Я отнесла поднос в комнату Элис. Она буркнула «спасибо», но поставила кружку на пол и пить не стала. К печенью она тоже не притронулась, и я поняла, что дела совсем плохи. Элис обожает шоколадное печенье так же, как моя мама – кашу из экологически чистой крупы.
Она все лежала и смотрела в потолок. Я отхлебнула шоколада и подумала, чем бы я могла сейчас заниматься, будь я дома. Конечно, шоколада с печеньем дома нет, но обстановка, думаю, была бы повеселей. Да где угодно сейчас веселей, чем в комнате Элис. Я хотела помочь Элис, утешить ее, но не знала как. Затея с печеньем провалилась, а других идей у меня не было.
Как же я ненавижу трагедии. Мне хотелось всего-навсего нормальных каникул в компании лучшей подруги. Неужели это так много?
Лет через пятьсот Элис наконец заговорила. Голос у нее был тихий и хриплый, как будто она разучилась разговаривать. Может, и впрямь разучилась – не припомню, чтобы она когда-нибудь так долго молчала.
– Он действительно ее поцеловал? Ты уверена?
– Да, уверена, – ответила я и вздохнула. – Но не в губы, клянусь. Только в щечку.
– И что ты думаешь? – сказала Элис уже громче.
– Может, они просто друзья. Сейчас друзья сплошь и рядом при встрече целуются. У взрослых так принято. Наверняка они просто дружат.
Сама я, конечно, в это не верила. И зачем я рассказала ей про этот дурацкий поцелуй? Я была слишком потрясена, в этом все дело.
Элис меня не слушала.
– Интересно, когда она собирается нам о нем рассказать? Небось скоро приведет его домой, – размышляла она вслух. – Дети, познакомьтесь с Норманом, мы с ним очень близкие друзья, – сказала она голосом Вероники. Потом перекатилась на живот и ткнула кулаком в подушку. – Нельзя так с нами поступать. Нельзя. Я ей не позволю.
Ее боевое настроение мне не нравилось. Почему Элис не умеет принимать все как есть? Почему она всегда уверена, что может все изменить?
– Может, все не так плохо. Может, ты постепенно привыкнешь. Как другие дети, – сказала я как можно мягче.
Элис резко села и уставилась на меня.
– Я – не «другие дети». Я не собираюсь привыкать. Не собираюсь с ним дружить. Не собираюсь с ним разговаривать. Я не позволю ему вломиться в нашу семью. Я…
Она замолчала на полуслове.
– Ты что? – с опаской спросила я.
Она улыбнулась, но не ответила.
– Ну же, Эл. Говори. Что ты задумала? – В который раз я задавала вопрос и боялась ответа.
Элис снова улыбнулась.
– Только что осенило. Теперь я точно знаю, что делать.
– И?
Она улыбнулась еще шире.
– Я буду такой наглой, капризной и противной девицей, что Норман сбежит от мамы. Я так его напугаю, что он навсегда исчезнет из нашей жизни.
Только не это! Я рисовала себе одну кошмарную сцену за другой. Всерьез запахло жареным. Я хотела помочь Элис, но этот ее план никуда не годился. Вечно она ищет неприятностей на свою голову! Надо остановить ее, пока не случилось беды.
– Но твоя мама же не дура. Она тебя в два счета раскусит. Тебе это с рук не сойдет. Она тебя убьет.
И я не шутила. Я видела, как Вероника может психануть из-за сломанного ногтя. Представить страшно, как она взбесится.
Элис передернула плечами.
– Ну, может, сначала и посердится малек, – беззаботно сказала Элис.
– Малек посердится? – выдохнула я.
Элис сделала недовольную мину.
– Ладно, может, она очень сильно рассердится, зато потом скажет мне спасибо. Я сделаю ей одолжение. Просто она не сразу это поймет.
Она потянулась за горячим шоколадом – который уже превратился в холодный. Элис невозмутимо выпила всю кружку залпом, вытерла губы и скрестила руки на груди.
– Завтра. Приступаю завтра. Как думаешь, с чего нам начать?
* * *
Двадцать минут спустя мы с Элис сидели на полу в гостиной и изучали толстенный медицинский справочник. Более отвратительной книги я в жизни не видела. Картинки там просто ужас – детям до 18 такое вообще нельзя показывать. Моя чувствительная натура подвергалась суровому испытанию.
Мы уже забраковали скарлатину, свинку и ветрянку. Выглядит о-го-го, но симулировать, мы решили, будет трудновато.
Мне быстро надоело, к тому же от некоторых картинок сразу мутить начинало. Я не сомневалась, что ночью меня будут мучить кошмары о том, как я вся покрылась гнойными струпьями. Я схватила книгу, быстро ее пролистала и вернулась на страницу с аппендицитом.
– Вот. Это подойдет. – Я протянула книгу Элис.
– Хммм. Не особо оригинально.
Мне захотелось дать ей в лоб. Элис вообще повезло, что я не драчунья.
– Эл, мы вроде как к оригинальности и не стремимся. Это ж не творческий конкурс. Нам не нужно редкое заболевание, нам нужно что-то простое и убедительное.
Она пожала плечами.
– Ну да, может, ты и права. Сейчас почитаем, что нужно будет делать.
Она пробежала пальцем по списку симптомов.
– Боли в правой нижней части живота, потеря аппетита, тошнота, неприятный запах изо рта. Пожалуй, я справлюсь.
Она захлопнула книгу и поставила ее обратно на полку.
– Значит, решено. Завтра утром, между девятью и десятью часами, у меня случится острый приступ аппендицита.
План Элис меня по-прежнему не вдохновлял. Я предложила аппендицит только для того, чтобы она не решилась на что-нибудь совсем уж безумное. А то она вполне могла бы попробовать симулировать перелом ноги, к примеру. Или хуже того – по-настоящему сломать ногу. Когда на Элис находит, ей ничего не стоит переборщить.
– Эл, я даже не знаю. Ну, поверит твоя мама, что ты заболела, а дальше что?
– Ей придется отменить свидание с Норманом.
– И что? Что изменится? Она ему позвонит, скажет, что не придет, потому что дочка заболела, и перенесет свидание на следующий день. Толку-то. Вряд ли это его отпугнет. Или ты собираешься валяться с аппендицитом каждое утро до конца жизни?
– Нет, конечно, вот же ты тормоз. Просто у Нормана наверняка нет детей – для папаши он слишком чистенький. Я хочу ему показать, что с детьми куча хлопот. Они вечно портят родителям все планы. Это главный детский талант. Норман это скоро поймет. И тогда он бросит маму и найдет себе подружку без детей. С внешностью у него порядок, ему незачем держаться за мать-одиночку.
Я вздохнула. На словах все очень просто, но на деле всегда выходит наоборот.
– Ладно. Ты притворяешься больной, твоя мама отменяет завтрашнее свидание. Что потом?
Элис задорно улыбнулась.
– Пока не решила. Но наверняка что-нибудь кошмарное.
