«У нас нет. Мы совершенны!» – Фигура стала массивнее, гордо вытянувшись во весь рост.
– Ошибаешься, Герин, – Тизкар небрежно покрутил в пальцах лабораторное блюдце, – для вас слишком важно ваше продолжение. Что будет, если лазером просто срезать с тебя все эти черные почки?
И я почувствовал страх. Нет, это был не страх, а ужас, наполнявший сейчас помещение. Значит, эмоции есть у них, только тщательно спрятанные. Фигура скорчилась на полу клетки и дрожала.
– А говорил, эмоций нет, – усмехнулся я, выходя за старейшим.
– Я проведу тесты, как прибудет оборудование, – сказал мне Мудрый, – о враге необходимо знать все.
– Да, это необходимо, – ответил я, – увидимся вечером. Надеюсь, появятся некоторые нужные нам ответы.
– Идите, Анситор, – Тизкар внимательно всматривался в мое лицо, – избавьте мир от этой заразы. Только основательно! Под корень! Чтобы подобное не повторилось никогда!
– Утром первое заседание нового Совета Разумных. Драконы будут там. Все. До этого момента все места, отмеченные моим симбионтом, будут очищены. – Я открыл арку межпланетного перехода. – Тизкар, у меня большая просьба…
– Слушаю, мой мальчик.
– Ты не мог бы рассказать моей Кэт о симбионте и о силе?
– Я уже подумал об этом. Все сделаю, – ободряюще улыбнулся Мудрый на прощание. – Я еще буду тобой гордиться!
«Главное, чтобы Кэт мною гордилась», – подумал, уже вступив в переход.
Глава 16
Измена
Екатерина Мещерская
Просыпаться было на редкость неприятно. Дикие все в этом космосе какие-то – ядами травят, алкоголь некачественный подсовывают. Голова трещала, тело ломило, разум настоятельно советовал зарыться поглубже в одеяло и носа не высовывать. И я поддалась искушению, накрывшись с головой.
В дверь постучали. Черные дыры! Утренние визиты здесь добром не заканчиваются. Да пусть катятся в свой проклятый сектор! Нет меня! Стук повторился. Не отвечу! После третьего стука дверь отворилась, и я замерла, прислушиваясь. Кто-то вошел и несмело прошествовал к кровати.
– Сенна Кейта, – тихонько позвал меня голосок, ставший самым родным в этом забытом земными богами месте.
Я завозилась, сбрасывая одеяло. Преодолевая ломоту во всем теле, поморщилась от боли в висках и наконец села. Сейчас. Сейчас я настроюсь, открою глаза и увижу самое желанное моему сердцу зеленое личико дорогого существа.
– Глаюша, – произнесла я, с трудом разлепляя веки, – я так тебе рада.
Попыталась улыбнуться и подползти к краю, чтобы обнять маленькое тельце. В итоге, запутавшись в одеяле, рухнула.
– Сенна плохо? – послышался тревожный голосок.
– Шенна сама виновата, Глаюша, – попыталась успокоить мою маленькую подружку, – только полные идиотки пьют незнакомые напитки в малознакомой компании в больших количествах!
– Плохо было? – понимающе спросила туроу.
– Было плохо, да. А сейчас муторно. И голова болит. И пить очень хочется, – пожаловалась я, приподнимаясь и кое-как усаживаясь на край кровати.
– Это сяс. – С руки Глаи сорвалась красная змейка.
– Ментальная сила? – удивилась я, на миг забыв о ноющей боли в висках.
– Раньсе прятала, сяс мозна, – просветила меня маленькая подружка.
– Почему? – не удержалась от расспросов я.
– Туроу нельзя сила. А сяс Глая мозна. Глая личная слуска Гаспаза. – И туроу защебетала, расхаживая по покоям: – В дом Кле присли, крисят, говорят, слуска нузна для Госпаза. Она им давать многа всех, а они неткают, говорят, Глаю нада. А кто Глая, и никто не знаит зе. А это я! Кле злая вся, а Глая хоросо.
Она засмеялась, звонко, искренне. Глядя на Глаюшу, и я улыбалась, заражаясь ее хорошим настроением.
– Я так рада, что ты со мной, – наконец-то ее обняла, чмокнув в зеленую щечку, на которой тут же выступил смущенный румянец. – Только знаешь что? «Служка» мне не нравится. Давай будем называть тебя моей личной помощницей?
– Глая лисна памосьниса Кейта, – словно пробуя на языке, медленно проговорила малышка, – красиво. Я теперь вазная самая.
Она гордо выпятила грудь и подбоченилась. А я рассмеялась, забыв о головной боли, и снова поморщилась.
В дверь постучали. Глаюша открыла, впуская слуг, которые внесли стол и начали его сервировать. Как его убирали вчера, я не помнила. Деловая карлица расхаживала из угла в угол и раздавала распоряжения. То и дело слышался ее голосок:
– Равней клади!
– Сенна не будет это! Неси где взял!
– Отвар неси!
– Портных када я сказу!
– Пей! – Этот приказ уже предназначался мне, личная помощница госпожи всунула в руки бокал с жидкостью.
У-у! Кажется, я сейчас наблюдала рождение нового тирана. Жадно выпила все содержимое, с удивлением почувствовала, как в голове проясняется, а боль отступает. Глая! Милая моя Глая! Я смотрела на это маленькое зеленое чудо, и душа моя пела. Казалось, лучше и быть не может. Но я опять ошиблась. Это я осознала точно, когда увидела в проеме огромную фигуру с рыжими дредами.
– Крэгус! – воскликнула я и подорвалась с места, повиснув у колосса на шее. – Ты меня нашел!
– Я тебя и не терял, птаха! – широко улыбнулся заисланец.
Он крепко обнял меня, до хруста в костях, потом все же бережно поставил на пол, отстранив. Я озадаченно посмотрела на своего фиолетового друга.
– А то еще твой Дракон убьет меня, – хохотнул он, – а я сейчас, как никогда, жить хочу.
– Сенна туфили! – грозно сказала Глая, поставив передо мной красивые туфельки, как ни странно, моего размера.
Обувшись, с благодарностью кивнула туроу. Я стояла и переводила взгляд с нее на заисланца и обратно, мое счастье было не описать словами.
– А почему приборов шесть? – спросила я, посмотрев на стол. – Нас же трое. Или Дракон явится с сотоварищами?
– Нет, – усмехнулся Крэгус и подмигнул мне. – Но гостей мы ждем!
И сразу за этим в покои ворвались серый и сиреневый ураганы, которые сгребли меня в охапку и закружили по помещению.
– Хватит! Хватит! – взмолилась я спустя десять минут. – У меня уже голова закружилась! Йумма, Эриока, вы ли это?!
– Мы! – воскликнула радостная Йумма, а Эриока смутилась, украдкой взглянув на Крэгуса.
– Как же я счастлива вас всех видеть! – Улыбка не сходила с моего лица. – А Муррия где?
– Она в порядке, – защебетала Эриока, – навестит тебя попозже. Дракон назначил ее старшей, и сейчас она руководит изменениями в его замке.
– Дракон, который вас забрал с аукциона? – спросила я.
– Да!
