– Дом горит весь день. Середина наверняка выгорела, – крикнул Люгер. – Внутри может не быть пламени.
Люгер яростно сдернул с себя мантию ученого, и разорвал ее по шву.
– Наматывай на голову, – велел он Беретте. – Попробуем уйти сквозь огонь! Я собью пламя на секунду одним веществом. Я запасся в лаборатории. Если ошибусь, сгорим хотя бы не в лапах Босого!
– Другого пути нет,– не оборачиваясь, крикнул Арминий. – Я вас прикрою. Пусть защитит вас высшая сила!
Арминий выставил клинок вперед, намотав на другую руку цепь, которую собирался использовать, как щит. Мэр гибнущего великого города остался умереть на его улице с оружием в руках. И не было в мире силы, способной изменить его решение.
Танцовщица обернула краем мантии огромную башку хрипящей извергчанки. Втроем они подступили к полыхающему огнем дверному проему. От жара невозможно было стоять рядом. Люгер швырнул внутрь склянку с припасенным порошком. Склянка лопнула, клубы зеленого дыма накрыли пламя, словно удушливое одеяло.
– Пошли! – скомандовал шарлатан, и первым ринулся внутрь горящего дома.
Пламя за их спинами вновь загудело. Так сильно, что беглецы не услышали звон стали – клинок Арминия вступил в последний бой. Люгер сделал десяток шагов, прежде, чем мантия запылала, и он в отчаянии сбросил ее с головы. Но вместо стены огня, здесь была уже только чернота, дым и угли пожарища. Расчет шарлатана, что дом уже не горит внутри, оказался верен. Задыхаясь в дыму, беглецы выбрались с противоположной стороны, на соседнюю улицу. И потащили едва ковыляющую извергчанку под руки к городским воротам.
Оттуда доносился стук кувалд. Чинить ворота были обречены кузнецы-вахлаки. Их никто не охранял. Стражи ворот, уверенные, что закованные в рабские колодки кузнецы никуда не денутся, бросили свои посты, желая поглазеть на последний бой Арминия. Звон мечей все еще слышался от горящего дома.
Люгер склонился к замкам, на колодках кузнецов.
– У меня нет больше кислоты! – в отчаянии простонал шарлатан.
– Бегите, – отрывисто велел старший кузнец. – Мы заклепаем ворота изнутри так, что они не смогут их открыть… Ну, не скоро откроют…
Кузнец достал здоровенный железный костыль, согнуть который под силу было разве что циклопу. Остальные в изумлении смотрели на Беретту, покрытую копотью, с раненой извергчанкой, повисшей на ее плече.
– Но они убьют вас! – ужаснулся Люгер.
– Значит, умрем не как рабы, – грустно усмехнулся кузнец, и перехватил повыше тяжелую кувалду.
– Быстрее! Спасайтесь! Чтобы наша жертва не была напрасной.
Двое колодников навалились на створку огромных ворот, изо всех сил напрягая мускулы. Покореженные ворота со скрипом закрылись, за спиной беглецов. Они услышали, как стальной костыль со скрипом входит в паз, и сразу по железу ворот загрохотали оглушительные удары кувалд. Кузнецы торопились заклинить механизм намертво, прежде чем встать плечом к плечу с кувалдами против клинков.
Тарантулла
Рассвет над пустыней только наметился. Звезды потускнели на сером небе. На востоке за барханами, далеко за горизонтом забрезжило бледное сияние.
Люгер сидел на холодном песке. Шарлатан не заснул ни на минуту. Он ждал появления края огромного горячего диска, тупо надеясь, что вид дневного светила поможет ему хоть немного унять память. Не было в мире чуда или изобретения, способного вытравить из его истерзанной памяти крики и кровь, расплесканные желтки орлиных яиц, трупы плавающие в фонтане, ликующие вопли мракобесов и пожарище великого города за спиной. Тепло солнца – единственное, на что оставалось надеяться шарлатану.
Дружеская рука легла на плечо Люгера.
– Пойдем, что-то покажу, – негромко позвал Узи. – Тихо, чтобы не спугнуть.
Узи осторожно повел Люгера вокруг бархана. Через полсотни шагов он дал знак лечь и ползти к гребню.
– Смотри, – шепнул Узи, выглядывая через гребень.
Люгер тоже выглянул, и увидел Беретту. Спрятавшаяся за бархан девушка стояла, отбрасывая на песок длинную волнистую тень. Вокруг нее на песке копошились, и елозили ручками дюжина крошечных извергов. Танцовщица следила, чтобы малыши не расползлись. Она негромко приговаривала.
– Замерзли, малыши? Вот так, погреемся, шевелитесь… Смотрите, как надо…
Девушка выгнула спину, поднялась на носочки, а руки вздернула над головой, и переплела пальцы в замок, и тут же воскликнула.
– Ай!..
Ядовитый тарантул полз близко от одного малыша. Девушка прыгнула, и впечатала ногой ядовитое насекомое в песок, повертев ступней. Но рядом угрожающе выгнул ядовитое жало другой тарантул. Береттта прикончила и его, грациозно повертев ножкой. Больше тарантулов вокруг не было, но девушка продолжала двигаться вприпрыжку, пританцовывая между четырехруких малышей, словно разучивая новый танец – печальную джигу среди тарантулов.
– Ее душа оживает, – прошептал Узи. – Молодая. Снова хочет танцевать.
Иногда девушка подхватывала извергчонка, и кружила его перед собой, разминая маленькие ручки и согревая, в нежном танце.
– Е…на мать дра-ако-она!.. – тихонько напевала Беретта, прерывисто дыша и кружась. – Мать драко-она, ты – е…на.
Она напевала себе под нос, в такт легким движениям ног по песку. Вчерашний синяк, зеленоватым пятном растекся по ее скуле при утреннем свете. Малыши таращились в лицо девушки большими глазенками, как птенцы-совята. Им явно нравилась забота Беретты.
– Предательница рода человеческого, – пробормотал Люгер. – Теперь это так называется. Если ее с ними застанут – сожгут заживо.
– Не застанут, – успокоил Узи. – Мы отдадим извергчат беженкам. Они согласны. Они их возьмут.
– Так мы их подставим, – помрачнел Люгер. – Они не понимают, на что соглашаются.
Всю ночь беглецы уходили вглубь пустыни от Города Орлов. Узи ждал их с запасом воды в условленном месте, сходя с ума от беспокойства. Малюток-извергчат шарлатаны вынули из-под животов спасительниц – овец. Животных бросили исполнить последнюю миссию. Их копытца оставляли слишком глубокие следы на песке. Зато погоню отвлечет роскошный запас мяса. И преследование безумцев, удаляющихся в пустыню, продолжится не сразу, без прежнего рвения. Так рассуждал Люгер.
Однако, ночью за погоню приняли их самих. На втором часу пути шарлатаны наткнулись на беженок из Города Орлов, пытавшихся укрыться в пустыне от резни. Среди них не было ни одного мужчины. Но и женщинами были не все. Среди беженок оказалось две амбалки, оплакивающие погибших мужей. Их заботам поручили и самку извергов. Раненая копьем в бок, на грани смерти, она едва дышала. Четыре руки извергчанки, теперь свисали между горбов единственного верблюда, которого соседкам-беженкам удалось вывести из захваченного города.
– Они погибнут, – сказал Люгер. – Как только наткнутся с извергчатами на дозоры Похода справедливости – догадываешься, что с ними сделают?
