– А в его замке тексов не было?
– Были, Катия! Были! Было так ужасно! Так страшно! – щебетали на два голоса Йумма и Эриока. – Но потом пришел Ильшур и все закончилось.
– Он герой! – с придыханием добавила Эриока, прикрывая прекрасные глаза густыми ресницами, а Крэгус нахмурился.
– Да уж! Герои, – грустно усмехнулась я, – космические Ильи Муромцы просто.
– Кто? – хором спросили все мои друзья, не сговариваясь.
– Это сказка на моей планете такая есть, – уже в голос расхохоталась я. – Сидел на печи могучий богатырь Илья Муромец тридцать лет и три года, а потом как встал, да как пошел вражью силу валить направо и налево. Ничем его не остановить было.
Мне было смешно. Я хохотала так, что аж слезы выступили из глаз, но меня никто не поддержал. Недоуменно взглянула на друзей, отсмеявшись.
– А сто такое песь? – робко спросила Глая, сомневаясь в моей вменяемости.
– Проклятый космос! – закатила я глаза. – Ладно, потом как-нибудь объясню. Приборов-то шесть. Где этот чертов Дракон? Кушать же хочется!
– Этот чертов Дракон уже здесь, – раздался за моей спиной приятный голос.
Я обернулась. В дверях стоял весьма импозантный мужчина. Темные волосы аккуратно заплетены в толстую косу. В зеленых глазах, с интересом рассматривающих меня, светился ум. Конечно, до Анситора ему было далеко, но в конкурсе «Мистер Вселенная» он бы занял далеко не последнее место. А еще – это явно был Дракон. Мда. Незадача. А я его…
– Извините, я другого Дракона имела в виду, – смутилась я.
– Я понял, – улыбнулся мужчина, – позвольте представиться. Я – Тизкар. Анситор попросил объяснить вам некоторые тонкости владения силой.
До чего у них у всех улыбки безупречные. Просто беда стоматологов!
– А я Катя, можно Кэт, – представилась я и, чтобы сгладить неловкость, предложила: – Может быть, позавтракаете с нами? С друзьями давно не виделась, и кушать очень хочется. А потом позанимаемся.
– С удовольствием, – откликнулся мужчина, и все расселись за столом.
Планета Нубиру. Барт
Я стоял и смотрел на голограмму самой прекрасной женщины. Тридцать лет прошло с момента нашего расставания, а она не изменилась. Все такие же ухоженные светлые локоны, собранные в высокую прическу, спускаются по идеальному телу, словно вырезанному искусным мастером из редкого черного оникса. Я смотрел и не мог насмотреться на мою давно потерянную любовь, сердце сжималось от тоски и безысходности. В то время аукцион был единственной надеждой на ее спасение от страшного ритуала. Когда я потерял любимую, только сын стал мне утешением – плод нашей огромной любви. Я утешал себя тем, что она жива. Пусть далеко, пусть с другим, но жива! Угроза миновала. Но как я ошибался! Угроза вернулась! И теперь меч занесен над нашим сыном. Если есть хоть один шанс уберечь его, я воспользуюсь им!
– Барт? – воскликнула женщина, и ее прекрасные глаза распахнулись от беспокойства. – Что-то с Расимом? Он здоров?
– Ширин, любимая… – выдохнул я хрипло, – с нашим сыном пока все в порядке.
– Пока? – По щекам женщины полились слезы. – Неужели мое проклятье передалось и ему?
Я опустил голову, не в силах ей ответить. Да и что сказать? Нуберийцы самая древняя после Драконов раса нашей Вселенной, но мы не обладаем их силой и поэтому уязвимы. Хотя перед хитростью и коварством тексов оказались бессильны все. Нам не повезло больше всех. Осваивая новый регион, тексы столкнулись с проблемой размножения. Эмоции, чувства, энергия крови жителей нашей Вселенной были им чужды, могли поддержать в них жизнь, а вот чтобы дать новую, требовалось нечто иное. В своих лабораториях они судорожно искали пути решения данной проблемы, но все эксперименты заканчивались крахом. Однажды, при проведении одного из экспериментов, в крови нуберийца был найден фермент, позволяющий личинке текса выжить, вселившись в организм донора. Конечно, носитель со временем погибал, но давал жизнь своему паразиту. Наличие такого фермента в крови было не у всех представителей нашей расы. Примерно треть населения планеты стали потенциальными жертвами, а остальные нуберийцы – верными рабами, согласными на все, лишь бы спасти своих близких от страшной участи. Со временем тексы научились синтезировать этот фермент и вживлять его представителям других рас. Но выживаемость личинок при использовании донора с искусственным заменителем была крайне низкая. Сейчас нуберийцы с такой аномалией крови встречались редко. Их выслеживали, за ними охотились. В крови Ширин такой фермент был, а потом выяснилось, что и Расим его унаследовал. Я выл от отчаяния и такой вселенской несправедливости!
– Неужели ничего нельзя сделать, любимый? – прошептала моя женщина, прижав к груди руки.
– Есть шанс, моя Ширин, – тихо сказал я. – Повелитель тексов пообещал мне любую награду, если я уничтожу землянку. Она в гареме твоего Дракона и прошла Обряд единения.
– Но, Барт, – подняла на меня свой лучистый взгляд моя родная, – если девушка прошла Обряд, то она неуязвима, как Дракон.
– Пока нет, любимая, – я вглядывался в милые черты, – пока нет. У нас есть еще несколько дней до момента ее полного слияния с силой. В замке мне не достать землянку, нужно, чтобы она его покинула.
– Барт, – взмолилась Ширин, в ее голосе было столько убежденности, – Драконы начали бороться с тексами, уже собран новый Совет Разумных. Доходят слухи, что скоро падут последние норы и оплоты ненавистных личинок. Нельзя им мешать!
– У нас нет времени, любимая, – я был полностью с ней согласен, – но для Расима будет уже слишком поздно.
– Ради сына я сделаю все!
– Тогда слушай…
И я рассказал ей свой план. Когда сеанс связи был закончен и голограмма свернулась, перед глазами еще долго стоял родной образ. Как же я скучал. Говорят, время лечит. Неправда. Время отметает мусор, оставляя на поверхности лишь истинные чувства. Именно они живут вечно и исчезают только тогда, когда ты сам перестаешь существовать.
Екатерина Мещерская
Завтрак прошел весело и непринужденно, затем меня оставили с Тизкаром наедине. Навыки владения силой необходимы прежде всего мне, а еще я обещала Анситору. Свое слово стараюсь сдержать всегда.
Старейшим Дракон не выглядел. На вид он был ровесником Анситора, но вот в глазах его таилась грусть. Так смотрят люди, которые пережили нечто ужасное или потеряли близких и дорогих людей. Задавать вопросы о его личной жизни было бестактно.
– Начнем с симбионта, – он говорил тихо, – обратись к нему мысленно и прислушайся, а потом опиши свои ощущения.
«Звездочка, привет!» – Я положила ладошку на грудь и почувствовала приятное тепло.
– Ой, она откликается! – воскликнула я.
– Так и должно быть, – улыбнулся мой учитель. – Симбионт – это то, что Боги дали нам в помощь.
– А что он умеет?
