Я улыбнулась:
– Можно в холодильник, под большой пакет шпината. Линда точно не будет там смотреть.
* * *
Позже, когда шампанское было спрятано в холодильнике, Линда, я, Элис и Рози поехали в город. Линда купила всем нам горячего шоколада и порцию мармелада. Рози была так неописуемо довольна, что не могла говорить целых десять минут. Она лишь молча сидела, пила шоколад и улыбалась, как сумасшедшая.
Затем мы отправились в магазин, и Линда предложила каждой из нас выбрать по разноцветной майке. Мы с Элис попытались вежливо отказаться, но, к счастью, Линда настояла.
– На прошлой неделе мне повысили зарплату, – объяснила она. – Надо же куда-нибудь потратить эти деньги.
Я вздохнула. Я люблю маму, но как бы мне хотелось, чтобы она хоть чуть-чуть походила на свою сестру.
* * *
Когда мы вернулись домой, я собиралась сразу же начать готовить ужин, но Элис мне не позволила.
– Джейми сегодня ночует у мамы, – сказала она. – И я обещала, что провожу его туда.
«Хм, как удобно», – подумала я.
Мы забрали Джейми и отвели его в новую квартиру Вероники. Она пригласила нас войти, и мне не оставалось ничего другого, как пойти следом за Элис. Моя подруга, не теряя времени, тут же выпалила:
– Угадай, мам! У отца сегодня свидание!
В фильмах обычно в такие моменты женщины закрывают лицо руками и начинают горько плакать, приговаривая: «Как он мог так поступить со мной? Разве он не понимает, что я все еще его люблю и буду любить вечно!»
Кажется, Вероника не смотрела подобные фильмы. Наоборот она издала смешок:
– Твой отец? Свидание? Не думаю, Элис.
Элис внезапно разозлилась:
– Почему это он не может пойти на свидание? Он очень привлекательный мужчина. Даже моя учительница так сказала.
Я тут же косо посмотрела на Элис. Мисс О’Хёрлихи действительно много чего говорила про Питера, но уж точно не то, что он привлекательный мужчина.
Вероника тем временем даже не поинтересовалась, почему наша учительница вообще что-то про него говорила.
– Ну, может быть, твой отец и хорошо выглядит… по-своему, – смягчилась она. – Но свидание? Он не тот человек.
Элис топнула ногой.
– Тогда ты слишком плохо его знаешь! У него свидание с тетей Мэган. Сегодня вечером у них будет романтический ужин. Он просто ждет не дождется его. Папа все утро только и говорил об этом.
Вероника улыбнулась:
– Что ж, удачи ему! Надеюсь, он приятно проведет время! А теперь, кто-нибудь хочет что-нибудь выпить? Может быть, сока?
Элис ответила за меня:
– Нет, мы в порядке. Нам пора… и… нам просто пора. До завтра!
Когда мы вышли на улицу, я не очень понимала, что происходит. Было не похоже, чтобы Вероника ревновала, а если она не ревновала, то весь план с самого начала был пустой тратой времени.
Может быть, у меня получится остановить все это, пока дело не зашло слишком далеко. Я попыталась, чтобы мой голос звучал ровно:
– Твоя мама не очень-то ревнует?
Элис повела плечами:
– Она просто не показывает виду, она слишком самоуверенна для этого. Но спорим, что на самом деле мама расстроена? Она будет всю ночь думать о папином свидании, а завтра, когда узнает, как хорошо все прошло, просто с ума сойдет от ревности. Я знаю ее. Она…
Я оборвала Элис на полуслове:
– А что, если сегодняшнее свидание не будет таким успешным?
Элис, не останавливаясь, бросила мне:
– Об этом не стоит даже волноваться. Сегодня все будет хорошо! А теперь нам пора – нас ждет куча дел.
Глава шестнадцатая
Элис настояла, чтобы мы отправились к ней. У меня уже начала кружиться голова от хождения туда-сюда.
– Почему мы не можем просто пойти ко мне? – спросила я.
– И пойдем, – ответила Элис. – Через минуту. Мне нужно кое-что взять.
– Что взять?
Мой вопрос застал ее на полпути в спальню:
– Просто кое-что, – крикнула Элис откуда-то сверху. – Увидишь!
Когда мы вошли к ней, она порылась у себя в шкафу и достала выпрямитель для волос, а также большую сумку с заколками. Затем она вытряхнула наружу все содержимое ящиков своего стола. На кровать полетела косметика – вся, которая когда-либо была у Элис.
– У меня, как видишь, не слишком много, – сказала она. – Может быть, у тебя что-нибудь найдется?
Я покачала головой:
– У меня точно ничего нет. Разве не знаешь мою маму? Она не одобряет, когда «двенадцатилетние девочки красятся».
Элис хихикнула:
– А… сколько ей сейчас лет… Тридцатисемилетние?
Я вынуждена была рассмеяться. Не думаю, что мама за всю свою жизнь когда-нибудь прикасалась к помаде. Но вдруг я перестала смеяться:
– А зачем нам все это? С чего это ты решила накраситься? Мы ведь никуда не собираемся. Ты проведешь весь вечер на кухне, забыла?
Элис покачала головой:
– Это все не для меня, тормоз. Разве у меня сегодня свидание?
Я снова засмеялась, взяв блестящие тени для глаз:
– Хммм, думаю, твоему отцу они как раз подойдут, подчеркнут его голубые глаза.
– Ха-ха-ха, – оборвала меня Элис. – Очень смешно. Ты прекрасно понимаешь, что все это для Линды.
Я вздохнула:
– Думаю, да. Но ей не нужна косметика, она и так красивая.
Элис принялась собирать разбросанную по кровати косметику в одну большую сумку.
– Осторожно, Мэг, – предупредила меня Элис. – Ты начинаешь быть похожей на свою маму. Не забывай, что нет на свете такой красавицы, которой бы помешал хороший макияж.
– Ну, и кто теперь выражается как мама? – съязвила я.
Элис быстро меня обняла:
– Извини, мне не стоило этого говорить. Давай просто договоримся, что ни одна из нас не станет похожей на свою мать, о’кей?
Я кивнула. Мне не хотелось спорить с Элис. Кроме того, интересно будет попробовать косметику, не опасаясь того, что в комнату войдет мама и скажет, что я зря трачу время на эту ерунду.
Но оставалась все еще одна проблема.
– Что мы скажем Линде? – спросила я. – Мы же не можем просто прийти к ней и сказать: «Эй, Линда, тебе бы лучше накраситься, а то вдруг сегодня вечером прекрасный принц случайно постучит в твою дверь?»
Элис принялась смеяться так громко, что даже не могла говорить. Когда она, наконец, остановилась, то сказала:
– Не думаю, что папу можно назвать прекрасным принцем.
