– Кто это? – спросила у Йуммы.
– Это драконы. Они предотвратили войну, которая 50 тысяч лет назад могла погубить в нашей Вселенной все живое.
– А это их женщины? – указала на другие картины.
– Это сарханки.
Вереница женщин, в которой были и мы с подругами, медленно двигаясь под пристальными и восхищенными взглядами встреченных на пути мужчин, свернула вправо. Не дойдя до центрального входа, мы прошли извилистым коридором и попали в огромный зал, уставленный мягкими диванами и удобными креслами причудливых форм. Узкие высокие окна пропускали вечерний сиреневый свет. Во всю стену развернулся огромный голографический экран, транслировавший сейчас изображение помещения, напоминающего амфитеатр. В его центре находилось круглое возвышение, более всего схожее со сценой или же с подиумом. Вокруг, насколько хватало глаз, от поверхности вверх уходили бесчисленные ряды своеобразных кабинок, в которых уже занимали удобные места представители различных рас. На нижних ярусах располагались, судя по убранству и обстановке, элитные ложи. Они почти все пока пустовали.
Служащий предложил нам разместиться, махнув рукой в сторону диванов и кресел. Внесли столики с фужерами и освежающими напитками. Женщины принимали свой истинный облик и потихоньку рассеивались по помещению.
Мы тоже облюбовали диванчик со стоящими рядом двумя креслами и неспешно направились туда. Через несколько минут снова влетел уже надоевший за сегодняшний день синий и пафосно вновь призвал нас всех к послушанию, уважению, смирению и прочим необходимостям. Потом он долго и нудно рассказывал, как организован аукцион, участницами которого мы являемся. Зачитывал регламент и представлял служащих, сопровождающих лоты на сцену. Наконец, окинув слушавших внимательным взглядом, увидел отклик и удалился.
Женщины улыбались, щеголяли своими нарядами, знакомились и уже вполне мирно щебетали. Казалось, никого не волновало, что сейчас решится их судьба. Словно дамы прибыли на бал и ждут приглашения в залу, где скоро зазвучит прекрасная музыка. Вокруг ощущалась атмосфера радости, ажиотажа и предвкушения. Мне это чем-то напомнило земные конкурсы красоты, где претендентки уже завоевали призы и теперь терпеливо ожидают официального награждения, вымпелов и корон.
– Ты! Чего сидишь в облике? – вдруг раздался голос рядом с моим креслом.
Я даже вздрогнула от неожиданности. Перевела взгляд и узрела забавную очень пышную даму с розовой кожей и четырьмя выпуклостями в районе груди. Она была утрамбована в огромное платье, состоящее сплошь из ленточек и рюшей, отчего его носительница напоминала праздничный торт в несколько ярусов. Вопросительно посмотрела сначала на подошедшую, потом на подруг.
– Это алаксуанка, планета Алаксу, они все ужасно вредные, – шепнула мне сидящая рядом Йумма.
– Шенна Катия именно так и выглядит, – сориентировалась Эриока.
– А-а-а, так ты та сарханка, о которой все говорят? – Собеседница плюхнулась на свободный край дивана, который ощутимо прогнулся под ее объемным задом, и сидящие рядом Муррия и Эриока съехали с приподнявшегося края, впритык привалившись к розовой, но алаксуанку это нисколько не смутило.
– Я не сарханка, моя планета называется Земля, – попыталась объяснить этой странной леди.
– Ой да все знают, что ты с какого-то дикого отсталого мира. – Потом зло сверкнула глазами, и ко мне потекли красные светящиеся нити, как всегда впитываясь и не причиняя вреда, но стало все же неприятно. – Из-за тебя нас всех дешево продадут! Все будут ждать тебя! А ты жалкая! Страшная! Всех достоинств то, что похожа на расу сарханов.
«Торт» так распалился, шипел, пыхтел, как паровоз под парами, что к нашему диалогу с интересом стали прислушиваться все остальные. Я не могла спустить оскорбления, просто не имела права. Пусть ни с кем из этих женщин встретиться в будущем не доведется, но они будут рассказывать о том, как похожая на представительницу древней расы женщина позволила себя унизить. Не бывать этому! Медленно поднялась из кресла и направилась к дивану. Чувствовала, как от несправедливости и огорчения во мне нарастает сила, окутывая белым сиянием. В это мгновение Эриока и Муррия спрыгнули с накренившейся поверхности дивана и отошли в сторону. Я же, подойдя вплотную, возвышалась над обидчицей.
– Да как ты смеешь! – тихо почти прошипела сжавшейся туше, которая начала осознавать, как влипла. – Зависть плохое чувство! А глупость еще хуже! Или ты думаешь, что я с радостью покинула свою чудесную добрую планету, чтобы оказаться в этом кошмаре, в котором вы варитесь?
Толстуха спала с лица и побледнела. На розовой коже отчетливо проступали серые пятна, а я видела, белое сияние впитывают в себя остатки красноватых нитей. Наверное, силу моего гнева ощутили многие, потому что интерес к нашей потасовке пропал так же, как появился. Она всхлипывала, тряся вторым и третьим подбородками.
– Я не глупая и не завистливая, – пищала дама.
– Прости, я слишком занятой человек, чтобы лелеять твои многочисленные комплексы. Ты запомнишь и передашь другим! Землянки никогда, слышишь, никогда не дают себя в обиду! Особенно если она незаслуженная.
– Но как же, ты же добровольно, ошейник же… – тараторила с дивана пышка.
– Добровольно – не поспоришь, – согласилась я, – вот если бы знала правду, ноги моей тут не было бы! Ну ладно, не реви. Поднимайся. Только сама, а то ко всем ужасам вашего муравейника мне еще радикулита не хватало. Умой лицо и приведи себя в порядок. Будешь некрасивой – пойдешь на аукционе со скидкой как распродажа…
Слова «скидка» и «распродажа» возымели магический эффект, но вряд ли их смысл поняли. Тем не менее «торт» подорвался и резвым кабанчиком скрылся за одной из дверей, видимо в санитарную комнату. Я тяжело опустилась обратно в кресло и снова чуть с него не подскочила, потому что с голографического экрана в помещение ворвался звук, похожий на фанфары, а затем со сцены ведущий возвестил об открытии торгов.
Женские пересуды смолкли, все расселись и уставились в экран. Даже «торт» поспешил вернуться и занял внушительный диванчик, весь.
А на экране происходило следующее. Места на первом ряду вдруг разделились на сектора, и каждый был подсвечен своим цветом. Пустовали лишь красные ложи в первом ряду, остальные кабинки были заполнены. Мужчины сновали из одной в другую, о чем-то переговаривались, кивали друг другу, показывали на светящиеся ромбы, обсуждая и водя по ним рукой. «Программа заездов», – догадалась я. И скачки начались.
Вошел представленный нам служащий и зачитал имя первого лота. Им оказалась фигуристая девушка, облаченная в золотистую тунику на манер индийского сари. Она была прекрасна. Кожа темно-голубого цвета мерцала, в больших карих глазах, обрамленных пушистыми темно-синими ресницами, затаилась грусть. То, что я поначалу приняла за две толстые голубые косы, перевитые золотыми лентами, украшенными драгоценными камнями, оказалось, при ближайшем рассмотрении, отростками, выходящими прямо из черепа за аккуратными голубыми ушками. Они чем-то напоминали щупальца, но без присосок и смотрелись вполне гармонично и очень мило.
