– Штеффи, – выдохнул отец с испугом. – Что случилось?
Леди Лоренц повернулась ко мне и ахнула. Однако, какое впечатление произвела на нее работа их семейного артефакта. Пожалуй, следует подумать о косметической магии, чтобы не пугать людей.
– Ничего, кроме того, что ты уже знаешь, – ответила я. – Фамильный браслет семьи Лоренц имеет собственное мнение, о ком мне следует думать, а о ком – нет. Леди Лоренц, помнится, вы просили меня о фиктивной помолвке, но при этом скромно умолчали, что фиктивной она не может быть по определению. Неужели я вам так понравилась, что вы решили любыми путями заполучить меня в невестки?
Она позволила себе намек на улыбку, показав, что оценила мою шутку. Но мне было не до шуток. Она это поняла, убрала улыбку и даже немного нахмурилась. Чуть-чуть, чтобы выразить озабоченность, но не дать проявиться морщинкам на лбу.
– Нет, Штефани, вы мне не настолько понравились, – ответила леди Лоренц. – Так как ситуация вышла из-под контроля, скажу все, что думаю. И надеюсь на этом тему закрыть и больше никогда к ней не возвращаться. Вы милая девушка, и я ничего против вас не имею, но я предпочла бы, чтобы жена Николаса принесла в нашу семью не только красивую внешность и хорошее воспитание. Чтобы она была нашего круга, понимаете? Когда я просила вас согласиться на помолвку, я не хотела, чтобы она закончилась браком. Я была уверена, что вы на это никогда не пойдете – вы так решительно настроены против нашей семьи.
Она опустила взгляд на свои руки, изящные, ухоженные руки женщины без возраста, не занимающейся никакой работой, их белизну не нарушало даже чернильное пятнышко. Ровные ноготки покрыты розовым лаком, совершенно незаметным для постороннего взгляда, естественного цвета. Почему-то все в ней меня ужасно злило – и выверенная утонченность движений, и фальшивая естественность, и дорогая элегантность наряда.
– А чем вы хотели, чтобы она закончилась? – я поняла, что ноги меня совсем не держат – и, так как кресел в кабинете было всего два, я пренебрегла приличиями и села на столешницу, почти напротив леди Лоренц. – Вы же прекрасно знаете, что ваш браслет – артефакт, влияющий на сознание. Или вы рассчитывали, как и лорд Лоренц, что я поддамся сильным наведенным чувствам и стану любовницей вашего сына, а когда он получит то, что ему, по мнению вашего супруга, от меня нужно, Николас сам не захочет жениться?
– Штефани, вы не правы, пытаясь меня сейчас оскорбить, – твердо ответила леди Лоренц. – Этот браслет можно носить и как обычное украшение, его необязательно активировать. Тогда на ваше сознание ничего бы не повлияло и вы могли бы вернуть браслет моему сыну в любой момент.
– Почему же в таком случае ваш сын его активировал? – зло спросил отец. – Вы же видите, что артефакт делает со Штефани? Она носит его неполный день, а выглядит как после длительной болезни.
– Штефани, вам нужно просто принять неизбежное, как приняла его когда-то я, – сказала леди Лоренц, обращаясь ко мне, но ответ предназначался и моему отцу. – Теперь ничего не изменить и не исправить. К сожалению, Николас не знал о ментальном воздействии, лишь о защитном, поэтому и активировал.
– Если от чего и защищать мою дочь, то только от вашего семейства! Это же надо придумать, нацепить на Штефани такую пакость!
Я потерла руку, хотя браслет вел себя на удивление мирно, пусть даже мои чувства к потенциальной родственнице были очень далеки от нежных. И это затишье меня не радовало, скорее – пугало, словно он надеется, что я забуду, расслаблюсь и дам ему возможность немного поисправлять мое сознание. Я опять думала об артефакте как о живом и разумном, пришлось себе напомнить, что это всего лишь устройство.
– Николас и хотел защитить вас, после того как узнал, что лорд Лоренц планировал устроить погром в этом магазине, – устало ответила леди Лоренц. – Я пришла в ужас, когда сын сказал, что активировал браслет, а вы согласились на помолвку. Богиня, зачем вы это сделали, Штефани?
– Я согласилась на помолвку не с Николасом, леди Лоренц. Ваш замечательный артефакт начал воздействовать даже до того, как попал мне на руку.
В дверь коротко постучали, и вошла Анна с подносом, но котором стояли три чашки, несколько вазочек с угощением и чайник, из носика которого поднимался парок. И я поняла, что ужасно, просто невыносимо хочу пить. Во рту было сухо, словно проклятый артефакт высасывал из меня не только желание сопротивляться, но и все, до чего мог дотянуться.
– Извините, если я помешала, – немного смущенно сказала она. – Но мне показалось, сейчас это совсем не лишнее.
– Да, не лишнее, – я благодарно ей улыбнулась. – Спасибо, Анна, ты очень вовремя.
Она поставила поднос на стол, разлила чай по чашкам и сразу вышла. Все это время мы молчали, не желая продолжать столь личный разговор при посторонних. Леди Лоренц невозмутимо улыбалась, словно до прихода Анны он касался вещей исключительно приятных – новых ароматов от иноры Эберхардт или премьеры Королевского театра. И чашку она приняла с видом особы, находящейся на рауте высочайшего уровня. Вторую чашку взяла я и с удовольствием сделала первый глоток. Легкий травяной запах немного успокоил меня, но не помешал размышлять о возможных решениях этой ужасной ситуации. Третья чашка так и осталась на подносе, папе явно было не до нее.
– И все же, леди Лоренц, давайте вернемся к тому вопросу, который мы с вами обсуждали перед приходом моей дочери, – сказал он. – Каким образом можно снять ваш артефакт? Вы же не меньше нас в этом заинтересованы, как я понимаю? Вам не нужна такая невестка.
Леди Лоренц аккуратно поставила чашку, чуть звякнув донышком о блюдце.
– Инор Шварц, я вам уже ответила, что теперь – никак. И то, что я открыто высказала Штефани свое мнение о выборе сына, говорит не о том, что мне она не нужна в невестки, а о том, что внутри семьи не должно быть недосказанности. Хочу я этого или нет, хотите вы этого или нет, хочет ли она – все это не имеет никакого значения. Потому что ваша дочь согласилась принять активированный артефакт. И теперь снимет его лишь в храме. Чем раньше вы это осознаете, тем лучше будет для всех нас. И для Штефани в первую очередь.
– Леди Лоренц, а если я не хочу этого брака не меньше, чем вы, неужели мы вместе не найдем какого-нибудь решения? – попробовала я воззвать к ее разуму.
– Штефани, до этого момента вы мне казались разумной девушкой, – довольно жестко ответила она. – Снять браслет вы не сможете никаким образом, пока не пройдет неделя. А как она пройдет, вы и думать забудете, что не хотели этого брака. Я уже сказала, что ваше желание теперь не имеет никакого значения. Впрочем, – усмехнулась она довольно странной улыбкой, – выходить за Николаса вы будете просто с огромным желанием, если это вас успокоит. Другие мужчины перестанут для вас существовать. На несколько лет как минимум.
Меня это не успокоило.
– А потом? Когда эти несколько лет пройдут?
– Штефани, не устраивайте истерик, – раздраженно ответила она. – Вполне возможно, что через несколько лет жизни с Николасом вы и без браслета не захотите ни на кого другого смотреть. В конце концов, он вас действительно любит.
