– Да… пролетал мимо, а тут набросились, стали тыкать какой-то гадостью, да еще к креслу пристегнули. Наркоманский рай, а не планета!
– Ну, точно! Камера наказаний… Там я тебя и видел.
– Так ты тоже сидел голышом в белой комнате и тебе в спину кололи какую-то гадость? – Петр передернулся от нахлынувших воспоминаний.
– Да.
– И за что тебя упекли?
– За то, что влюбился в девушку. Мне сделали чистку мозга и отправили в До Гет.
– И что? – Петр озадаченно нахмурился. – Помогло?
– Не очень. Просто стало как-то пусто. Вот здесь. – Парень на мгновение прикрыл ладонью глаза и коснулся лба, а затем коснулся груди. – А вот здесь все осталось по-прежнему. Ай!
Один из стражей без предупреждения ткнул недлинной серебристой трубкой в плечо паренька.
– Запрещенные эмоции! Прекратить!
Петр поморщился, заметив исчезающую в трубке иглу. Опять какие-нибудь инъекции: спокойствия, равнодушия, безразличия… Парень тут же, словно его выключили, равнодушно уставился в пол. Страж, успокоенный его реакцией, отстранился. Очередь дернулась, увлекая за собой.
Шагая следом за пареньком, Петр выждал какое-то время и уже шепотом спросил:
– А это кто?
Парень отстраненно покосился на него и меланхолично пожал плечами.
– Биорги. Хранители порядка. Откуда ты? Я, было, подумал, что ты с Западных Земель. У них тоже до сих пор попадаются темно-рыжие.
– Темно-рыжие? – Петр удивленно коснулся головы с легким изумлением и досадой, почувствовав под пальцами вместо привычной шевелюры миллиметровый ежик. – У меня темно-русые волосы. Я прилетел сюда с Земли. Я этот… как его… рус!
– А. Понятно. – Его собеседник как-то отстраненно кивнул и отвернулся.
Петр насторожился.
– Что тебе понятно?
– То, что ты очередная свихнувшаяся жертва ученых, – не оборачиваясь, буркнул паренек. – Уж не знаю, чем ты провинился перед Системой, но тебе просто выжгли мозг.
Петр послушно шагнул вперед вместе со всеми и придвинулся ближе к парню.
– Не вижу логики. При чем тут цвет моих волос и мой мозг?
– Все просто. Ты, как и многие из безумцев, ютящихся в городах класса «е», уже свихнулись от мысли, что вы потомки ушедших руссов, и только вы можете спасти нашу планету. Если бы ты… вы оставались нормальными, вы бы поняли, что уже ничем Лутану не поможешь! Не спорю – наша планета проживет еще не одну тысячу дней, но всем нам путь в Альянс. Даже Правящие, даже ученые не могут обратить этот процесс.
Петр помолчал, и вновь шагнув вслед за колыхнувшейся вперед очередью, тихо бросил:
– А может быть, ваши Правящие и ученые просто не хотят спасать Лутан?
Ответом ему стал острый взгляд паренька.
– Если не хочешь стать одним из биоргов – лучше молчи об этом.
Петр оглядел обреченно шагающих мужчин, единственным отличием которых были цвет волос и странные глаза, и кивнул.
– Учту.
Вскоре черная арка приблизилась. Петр остановился, внимательно наблюдая за шагнувшим в нее пареньком. А тот, покорный воле одного из Хранителей порядка, положил ладонь на округлый, помаргивающий красным терминал, созданный так же, как и арка, из чего-то напоминающего темное стекло. Секунду ничего не происходило, затем парнишка дернулся, словно его прошил разряд тока и, сжав в кулак освобожденную руку, шагнул в зал.
– Теперь ты, – поторопил его чей-то голос над ухом.
Проводив взглядом паренька (которого сейчас вели под руки два биорга, проталкиваясь в толпе дожидавшихся своей очереди лутанцев), Петр вошел в арку.
– Руку, – снова приказал все тот же голос.
Петр помедлил и опустил руку на терминал. Сотни раскаленных маленьких иголочек прошили ладонь, заставив его прикусить губу. Сравнение, пришедшее на ум, развеселило – тавро! Он теперь, как племенной жеребец, принадлежит стаду под названием До Гет.
– Выходи.
Петр взглянул на ладонь. Странный едва видимый рисунок подтвердил его опасения.
В спину толкнули, заставляя покинуть арку. В него тут же вцепились ледяными пальцами два биорга и куда-то повели. Вскоре он оказался в небольшой комнате. Вначале его запихнули в какой-то цилиндр, где принялись стегать струи прохладной, пахнущей химией воды, затем он вновь оказался в комнате, где его наскоро вытерли и тут же натянули бурого цвета робу, немного напоминающую раг. Потом уже другие биорги провели его по белоснежному коридору и втолкнули в небольшую комнату.
– До Гет семь миллионов пятьсот сорок три прошел регистрацию в Системе и прибыл для распределения в рабочие сектора, – отрапортовал один из сопровождающих его.
Двое одетых в раги лутанцев что-то оживленно обсуждали, глядя на бесконечное количество перемигивающихся разноцветных кнопок, которыми была усыпана вся стена.
– Хорошо. Что ты умеешь делать? – неохотно оторвался от обсуждения один.
– Э-э…. – Петр помолчал, вспоминая предупреждение Вейтра. – Я – утилизатор.
– Угу… – Тот пробежался пальцами по ряду кнопок и приказал биоргу: – Сектор четыре, ячейка две тысячи сорок.
Лиза
Ряды одинаковых домов, или «ячеек», как называл эти безликие строения Шарам, продолжали вырастать мне навстречу, и я уже даже не представляла, где сейчас то здание, в котором я сегодня проснулась. И уж подавно я бы не нашла дом, где находится Галка… если бы не Хряп. Он уверенно подсказывал мне, куда свернуть, где пройти прямо, а что обойти.
Кое-где мне встречались прогуливающиеся симпатичные рыженькие девушки в компании мужчин. Даже показалось, что они были счастливы. Пару раз наткнулась взглядом на строения раза в два шире, чем стандартные ячейки для жилья. Возле одной стояли несколько (опять-таки) молодых людей. Словно здесь никто и никогда не старел!
А еще попадались странные мужчины. Провожая всех пустыми, будто остекленевшими глазами, они продолжали неторопливо прогуливаться по улицам так, словно это было их предназначением или смыслом жизни.
– Лииза? Что ты тут делаешь? – Знакомый вкрадчивый голос заставил меня обернуться.
Ко мне с улыбкой шел Шарам.
Внутри что-то противно сжалось так, словно я его боялась!
Боялась?
И вновь перед глазами вместо воспоминаний встало серое пятно.
– Я иду к сестре, – глядя ему в глаза, я отступила. – Не знаешь, почему я проснулась в другом месте и совершенно не помню, как там оказалась?
– Ты потеряла сознание. – Не переставая улыбаться, Шарам остановился напротив и ощупал меня внимательным взглядом. – К тому же ячейка, в которой ты жила, предназначена для одного. Я решил, что тебе будет удобно жить отдельно от сестры.
