Я принялась размышлять над тем, стоит ли мне рассказать ей о разговоре с Линдой, но тут в дверь позвонили.
– Это мама! – воскликнула Элис и потащила меня за собой в холл.
Джейми поздоровался и тут же побежал наверх. Вероника вошла в дом.
– Привет, мам! – поприветствовала Элис. – Входи. Как дела? Как прошел вечер?
Вероника поцеловала Элис и прошла в гостиную.
– Спасибо, неплохо. Мы с Джейми съели пиццу, а затем немного посмотрели DVD и легли рано спать.
Элис состроила мне гримасу:
– Как скучно!
– Ну, а чем же таким увлекательным занималась ты? – спросила Вероника.
– Я? Ничем, – невинно ответила Элис. – Это папа. У него был увлекательный вечер.
Вероника вздохнула:
– Только не говори мне, что он смотрел новый телеканал. Или, может быть, купил себе носки? А может, стал болеть за другую футбольную команду?
Голос Элис прозвучал раздраженно:
– Очень смешно, мам. Вот и нет. У него было настоящее свидание. Помнишь, я тебе говорила об этом? С тетей Мэган!
– А, я и забыла, – спокойно ответила Вероника. – Ну и как все прошло?
Мне показалось, что мамаша Элис немного заинтересовалась, но не более. О ревности не могло идти и речи. Но так показалось только мне, потому что Элис тут же принялась во всех красках живописать прошедший вечер.
– Он чудесно провел время. Свидание состоялось в доме Мэган, но только потому, что Линда должна была присматривать за девочками. Иначе бы они точно пошли в какой-нибудь модный ресторан. Мы с Мэг приготовили ужин – три блюда – очень вкусные. Папа был в восторге. Потом они выпили шампанского, это было та-а-а-ак романтично! Правда, Мэг?
Я подпрыгнула:
– Э-э-э… хмм… полагаю.
Элис продолжила:
– А потом папа и Линда…
– Папа и Линда что? – В комнате появился Питер.
Элис даже глазом не моргнула, но я знаю, что она собиралась сказать – какую-нибудь глупость вроде того, что Линда с Питером целовались на протяжении всего оставшегося вечера или что со дня на день они обручатся.
– Ой, папа, – тут же нашлась Элис. – Я рассказывала маме, как чудесно прошло твое свидание.
Питер улыбнулся и многозначительно посмотрел на Элис:
– Могу сказать, что у нас обоих был интересный вечер.
Тут я поняла – пора уходить. Я дружила с Элис с детства и привыкла к странностям, но то, что сейчас разворачивалось на моих глазах, было самым странным из того, что я когда-либо видела. Я стояла и слушала, как ее мама и папа обсуждают несуществующий романтический ужин. Ну не глупо ли? Да это полный идиотизм!
Я схватила Элис за руку и потащила за собой из комнаты.
– Пошли, Эл, – сказала я. – Мне надо с тобой поговорить. Срочно.
Я застала ее врасплох, поэтому она поняла, что происходит, только в холле, где уперлась ногами и отказалась идти за мной куда бы то ни было. Поскольку она выше меня ростом и сильнее, я ничего не могла поделать.
– О чем это таком срочном ты хочешь со мной поговорить? – спросила Элис.
Я вздохнула:
– О чем угодно. Мне все равно. Просто давай оставим их одних. Пошли ко мне домой, может, у Линды еще остались шоколадки?
Элис помотала головой:
– Извини, Мэг. Но я никуда не пойду. Мне надо остаться и послушать, о чем будут говорить родители. Я должна знать, что происходит.
Пока Элис произносила это, она шаг за шагом подходила к двери гостиной, утягивая и меня за собой.
Мама миллион раз говорила мне, что подслушивать чужие разговоры плохо, и я, в общем-то, согласна с ней. Но сейчас у меня не было выбора. И что хуже всего, я не чувствовала ни малейшего укора совести. Поэтому я приблизилась к двери и замерла.
– …а затем я вернулся домой, – говорил Питер.
Вероника мягко заметила:
– Кажется, у тебя был чудный вечер. Я искренне рада за тебя. Честное слово.
Я посмотрела на Элис. Вероника не ревновала ни капли. Может быть, теперь Элис, наконец, признает, что ее план провалился?
Не на ту нарвалась!
– Мама не это имеет в виду, – прошептала Элис. – Спорим, она жутко ревнует, просто не хочет показывать.
Затем Питер снова заговорил:
– Ты знаешь, прошлый вечер заставил меня кое-что понять.
– И что? – поинтересовалась Вероника.
– Я просто боялся осознать, что наш брак рухнул, и все время надеялся, что ты одумаешься и вернешься ко мне.
Голос Вероники стал очень нежным и тихим, так что я практически ничего не могла услышать.
– Я не собираюсь менять свое решение, Питер. Для нас все кончено. Извини.
Питер вздохнул:
– Теперь я это понял. И после того, как провел вечер с Линдой, осознал, что могу двигаться дальше.
Вероника подала признаки заинтересованности:
– Значит, между вами действительно что-то было?
Питер покачал головой:
– Нет, определенно, нет. Линда хорошая, но она не мой тип. Мы неплохо провели время в компании друг друга, и я понял, что просто глупо вечно торчать дома, надеясь вернуть прошлое. Думаю, теперь я осознал, что нашему браку пришел конец.
Я судорожно сглотнула. Пожалуй, это было самое грустное, что я когда-либо слышала. Я посмотрела на Элис. Она не произносила ни звука, а слезы текли у нее по щекам, капая на кофту. Это было слишком. Я так хотела ей помочь, но не знала, как. Это не та проблема, которую можно решить с помощью чашки горячего шоколада и печенья. На этот раз Элис могли помочь только одни люди на свете – ее родители.
– Иди! – прошептала я, подталкивая ее в гостиную. – Поговори с ними!
Впервые в жизни Элис не стала со мной спорить. Она побежала к родителям и плюхнулась между ними на диван, а они принялись обнимать ее и вытирать слезы.
Я вышла из дома и села на качели. Сейчас я не нужна Элис, но очень скоро я ей снова понадоблюсь, и когда придет это время, я буду рядом. Ведь разве не так поступают лучшие друзья?
Глава двадцать третья
Прошло много времени, прежде чем Элис вышла в сад. Ее лицо было бледным, а глаза красными и опухшими от слез. Она села рядом на качели и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкой.
– Спасибо, что осталась.
Я улыбнулась в ответ:
– Не за что!
Несколько минут мы просто молчали, а затем начали раскачиваться, каждая старалась первой достать до ветвей старой яблони, росшей неподалеку. Все, что я слышала, – это скрип цепей качелей и шелест листьев, когда одна из нас дотягивалась до ветки. Обычно я успеваю первой раскачаться так, чтобы достать до дерева, и это – то немногое, в чем я действительно превосходила Элис. Но на этот раз я ей уступила, может, подруге будет не так больно?
