– Мы в этом никогда не сомневались, инор Вайс, – сказала я. – Я и пришла к вам, чтобы узнать, берете ли вы еще студентов. Вы же приглашали к себе на диплом?
Он задумчиво на меня посмотрел, потом сказал:
– Вы не третий курс? Второй, верно? А я беру после третьего…
– Верно, – радостно подтвердила Регина. – Я ей уже сказала, что вы нас не возьмете.
Почему она вдруг решила говорить за нас обеих, я так и не поняла. Возможно, в благодарность за прекрасную короткую лекцию, желая сделать что-то приятное преподавателю в ответ? Чем-чем, а алхифакторикой заниматься она не собиралась, про алхимию подумывала, но пока так, не слишком серьезно. У нее же вся надежда была на собственную историю любви, а не на учебу.
– Почему не возьму? – неожиданно ответил Вайс. – Страсть к познанию – вот что я больше всего ценю в студентах, а не курсы. Годы и знания прибавляются, а вот желание узнавать новое – или есть, или нет, на пустом месте оно не возникает. Но у вас, инорита Беккер, насколько я знаю, не складываются отношения с артефактами, хотя алхимия идет очень хорошо. Кстати, инора Схимли вас обеих хвалила, да…
Регина растерялась и покосилась на меня в надежде на поддержку в том, как бы незаметно для преподавателя увильнуть от неожиданно возникшей почетной вакансии. Брать дополнительную нагрузку она не хотела. Но сейчас от ее желания ничего не зависело – наверное, среди студентов третьего курса Вайсу не удалось найти никого на свою кафедру, поэтому наш вопрос и вызвал у него такой энтузиазм.
– Это, конечно, не очень хорошо, – продолжил Вайс. – Но если у вас столь сильное желание делать у меня диплом, то вы должны подтянуть нужную дисциплину.
– Так нам через год приходить? – обреченно уточнила Регина.
Но обреченность, скорее, была наигранная, – подруга прекрасно помнила о забывчивости преподавателя. Через год он даже не вспомнит, что к нему кто-то подходил по вопросу диплома, а если вдруг вспомнит, то уж кто приходил – точно затеряется в глубинах его памяти.
– Зачем через год? – Вайс спохватился, что может остаться совсем без студентов. – Я вас хоть сейчас могу взять. Лаборантками, два часа в день на полставки. Освоитесь за год, определитесь с темами, даже наработаете материала. Пойдемте, я вам все расскажу и покажу.
Он открыл дверь и широким жестом пригласил войти.
– Два часа? После учебы? – с ужасом переспросила Регина.
– Согласен, совсем мало, – расстроенно заметил Вайс. – Но у меня уже были проблемы с ректором. Лорд Гракх плохо относится к трудовому энтузиазму студентов. Говорит, вам в первую очередь нужно готовиться к занятиям. А как готовиться без практического опыта? Можно прочитать хоть всю нашу библиотеку, но главное – научиться применять, ведь так?
– Так, – слаженно сказали мы.
Я подрабатывать лаборанткой до этого момента тоже не собиралась – не было необходимости, но это давало возможность попасть на кафедру, которая мне нужна. Если бы не болезнь тети Маргареты, я непременно бы согласилась, но сейчас я не знала, что отвечать. А Вайс уже развил бурную деятельность и повел нас сразу в лабораторию, где с восторгом начал рассказывать обо всех устройствах, что попадались ему на глаза. Устройств было много. Регина затосковала. Даже одно громоздкое приспособление вызывало у нее священный ужас, а здесь их было целое помещение.
– И все это вы сможете испытать, – вдохновенно вещал Вайс. – Представляете, как вам повезло, что лорд Гракх всегда с пониманием относится к нашим запросам? А у нас не кафедра какого-нибудь там травничества, которой достаточно новых листов для гербария. У нас все затратно – от оборудования до реагентов. Но зато выход какой!
Он извлекал самые разные предметы, сделанные по всем законам артефакторики, раскладывал на лабораторном столе, восторженно тыкал в особо выдающиеся их части, которые ранее не имели аналогов. Потом убирал их в шкаф, вытаскивал новые и продолжал восторженно вещать. Потом извлек толстенный старинный гримуар по алхимии и стал оттуда зачитывать огромные абзацы. Теперь даже мне казалось, что я слишком поторопилась, когда пришла сюда, а Регине все это уже давно надоело. Она оглядывалась по сторонам, пытаясь развлечь себя самостоятельно, раз уж уйти пока нельзя было. Из очередной вытащенной Вайсом книги в воздух поднялся столб пыли, и подруга неудержимо расчихалась.
– Опять разрядился артефакт, – смущенно сказал Вайс. – Вот только недавно думал его подзарядить, и совсем забыл. Прошу прощения, инориты.
Регина ответила ему извиняющим чихом и сделала пару шагов к двери лаборатории.
– В самом деле, – заметил ее маневр Вайс, – я сейчас общий противопылевой артефакт подключу, а вас напою чаем. Что скажете?
– Не стоит беспокоиться, – в нос проговорила подруга, которая теперь еще и меня тянула за руку.
– Спасибо, но мы, пожалуй, пойдем, – поддержала ее я.
– Нет-нет, – возмущенно сказал преподаватель. – Как я могу вас отпустить, если вы пострадали по моей вине? Эту пыль непременно нужно чем-то залить.
Регина попыталась пояснить, что пыли не так уж и много и мы себя пострадавшими не считаем, но Вайс ее не стал слушать. Он подхватил нас обеих под руки и потащил в другое помещение. Но подруга легко сдаваться не собиралась. Лишь только он нас отпустил, она метнулась к двери, торопясь поскорее отгородиться хоть чем-то от этого страшного места. Но дверь была заперта, а Вайс достал тарелку, на которой вперемешку с печеньем лежали ее любимые ореховые конфеты, и Регина решила, что есть конфеты – это не листать пыльные фолианты, от такого занятия ущерба для здоровья не будет. Сомнения относительно принятого решения у нее не появилось, даже когда воду для чая Вайс вскипятил в одной из лабораторных колб, а чай заварил прямо в чашках.
– Вы пейте, пейте, – заботливо сказал преподаватель, а сам торопливо начал писать что-то на листе бумаги.
Убористые строчки ложились одна за другой, и я подивилась такой его увлеченности. Интересно, он когда-нибудь думает о чем-то, кроме магии? Но Вайс дописал, сунул лист в какой-то плоский артефакт, назначение которого я не смогла понять, сколько в него ни вглядывалась, и устроился с чашкой рядом с нами.
– У вас замечательные конфеты, – заявила ему Регина и вытащила из-под слоя печенья последнюю остававшуюся.
– Да что конфеты? – небрежно сказал он. – Кому они интересны? У нас здесь такие редкие вещества есть. Даже у придворного мага не найдете.
– В самом деле? – вежливо сказала подруга и пошевелила печенье в поисках еще одной, самой последней конфетки, но, увы, больше ничего не нашла.
После этого конфеты ей действительно стали неинтересны, она поставила чашку и незаметно для Вайса пару раз легко пнула меня по ноге. С легким намеком, что нам пора уходить.
– Сами увидите, – небрежно ответил преподаватель.
Тут загадочный артефакт тренькнул, из него выпал лист бумаги, но совсем не тот, что Вайс туда недавно засовывал, а плотный, чуть бежевый лист, с вензелем Академии, переливающейся печатью и размашистой подписью ректора, инора Гракха.
