой:
— Правда, она не обидчивая…
Катя и на самом деле нисколько не обиделась, когда узнала, что Аня и Наташа вчера целых два часа гуляли без нее.
— Ну и очень хорошо, — проговорила она торопливо. — Только теперь, Анечка, хватит тебе так много гулять. Анна Сергеевна сказала, что скоро у нас будет контрольная по русскому письменному…
— Кому сказала?
— Мне.
Катя серьезно посмотрела на Аню, и Аня без слов поняла, что означает этот Катин взгляд. Почти все тетрадки у Ани были испещрены красными пометками Анны Сергеевны.
— Вот что, Аня, — сказала Катя, — с завтрашнего дня я каждый день буду тебе диктовать по страничке. А то ты, чего доброго, двойку схватишь!
Но для русского письменного у Ани как раз не оказалось времени.
— Завтра у меня музыка, — сказала она. — Урок в школе.
— А послезавтра?
— Послезавтра — сольфеджио.
Катя с досадой покачала головой. Она много раз уже слышала от Ани это мудреное слово, и случалось, что Аня при ней на переменке готовила урок по этому загадочному предмету. Держа в руке карандаш, Аня дирижировала им сверху вниз и снизу вверх и пела тоненьким голоском: «До-о, ми-и, до-о, ми-и, соль-фа-ми-ре-до-о…»
Катя невольно с каким-то особенным уважением поглядывала на свою подругу. Подумать только: сольфеджио! Но сейчас она решила не поддаваться на эту удочку.
— Все равно, — сказала Катя, когда они втроем вышли на улицу, — музыка музыкой, а диктовка диктовкой. Ну не можешь по целой странице писать, я тебе буду диктовать по полстраницы. Ты же знаешь, что мы не поедем в детский дом, если у нас в классе будут плохие отметки!
Аня покорно кивнула головой:
— Ну хорошо, Катя. Только уж сегодня давайте не будем больше говорить про уроки! Давайте побежим лучше на бульвар. Я там в одном месте такой маленький каток видела… то есть не каток, конечно, а просто там такая большая лужа ледком покрылась. Пойдемте — покажу.
И все три девочки бегом побежали по дорожке. Выпавший вчера снег, убранный на тротуарах и мостовой, еще лежал на бульваре, но и там он уже не был такой мягкий и белый, как вчера, а потемнел и подтаял, как мокрый сахар. Ноги сами собой скользили по аллее. Хотелось бегать, кататься и ни о чем не думать. Положив школьные сумки на скамью, девочки взялись за руки и покатили.
— Ух, как хорошо! — сказала Аня, когда они прикатили обратно. — Знаете, девочки, чего бы я хотела? Чтобы мы были всегда втроем и все делали вместе — и читали, и гуляли, и учились.
Катя удивилась.
— Да ведь мы и так вместе учимся, — сказала она.
— Нет, я не про то… — Аня слегка выпятила губу и мечтательно поглядела куда-то вверх. — Вместе-то вместе, но ведь, кроме нас, в классе еще тридцать три девочки учатся… А я бы хотела, чтобы нас было всего трое в целом классе — только ты, Наташа да я.
— Тогда бы тебя вызывали каждый день, — сказала Наташа. — Может быть, даже на каждом уроке.
— Да, правда! — спохватилась Аня. — Пусть уж лучше нас будет тридцать шесть, как теперь.
Девочки засмеялись. Весело болтая, они незаметно дошли до Катиного дома. Когда дверь за Катей захлопнулась, Аня пошла проводить Наташу, потом Наташе захотелось проводить Аню. И новые подруги провожали друг друга до тех пор, пока не сгустились ранние зимние сумерки…
Контрольная
— Ну что мне с тобой делать? — с досадой говорила Катя, проверяя страничку, исписанную крупным, круглым почерком Ани. — Опять шесть ошибок!
Обе девочки стояли в коридоре, опершись локтями о подоконник. Так как у Ани был сегодня урок музыки и нынче они уже не могли больше встретиться, Катя решила устроить Ане диктовку на большой перемене.
— Да ну, какие там шесть ошибок! — с обидой говорила Аня. — Во-первых, я очень даже хорошо знаю, как пишется эта самая «ворона», я только нечаянно приделала к «о» хвостик.
— «Нечаянно»! Ты что же, и на контрольной будешь объяснять, что это нечаянно да то нечаянно? Ошибка — это ошибка!
— А зачем ты подчеркнула вон там — на третьей строчке?
— Потому что там надо «и» краткое, а не просто «и».
— Так это ведь пол-ошибки, а не ошибка.
— Ну ладно, пускай пол-ошибки. Все равно выходит пять с половиной ошибок. Я бы тебе за такую диктовку двойку поставила. Завтра опять будем писать.
Но писать завтра под Катину диктовку Ане уже не пришлось. На следующем уроке Анна Сергеевна сказала:
— Девочки, не забудьте принести завтра тетрадки. У нас будет контрольная. Обязательно повторите правила.
Аня испугалась.
— Да как же я успею? — говорила она, запихивая после урока книги в сумку. — Столько правил повторить… Никак не успею!
— Ох, Аня! — сказала Катя. — Тысячу раз я предлагала тебе: «Давай попишем, давай попишем». А ты всегда: «Мне некогда, мне некогда». Вот теперь и получай двойку!
Наташа с беспокойством переводила взгляд с одной подруги на другую. Она первый раз видела Катю такой сердитой и боялась, что Аня не выдержит и заплачет. Ей хотелось успокоить обеих девочек.
— Ничего, может, как-нибудь и обойдется, — начала она, — может, что-нибудь и придумаем.
