– Вставай, самка! – еще громче повторил второй и потянул на себя одеяло.
А я не одета! Я под этим одеялом абсолютно нагая! Конечно, вцепилась в край ускользающего одеяла и потянула его на себя.
– Что ты делаешь? – завопил первый.
– Это вы что делаете? Я не одета! Врываетесь утром, будите бесцеремонно! – Я негодовала и выплескивала на неприметных свой гнев. – Между прочим, это мои покои. Мне их выделил ваш Господин!
– На этот счет распоряжений не поступало, – нейтрально ответили мне. Биороботы какие-то!
– Выйдите! Я встану и оденусь! – попыталась воззвать к голосу их разума, видимо напрасно, потому что на лицах мелькнуло нечто похожее на удивление, хотя с их восковой мимикой мне могло и привидеться.
– Стыд забавное чувство, но совершенно нерентабельное. Вставай, самка! Тебе не место в покоях господина! – И одеяло все же уплыло из моих рук.
– Все самки должны знать свое место, – выдавил второй, и с его словами в меня полетела скомканная серая ткань. – Надень это и не задерживай нас.
Желание прикрыться под двумя колючими бесцеремонными взглядами было настолько нестерпимым, что я мгновенно расправила предложенное одеяние. Это была свободная сорочка, скроенная как майка, только более длинная. Быстро втиснув в нее свое тело, спрыгнула с кровати в поисках обуви.
– Идем, самка! – Один из «братьев» начал ко мне приближаться, и я запаниковала.
– Никуда я с вами не пойду! Позовите вашего Господина! Он подтвердит, что покои мои! – Я пятилась к выходу на террасу, когда меня грубо схватили за руку и потащили к выходу.
– На твой счет специальных распоряжений не было. Значит, ты подчиняешься общим правилам, – не слушая, прервал слуга.
– Но я не могу идти босая! – упорствовала, сопротивляясь железной хватке.
– Не создавай для себя лишних неудобств, – сквозь зубы выплюнул тащивший меня на буксире.
– Когда ваш Господин вернется, ему ваше самоуправство очень не понравится! – кричала, все еще надеясь на чудо, но его не случилось.
– Ничто не может нарушить заведенный порядок. Женщине не место в покоях Господина. Сама пойдешь? – уже как-то зло спросили меня, я гордо отрицательно помотала головой.
– Твой выбор, – ответил второй и зловеще ухмыльнулся, нажимая на странный цилиндрик у себя в руках.
Тотчас из странного предмета вырвалась сеть, тонкая, но чрезвычайно прочная, спеленав меня, будто младенца. Каждое плетение было соединено металлической деталью, которая при соприкосновении с телом вызывала невыносимую боль. Хотелось кричать и выть, но голосовые связки словно парализовало, и только слезы катились по щекам. Потеряв равновесие, рухнула к ногам слуг.
– Говорили тебе, не создавай лишних проблем, – сказал один из них.
Меня подхватили и понесли через анфиладу переходов и помещений. От проклятых пут все тело горело огнем, но даже выгнуться или пошевелиться не было возможности. Воистину права народная мудрость Земли: «Бабы дуры не потому, что дуры, а потому, что бабы!» Хорошо размышлять и говорить, что такое меня никогда не коснется, пока твое сердце свободно, но как только на горизонте появляется объект, заставляющий его биться быстрее, способность мыслить правильно и рационально исчезает призрачной дымкой. Но как он мог? Неужели играл так правдоподобно? Все это было лишь для того, чтобы получить от меня желаемое? Взял бы уж лучше силой, это было бы честнее. Да и сопротивляться я бы не стала, слишком силы неравны и весовая категория не та. Ах да! Мистический симбионт, который теоретически должен был меня защитить! Что же ты, звездочка, так меня подвела? Нас обеих провели, словно детей неразумных. В ответ на мои слова в груди стало теплее, а болевые ощущения отступали, возвращая способность двигаться. Хоть так ты мне помогаешь, и на этом спасибо.
Наша процессия достигла цокольного этажа. Мрачные стены выкрашены серым, а свет с улицы едва проникает в узкие оконца под потолком. Боковым зрением заметила на другой стене прозрачные двери, за которыми были аскетично обставленные помещения, по большей части пустые. Но в некоторых из них, словно в аквариуме, находились девушки, молча взиравшие на нас тусклым взглядом. Меня поставили перед одной такой витриной, за которой уже находилась девушка. Мой конвоир вновь нажал на странный прибор, и сеть втянулась, заставляя меня невольно застонать от облегчения.
– Ну вот и пришли. Твои покои. – Прозрачная стена отъехала в сторону, и меня втолкнули внутрь.
От сильного толчка в спину пролетела по инерции несколько метров, пока не уперлась руками в стену. Вернув себе равновесие, осмотрелась вокруг. Обстановка не поражала разнообразием и изяществом: все те же серые стены, что и в коридоре, небольшое окошко под потолком, стол, пара стульев да две кровати, покрытые чем-то серым. Не густо. Куда это меня снова занесло?
Перевела взгляд на испуганно сжавшуюся в уголке девушку. На меня смотрели полные ужаса огромные карие глаза. Синяя кожа, стройная фигурка, щупальцеобразные наросты, похожие на косы на симпатичной головке, – все это напомнило красавицу с планеты Тресса, которую первой продали на аукционе. Только та трессианка знала себе цену, ее осанка, стать, походка, движения говорили о гордости и чувстве собственного достоинства. Это же существо, жавшееся в уголке, совсем не походило на ту статную красавицу. Точнее, девушка тоже была очень хороша собой, но в остальном она производила впечатление сильно запуганного, затравленного зверька, при любом движении вокруг готового кинуться в бегство. Не подходя к ней близко, присела на краешек ближайшего ко мне стула.
– Привет, – улыбнулась ей я.
– Тише, – едва слышно зашептала она в ответ, – тише, иначе они придут и накажут. Хотя меня сегодня в любом случае накажут.
Она склонила голову, и из ее глаз покатились огромные слезы, которые на мерцающей синей коже напоминали бриллианты.
– Кто тебя накажет и за что? – непонимающе уставилась на трессианку.
– Эти слуги Господина – тексы. – И она всхлипнула.
– Не реви! Сядь и давай спокойно поговорим, а то я ничего не понимаю, – кивнула на соседний стул.
Синяя красотка, смахнув слезы, тяжело вздохнула и присела рядом.
– Просто ты новенькая и ничего не знаешь о здешних порядках, – робко выдохнула девушка.
– Конечно не знаю, но раз уж я здесь, хорошо бы было обо всем узнать. Предупрежден – значит вооружен, – снова улыбнулась я ей, а она как-то удивленно на меня взглянула.
– Ты странная. Улыбаешься, разговаривать хочешь.
– Что же тут странного? Ты же не сделала мне ничего плохого.
– Но ведь могу сделать, – уже спокойнее ответила мне трессианка.
– Можешь, наверное, только зачем? Я ведь тоже не сделала тебе ничего плохого.
– Но тоже можешь сделать.
А я от удивления раскрыла рот и не сразу нашлась, что ответить.
