– Не трогай! – испугался Люгер. – Кислота! Не вздумай сунуть туда палец – как ножом отрежет, только больнее.
Беретта отдернула руку, повернулась к Люгеру. Девушка хотела что-то сообщить, что-то дурное, но не решалась. Она отвела глаза, и только тогда пробормотала.
– Узи – предатель. Он сбежал, как только тебя увели. Юркнул между солдатами…
Люгер отрицательно помотал головой.
– Не повторяй чушь про предателей, – попросил Люгер. – Любимое словцо палачей. Они им прикрывают свои злодейства, объявляя других предателями. А Узи – преданный друг. Он выполняет дело, без которого нам не вытащить малышей из города. Это я ему поручил, сейчас он рискует жизнью, ради нашего спасения.
Шарлатан рассказал танцовщице сумасшедший план побега, который во многом зависел от ловкости и везения маленького вахлака. Люгер нашептал указания подмастерью заранее, еще в подвале, прежде, чем его самого увели на площадь. Узи дожидался их в одном странном месте, и не один.
Оставалось главное – вырваться из башни, и вынести с собой извергчат. Мощный железный замок не был преградой, кислота прожжет его за пару минут. А чтобы справиться с охранниками за дверью лже-чудотворец изобрел неслыханный способ.
– Я брошу в кипящий чан «веселящего» снадобья, – Люгер показал на сосуд, под горлышко наполненный ядовито-лимонным порошком. – Из чана пойдет особый газ. Без цвета, без запаха, он тяжелее воздуха и потечет вниз, сначала на пол, а оттуда в щели под дверным порогом – к часовым, сидящим на лестнице. Пара вдохов такого газа и человек начинает смеяться. Надышавшись, как следует – дико хохочет, до упада, до судорог, пока не потеряет сознание. Пока они смеются – мы выжжем замок кислотой.
– Но мы же первые надышимся этим газом, – прошептала Беретта, смахивая слезы, непрерывно выступавшие из глаз от едкого воздуха.
– Длинные трубки! – воскликнул Люгер. – Мы высунем их в окно, и будем дышать через них! Он показал две внушительные стеклянные трубки, длины которых вполне хватало, чтобы дотянуться до воздуха снаружи. – Когда охранники свалятся – выскользнем из башни, и бежим!
– Нет, сперва я плесну кислотой в рожу барона Менца! – заявила Беретта. – Пусть кислота прожжет насквозь железо доспехов вместе с его трусливым сердцем. Зови его!
– Выкинь это из головы! Охрана изрубит нас, и извергчат, – Люгер попытался схватить девушку за локоть.
Но танцовщица увернулась и отбежала к банкам с кислотой, крепко обхватила сосуд со смертельной жидкостью, прижав его к себе. Жажда мести ослепила Беретту.
– Я никуда не уйду, не отомстив! Ты уходи с извергчатами. А я останусь, и прожгу насквозь эту тварь. Потом сбегу в окно. Я ловкая, они не успеют меня сцапать, – упрямо твердила Беретта.
В глазах танцовщицы сверкала такая безумная ненависть, что шарлатан не рискнул снова ловить ее. Девушка отставила кислоту обратно, но схватила дыхательные трубки.
– Я разобью их! Не приближайся! – пригрозила она.
Хрупкие стеклянные трубки угрожающе колебались в руках танцовщицы. Спасительный инструмент мог разлететься на мелкие осколки, задень она ими о стену.
– Стой! – воскликнул Люгер, предостерегающе вскинув ладонь. – Мы отомстим иначе! Послушай меня!
Слезы беспрепятственно стекали по мокрому лицу Беретты, и капали с подбородка. Люгер шагнул ближе, чтобы объяснить шальную идею, наспех родившуюся в его голове. Стеклянные трубки снова взмыли вверх, едва не стукнувшись друг о друга. Решительности у девушки не убавилось. Люгер оглянулся на дверь – он опасался, как бы охрана не расслышала голоса, и не захотела проверить, что за бесовщина творится в лаборатории.
– Барона убьет король, – зашептал Люгер. – Я предложу Менцу позвать короля, скажу, что зелье готово. Пока барон мчится с хорошей вестью – мы сбежим. Но когда Борхард обнаружит в башне вместо исполнения своей мечты только издевательскую надпись, что шарлатан дурачил его с зельем весь поход. Представь, что Борхард сделает с Менцем после этого?..
Беретта молча кивнула, опуская трубки. Но одна из них неловко задела извилистый стеклянный змеевик, висящий под потолком. Стекло ударилось о стекло. Хрупкие изделия разбились от легкого прикосновения. С хрустальным звоном осколки рухнули на пол. Из разбитых краев змеевика, повалил со свистом горячий пар, еще сильнее заполняя лабораторию.
Подозрительный шум насторожил охрану.
– Ты что творишь, колдун?
Беретта услышала из-за двери голос барона Менца и опять схватила сосуд с кислотой. Девушка затаилась у входа, готовая окатить страшной жидкостью того, кто шагнет в дверь. Единственную оставшуюся трубку для дыхания, танцовщица торопливо сунула на стол. Трубка покатилась по ровной столешнице, бликуя в квадрате света, падавшего от окна.
– Все готово, барон! – крикнул Люгер через дверь. – Можно докладывать королю. Я сделал то, что он хочет!
Беретта подняла, наизготовку, банку с кислотой.
Но барон не очень-то хотел заходить в лабораторию, наполненную едкими парами. Услышав через дверь, что тайное зелье для короля готово, рыцарь замер в раздумье с той стороны.
Дыхательная трубка медленно катилась все дальше к краю стола.
– Зелье сварено! – торопливо крикнул Люгер. – Зовите короля! Поторопитесь!
Проштрафившийся барон все еще мешкал. Но лично доложить молодому монарху известие, которое тот сильно ждет, было очень соблазнительно. Это могло сгладить его вину в глазах страшного молодого Борхарда.
Люгер, одним прыжком, оказался возле стола и за миг до падения успел схватить трубку, через которую шарлатану и танцовщице предстояло теперь дышать по очереди. И тут же шарлатан услышал звон шпор, спускающихся вниз по винтовой лестнице. Барон клюнул на приманку.
– Вдыхаешь ртом через трубку, и передаешь мне. Носом – выдох. Только не вдохни носом! – сердито велел Люгер.
Шарлатан вытряхнул в чан весь запас «веселящего» порошка из ящика. Кипящая жидкость словно взбесилась, меняя цвет с ядовито-желтого на ярко-голубой ультрамарин. Огромные пузыри выплескиваясь через край так, что шарлатан едва успел отскочить, и схватив ртом трубку, вдохнул как можно глубже, и передал Беретте.
– А записку королю? Чтобы он взбесился? – выпалила танцовщица, отставив трубку, и ни на секунду не забывая о мести.
Шарлатан лихорадочно оглянулся по сторонам. Не обнаружив никаких принадлежностей для письма, Люгер поднял осколок стекла, валявшийся на полу. Задержав дыхание, он обмакнул острый край в чан. Кипящее месиво уже приобрело темно-фиолетовый цвет. Роняя фиолетовые кляксы, лже-чудотворец начал торопливо выводить крупные буквы прямо на белой стене, настолько высоко, как только мог дотянуться.
– Напиши, что у короля член маленький, как у суслика!.. Что его маму суккуб имел во все дыры, потому он родился уродом! – подначивала Беретта, снова отставив дыхательную трубку.
