– Потому что есть вещи, рассказывать которые совершенно необязательно. Я бы даже сказал, совсем не стоит рассказывать.
– Если писать только то, что можно, так и читать будет нечего. И вообще, из песни слова не выкинешь. Ничего тебе не сделается, герой. Подумаешь, было и было.
– Ты сам хорош.
– И я хорош, и ты – оба мы молодцы. Так… а где, интересно мне, первый лист? Опять, что ли, твоя работа?
– Что «опять»? Это не я.
– Ну, и мне что, переписывать?
– Зачем? Оставь ты, ради Бога, в покое этот первый лист. Там не было ничего существенного. Он почел за лучшее исчезнуть, чтобы не портить тебе роман.
– Да?
– Да.
– Ладно. В случае чего виноват будешь ты.
– Ну, это понятно, кто же еще. Я, как обычно, во всем…
Глава первая, в которой компаньоны делают выбор
Двое джентльменов вышли из экипажа на углу Маркет и Монтгомери-стрит. Перед ними предстал «Палас отель». Семиэтажное здание занимало целый квартал. В нишах у входа высились мраморные колонны, громадные окна сияли на солнце и в них отражалось небо. Проплывающие рваные облака задевали крышу. На первом этаже, со стороны Маркет-стрит, располагалось штук десять магазинных витрин. Полупрозрачный крытый воздушный мост через улицу соединял «Палас» с «Гранд Отелем».
Д.Э. обозрел прелести цивилизации, закурил, и повернулся к компаньону.
– Вам, сэр, что больше нравится, – прищурился он, – «Гранд Отель» или «Палас»?
М.Р. от этого вопроса впал в раздумья.
– «Палас», – ответил он спустя некоторое время.
– Да? А почему не «Гранд»? – полюбопытствовал Джейк.
– Пусть будет «Гранд», если вы так настаиваете.
– Ну что вы, вовсе нет, – пробормотал Д.Э. – «Гранд» так «Гранд». Я, знаете, неприхотлив.
– Ну что вы, сэр, я вовсе не настаиваю. Пускай будет «Палас».
– Ой, ну вы и мертвого уговорите! – Джейк выкинул окурок и искатели приключений направились через улицу, ко входу в отель.
Через застекленный павильон крыши на блестящий мозаичный пол лились солнечные лучи. В громадном, как площадь, холле росли пальмы. Бархатные кресла стояли вокруг полированных журнальных столиков и поодиночке. Журчали фонтаны. Шуршали газеты. Гости отеля читали, разговаривали, прогуливались. Монотонное гудение голосов прерывал тихий смех.
– Добренького денечка, – Д.Э. улыбнулся в окаменевшую рожу портье. – Сколько тут у вас стоит комната за ночь?
Выслушав ответ, мистер Саммерс повернулся к мистеру Маллоу. Компаньон стоял рядом, смотрел в сторону.
– Ну, – мрачно прошептал Д.Э. Саммерс, – решай быстро. Пять дней по четыре пятьдесят или неделю по три?
– Ой! – М.Р. аж застонал, мгновенно забыв о конфузе. – Компаньон, я такое не могу! Это пытка какая-то!
Но тут же добавил:
– Неделю!
Цепочка от часов Фокса позволяла кое-что, помимо счета. Тем более, что «все включено».
– Простите, сэр, что? – переспросил портье задумавшийся Д.Э.
– Хотелось бы убедиться, что у вас есть деньги, джентльмены, – сухо повторил тот.
У М.Р. дрогнули ноздри. Его компаньон дернул бровью. На стойку молча вывалили кучку банкнот.
Портье с непроницаемым лицом смотрел, как оба расписывались в книге гостей.
– Подъемная комната направо, прошу вас, джентльмены, – подскочил мальчишка-кельнер. – Четвертый этаж.
– Какая-какая комната? – удивился было Джейк, но компаньон слегка пнул его сзади сундуком, и сразу же сделал вид, что просто передает вещи кельнеру. Д.Э. ойкнул и заткнулся.
По краям мраморной лестницы снисходительно улыбались мраморные статуи. То, что мальчишка назвал подъемной комнатой, оказалось лифтом. Подъемная – ни отнять, ни прибавить – комната, вмещающая человек сорок, с бархатными диванчиками и чайным столиком. Кельнер с облегчением бухнул сундуки на пол.
– Прошу вас, мисс Бейтс, – негромко произнес второй кельнер, постарше – стройный молодой человек. В подъемную комнату прошествовала разряженная в пух и прах дама в белом. Следом за ней вошли еще несколько постояльцев. Искатели приключений поняли, что глазеют самым непристойным образом, стянули, спохватившись, шляпы, и приняли задумчивый вид. В зеркало было видно, как второй кельнер заботливо наливает даме чашку чая. Лифт дернулся и неторопливо поехал вверх.
Ковер делал шаги бесшумными. Кельнер остановился возле дубовой двери с блестящей медной цифрой «двадцать». Щелкнул замок. Дверь открылась. Через открытое окно в дымке на горизонте просматривались скалы. Ветер шалил в верхушках пальм. Пахли апельсиновые деревья. Белели небоскребы Сан-Франциско – самого беззаботного города на свете.
Под потолком позванивала подвесками люстра. Сверкал мраморный камин, над ним висело огромное зеркало в бронзовой раме. На каминной полке стояла пара бронзовых канделябров. Напротив камина – бархатный диван с двумя такими же креслами и круглый столик с гнутыми ножками. На столике имелись ваза с фруктами и сифон с сельтерской.
Дюк вошел по очереди в обе спальни, обозрел пышно взбитые кровати с тремя подушками каждая, и длинно свистнул. Джейк нанес визит в ванную и свистнул тоже. Вернулся в гостиную, нашел звонок, в котором можно было накрутить ручку на «Принести мои ботинки», «Газированная вода», «Официант в столовую» и еще куча разных вещей, выбрал «Вызвать горничную», и, когда горничная появилась, потребовал две чашки шоколада со взбитыми сливками.
Шоколад принесли, он был отличный. Д.Э. съел сливки, поглядел задумчиво, вздохнул. М.Р. поболтал в чашке ложкой и вздохнул тоже:
– Неделя.
Бейли и Барнум!
Величайшее шоу на земле!
Тигр Юпитер!
Лошадь на воздушном шаре!
Музицирующие слоны!
Потом был еще кинематограф, «Кошмар любителя гренков». Этого компаньонам показалось недостаточно, и они взяли билеты на «Ужасных детей». Потом пошли смотреть девчонок в варьете.
* * *
Из варьете возвращались за полночь. От запаха магнолий кружилась голова.
– Э-э-э… – протянул М.Р., оглядываясь так, что только чудом не свернул себе шею.
На Джефферсон-стрит вдоль стен серого кирпичного здания неторопливо прогуливались две девицы.
Д.Э. вообще не посмотрел в ту сторону, принял независимый вид и компаньоны прошествовали мимо.
Скоро! Скоро!
Ежегодные гастроли!
Шоу великого Флото!
Клоуны на афише растягивали в улыбке нарисованные рты, одновременно плача фальшивыми слезами.
