Здоровенный охранник изумленно повиновался босому праведнику, словно под гипнозом. Он попятился к двери, выскользнул спиной наружу.
Как только дверь за охранником закрылась, Босой отбросил ласково-обманчивую маску. Преисполненный энергии бесноватый праведник начал швырять в очаг рассыпанные пожитки Люгера. Первыми в кучу полетели какие-то свитки с записями, скляночки с жидкостями и сушеные препараты: летучие мыши, и толченые жабы, порошок кости единорога. Малолетки вытряхнули сверху все из мешка.
Босой чиркнул кремнем по огниву. Мелкие искры долетели до комочков ткани, пропитанных какими-то пахучими жидкостями. Пламя тут же бешено вспыхнуло, и загудело в очаге. Поджигатели отпрянули, их обдало жаром. Неестественные белые и сине-зеленые языки огня полыхали над очагом.
– Не ошибся я! Это адское пламя! Так нормальный огонь не горит! – воскликнул Босой радостно. – Какие еще нужны доказательства?.. Я снова прав – это нечисть!
В очаге что-то взрывалось, плюясь фонтанами серебряных искр внутрь комнаты.
– Там уникальные научные знания! – закричал потрясенный Люгер. – Хотя бы свитки спасите из огня! Знания погибнут, их не восстановить…
Драгоценный шарлатанский «набор спасения», стремительно погибал в огне, так и не пригодившись. Люгер и подмастерья бессильно наблюдали, как без толку сгорают редчайшие вещества, которые они тщательно берегли на крайний случай, и собирали долго, с трудом и изобретательностью.
– Знания говоришь? А по мне – бесовская дрянь, – обернулся Босой. – Жар-то какой дикий, чуешь?..
Босой сунул в огонь железный наконечник мотыги. Праведник старался быстрее накалить инструмент, но не мог стоять близко к пламени – оно действительно было неестественно жарким. По комнате пошел запах горелого мяса – сгорали засушенные летучие мыши, или что там еще ужасного хранил Люгер.
Отвратительный запах жженой плоти поверг в ужас схваченных шарлатанов. Зато ноздри бесноватого праведника, жадно впитывали запах паленого. Как в лучшие годы работы в пламенном трибунале. Этот запах возбуждал и заводил Босого. Дрожа от предвкушения, он выхватил мотыгу из огня, и любовно поднес раскаленную железяку, к самому лицу.
– Ну, и, зачем вы нужны королю?.. Мне важно знать, что за секретные планы вынашивает государь? Не из любопытства, а дабы предостеречь монарха от неправедных дел, – поинтересовался Босой, поглядывая на Люгера. – Признавайся, ересиарх! Хотя, нет… Не ты!..
Босой внезапно развернулся к Аче, и указал на блондинчика пышущей жаром мотыгой.
– Ты расскажешь!…
Подмастерье затрепетал, пытаясь вырваться. Локти блондинчика, раньше уже искалеченные пытками, дико вывернулись в обратную сторону, но выскользнуть из цепких рук малолеток, ему не удалось. Ача не сводил глаз с раскаленной железяки.
– Говори! Что вы должны сделать для короля?.. Чем тут для него занимаетесь?
Ужас когда-то пережитого кошмара, пересиливал мужество блондинчика. Босой инстинктивно чуял слабости человеческой натуры. Ача в панике не сводил глаз с раскаленной мотыги, приближавшейся неумолимо. Было видно, что еще секунда – и подмастерье выдаст все, о чем его спросят.
– Отцепись от парня! – крикнул Люгер. – Он не знает того, что знаю я.
Босой даже не обернулся на главаря шарлатанов, охваченный жаждой причинить боль.
– Хочешь узнать кое-что про Верховного Иерарха?.. Как он стал Иерархом? Я знаю его самую грязную тайну! – не унимался Люгер.
Босой нехотя остановился. Соблазн узнать тайну самого заклятого врага, заставил фанатика развернуться.
– Ну, а ты-то откуда можешь знать?.. – с недоверием отозвался Босой. Злость сквозила в интонации бесноватого праведника: его прервали в разгар предвкушения чужой боли. – Иерарх четверть века правит верой. Ты был тогда еще мал, или вообще не родился.
Босой старался говорить равнодушно, как будто грязная тайна ненавистного Верховного Иерарха не особенно его интересовала. Но фанатик потупил в пол глаза, чтобы искра соблазна не выдала – насколько он жаждет обладать этим знанием.
– Еще ребенком я прислуживал в Универуме. Тогда будущий Иерарх приезжал к будущему ректору, – выкрикнул Люгер. – Иерарх был всего лишь настоятелем Пара-Босинской обители. Самым молодым в истории. И я слышал – зачем он приезжал. Они сговаривались, а я стоял за дверью, чтобы бегать для них на кухню за вином и закусками. Они не особо скрытничали – думали, я слишком мал, чтобы понять ученые разговоры…
– Ну, и что же было нужно тогда, этой раззолоченной жабе? – Босой навострил уши. – Вскоре о нем заговорили, чуть не как о пророке… Он возник ниоткуда, и был слишком молод, чтобы вести подлинных отшельников, аскетов и мудрецов к новым святыням. Но именно тогда нынешний Иерарх совершил чудо. Чудо было неоспоримым, и вознесло его, помимо интриг и подлости…
Ненависть к Иерарху невольно выплеснулась из уст Босого. Кривая улыбка заиграла на его тонких губах.
– Хочешь, скажу кое-что про его чудо? – предложил Люгер. – Только на ухо. Тебе одному. Иди ближе.
Босой недоверчиво приблизился. Люгер наклонился к его уху, и зашептал. Босой слушал, затаив дыхание. Бесноватая лукавинка заискрилась в прищуренных глазках праведника. Малолетки, державшие Люгера, изо всей силы вытягивали шеи, но расслышать ничего толком не смогли.
– А ты не врешь? – отодвинулся Босой. – В пламенном трибунале колдуны чего только не пели, лишь бы избежать мук… И почему про тебя никто не слышал, и не знает, раз ты с детства был при Универуме?
– Меня продали в рабство. Тогда же. Ректор заметил, что я смышленый и быстро учусь, – признался Люгер. – Полагаю, он испугался. Вспомнил, что я мог услышать лишнего. И меня продали в рабство подальше с глаз долой.
– Надежнее – придушить, – пробормотал Босой.
– Меня спасла его жадность, – кивнул Люгер. – Мальчишка умеющий читать книги был редкой диковинкой. На невольничьем рынке за меня дали сто монет… Готов спорить, что ни один из твоих «пахарей» даже букв не знает…
– Драгоценный ты наш, – недобро протянул Босой. – Все что ты наплел – бесполезно. Нет свидетельств того, что ты сказал. Разве только прижечь чресла самого Иерарха…
Босой задумчиво поглядывал на раскаленную мотыгу, словно прикидывая – выдержит ли Иерарх пытку каленым железом.
– В Универуме все строго заносится в летописи: кто приезжал, с кем встречался, что привез, что вывез, – подсказал Люгер. – Можно поискать архивные записи, хранящиеся в библиотеке.
Босой затаил радость. Но внешне остался непреклонен, и сокрушенно покачал головой.
– Ты все-таки не ответил на мой вопрос: что вы тут делаете для короля?..
Босой замер на миг, и просиял – будто на него снизошло озарение.
– Дай-ка, я лучше спрошу твоего перепуганного слугу! Он сильнее боится каленого железа. А значит – будет честнее!..
