– Это ошибка, – глухо буркнул подъехавший Гаваж.
– Если это ошибка, то ошибка короля… Не забывай!
Но оба они понимали, что начальник стражи имел виду «слабость». С трудом постигающий основы дипломатии вояка, кое-как замаскировал оскорбительную правду более деликатным словцом «ошибка».
Историю творят государи
Темень перед глазами не лишила Люгера слуха. Сквозь мешок, надетый на голову, уши шарлатана ловили страшные звуки резни. Жалобные вопли, чавканье втыкающегося в тело металла, хаканье убийц, с силой вгоняющих этот металл в человеческую плоть, бульканье глоток, захлебывающихся кровью, иногда совсем рядом, иногда поодаль. Скрученного Люгера волокли сквозь бесчеловечное побоище крепкие руки, и ужаснее всего пронзал мозг шарлатана дикий визг детей, и мольбы обезумевших матерей.
Люгер не сопротивлялся. После провала грандиозного чуда, он будто закоченел. Безвольного шарлатана толкнули наземь. Он ощутил коленями влагу, которая так и не пробилась сквозь обрушившийся на гряду камнепад.
Кто-то задрал Люгеру подбородок. Шарлатан зажмурился в темном мешке, и задержал дыхание, ожидая, что его полоснут по горлу клинком. Но у него только сдернули с головы мешок.
Вокруг хлестал дождь. Струи воды барабанили по металлу доспехов короля и начальника его охраны, возвышавшихся над коленопреклоненным шарлатаном. Борхард стоял без шлема, и мокрые длинные пряди волос прилипли к багровой половине лица. Ача и Узи тоже стояли на коленях за спиной Люгера, но с подмастерьев черные мешки не снимали.
– Удивляешься, почему вы еще живы, хотя чудо провалилось? – свысока поинтересовался король. – Ответ прост: историю пишут государи. Сильный государь не станет полагаться на чудо, отдав его на волю шарлатана. Король сам творит историю. Поэтому, чудо произошло, даже если его не было! Я заранее разослал гонцов сообщить весть баронам: высшая сила, сотворила чудо на пути армии короля. Все свидетели твоей оплошности умрут. В памяти людей великий поход Справедливости начался с грандиозного чуда. Это станет правдой, с которой некому спорить. А ты мне полезнее живой. На войне побеждает не только храбрость. Потребуются мозги и знания, и в этом – ты лучший. А священный Поход Справедливости начнется по моей воле, если не начался по воле высшей силы…
За спиной короля мелькнула убегающая девушка лет пятнадцати. Несчастная пыталась спастись. Гаваж повелительно вскинул руку, и штрафник, державший Узи, метнулся за беглянкой, толкнув связанного Узи в лужу. Подмастерье барахтался в ней, стараясь подняться обратно.
Убийца-штрафник настиг девушку, и пырнул клинком в спину. Юная беглянка запнулась, потеряла равновесие, и полетела навзничь с криком неизбывной тоски. Злодей выхватил клинок, и бросился на нее. Люгер отвернулся, лишь бы не видеть дальнейшего, но он слышал, как оборвался крик, сменившийся хрипом.
– Мне жаль, что приходится убивать не повинных людей, – поморщился король. – Они были бы живы, сотвори ты чудо, но ты подвел, вынудив меня на жестокое решение. Клинки изгоев-штрафников исправят недоразумение, подчистят из истории следы твоей неудачи. Это – неизбежное зло.
Вернулся штрафник, зарезавший девушку. Дождевая вода на лезвии его клинка смешивалась со свежей кровью, стекая на мокрую траву.
– Прикажи убить меня, – голос Люгера дрогнул. – Я – главный свидетель и виновник неудачи…
– Ты – свидетель, который сильнее всех заинтересован молчать, – недобро ухмыльнулся король. – Не пойдешь же хвастаться, что ты – колдун, из-за неудачи которого зарезали столько людей? Еще расскажи, что ты еретик, творящий фальшивые чудеса, а великого чуда на самом деле не было…
– Я не стану молчать! – упрямо пробормотал Люгер, не поднимая головы.
– Это он не смог бы молчать, – король печально кивнул на мертвое тело единственного верного барона земель Габета-Фейфакс. – Благородное происхождение не позволило бы. Жаль, верность сыграла с ним злую шутку. Таких как ты, заставляет молчать подлое происхождение. А еще годы рабства, и годы жизни тайком. И кто тебе поверит? Купленные пилигримы уже бредут по всем дорогам, разнося слухи о великолепии чуда, и вселяя мужество в дрогнувшие сердца темного народа…
Резня закончилась. Вокруг мокли под дождем груды мертвых тел: мужчины, женщины и дети лежали вповалку. Молодые и старики, артисты и паломники, крестьянские дети и свита единственного верного барона. Все они лежали замертво. Убийцы-штрафники обшаривали карманы, стаскивали с трупов одежду и ссорились, как только попадалась вещь подороже. Несколько карателей втыкали в мертвецов стрелы с извергским оперением, раскладывали между тел обрывки упряжи боевых гиен, оттискивали специальными трафаретами следы гиен в мокрой глине. Еще двое искусно выделанными челюстями оставляли рваные раны на мертвых телах.
– Ты дал понять вчера, что чуда может и не произойти. Тем самым переложив ответственность на меня. Я тебя услышал, и успел подготовиться заранее, – сообщил король. – И я только что видел, как ты едва не сотворил самое грандиозное чудо в истории. Когда-нибудь у тебя получится, придумаешь другое. Поэтому – ты счастливчик! Считай, что сегодня родился заново.
– Я ничего не стану придумывать для короля, убивающего детей, – пробормотал Люгер. – Ты отвратителен. Я страшно обманулся в тебе.
– Еще как станешь, – вздохнул король. – Иначе смотри, как перережут горло твоим слугам?..
Люгер оглянулся. Ача и Узи стояли на коленях с мешками на головах. Судя по тому, как сжались их плечи – подмастерья слышали угрозу короля. Каждый из них безмолвно умолял своего патрона соглашаться на любые условия, отбросив гибельные честь и гордость.
Но со стороны большой дороги к ним уже галопом мчался гонец.
– Если опять плохие новости, я его убью, – устало выдохнул король.
Но новость была плоха настолько, что не оставила времени на убийство гонца. Армию извергов заметили в пяти минутах отсюда к северу. Главные силы армии короля находились в часе езды к югу. Полки изготовившись отражать атаку извергов с противоположного направления.
– Повелитель! Здесь король без армии, а там армия без короля! – предостерег молчаливый Гаваж. – Если изверги перережут дорогу на Уто-Ордонанс, где ждут полки – все будет кончено!
Король вскочил на коня, чтобы покинуть место побоища. Срочное отступление слишком походило на бегство. Но Борхард не забыл о шарлатане. Люгера пристегнули за руку на цепь, к одной из обозных повозок. Цепь была достаточно длинна, чтобы не мешать пленнику бежать, и не слишком тяжела. Цепь была настолько удобной, насколько могут быть удобны оковы для ценного раба.
– Твоя оплошность заставила меня принять ужасное решение. И тебя я тоже заставлю принять решение, хоть сколько-то сродни тяжести ноши короля. Выбирай, кого из твоих помощников заточить в Башню ведьм? – отрывисто скомандовал Борхард. – Чтобы у тебя не возникло соблазна плохо служить мне, а память о страдании мученика в башне подстегивала прыть твоего ума. Он будет жив там, пока ты верно служишь. Но умрет, после твоего бегства или измены. А еще, если изверги победят короля.
