Пока солнце еще не село, мальчик вытащил из телефона батарею и положил ее на освещенное место — зарядиться. Надо бы зарядить еще и мамин телефон. Может, на нем тоже есть сообщения? Может, мама успела оставить подсказку?
Подсказку?
Ну конечно же! Как он раньше не догадался? Есть же подсказка, вот она, в сумке лежит. Чарли вытащил аккуратно сложенный кусочек пергамента.
Мамина кровь…
Что тут написано?
Так…
Буквы, цифры, какие-то скобки, непонятные значки и пометки.
Больше всего это напоминало уравнение из высшей математики. Высшую математику Чарли еще не проходил.
Или это код? Мама частенько придумывала коды, а он их разгадывал. Если это код, получится и на этот раз. Только раньше Магдалина никогда не пользовалась в кодах скобками и такими пометками.
— А я знаю, что это, — внезапно сказал мальчик вслух. — Это формула.
Как выглядят формулы, Чарли уже знал. Его родители были учеными и пользовались такими штуками, а иногда и сами их составляли. Да, это формула, но Чарли ничего не смыслил в формулах…
Иногда плохо иметь родителей-ученых.
Мальчик повертел в руках пергамент. Надо узнать, что тут написано. Или найти кого-нибудь, кто поможет разобраться. Но как он узнает, кому можно доверять?
Этот кусочек пергамента ничего не прояснял. Куда увезли родителей? Почему не похитили с ними самого Чарли?
Мальчик задумался.
Он снова прокрутил в голове мамино письмо. Новая работа, говорил Рафи… По делам… Окружающих всегда интересовали научные разработки Анебы и Магдалины.
К одиннадцати годам Чарли прочел достаточно дешевых детективов.
— Кому-то понадобились их открытия, — задумчиво произнес мальчик.
Теперь он чувствовал себя более уверенно. К тому же в сумке оставался загадочный пергамент.
Анеба не ответил на звонок сына по нескольким причинам. Во-первых, под водой телефон не принимал. Во-вторых, костлявый Сид забрал телефон, чтобы поиграть в крестики-нолики, и посадил аккумулятор.
Анебу это порядком беспокоило. Он лежал на нижней полке, уставившись в то место зеркала, где, по его расчетам, должны были находиться похитители.
Правой рукой Анеба обнимал спящую жену.
— Берма, му и квазиа эни му ха ма кви, — бормотал он.
Анеба лежал так уже более получаса. Тяжелый взгляд из-под нахмуренных бровей упирался в зеркальную преграду. Папа Чарли умел выглядеть устрашающе.
— Во хо и ахи паа, — прошептал он.
С другой стороны зеркала Уиннер и Сид поежились. Черный гигант смотрел прямо на них.
— Во хо и ахи паа, — повторил странный пленник.
— Что он сказал? — спросил Уиннер. — Что?
Сид пожал костлявыми плечами.
— На каком языке он говорит? — рявкнул Уиннер. Его голос сорвался на визг.
Анеба сурово насупился.
— Он что, один из этих, как их… колдунов? — предположил толстяк, определенно не видевший разницы между африканским колдуном и университетским профессором.
— Точно, — опасливо подтвердил Сид.
Ему все происходящее совершенно не нравилось.
— Он колдует, — продолжил Уиннер. — Накладывает на нас проклятие.
Темнокожий мужчина слегка улыбнулся. Он был уверен, что фокус удался. На самом деле Анеба говорил: «Вы, жалкие мелочные людишки, уже начали мне докучать». Наверняка эти дураки считают, что он проклинает их. Что ж, этого Анеба, собственно, и добивался. Толстяк и Скелет — так он мысленно называл своих тюремщиков — и без того были напуганы. Скелет, к примеру, наотрез отказался войти в каюту пленников.
— Прекрати колдовать! Хватит! — раздался голос из соседней каюты.
Анеба поднял голову и кровожадно улыбнулся. Сид с Уиннером подпрыгнули от неожиданности. Великан по-прежнему скалился.
— Прекращу, — спокойно ответил он, — если вы зарядите мой телефон и вернете его, а также скажете, куда и зачем нас везут.
Магдалина тихо застонала во сне и попыталась повернуться на другой бок. Места для маневра ей не хватило, и женщина ненароком столкнула с койки пятнистую кошку. Кошка недовольно мяукнула.
— Чарли? — спросила Магдалина, не просыпаясь.
Анеба погладил жену по голове. Ему так хотелось встать, выдавить зеркало и выкинуть этих двоих за борт. Возможно, ему бы это даже удалось, ведь папа Чарли был очень высоким и сильным. Но сейчас еще не пришло время. Сначала надо было выяснить, почему их похитили. Освободиться можно и потом.
— Во парикмахер ни папа, во маме и кваду, во гиме и сононко, во хвене какрака, — продолжил мужчина.
Означало это примерно следующее: «У вас обоих плохой парикмахер, одежду вы нашли в грязной канаве, ваша мать — банановая трава, у вас слишком большие носы, а ваша глупость так известна, что на главных площадях ей уже ставят памятники…»
Фраза «у вас слишком большие носы» пришлась Анебе по душе, и он ритмично повторил ее несколько раз, с каждым разом все громче и громче:
— Во хвене какрака, во хвене какрака, ВО ХВЕНЕ КАКРАКА!
— Хватит! — завопил Толстяк.
— Я бы и сам рад, — невинно ответил Анеба. — Впрочем, вы знаете, что надо сделать.
И он снова продолжил зловеще бормотать непонятные слова.
Глава седьмая
Примерно через час Чарли услышал шум. Кто-то спускался по лестнице. Мальчик даже не успел спрятаться. Прямо перед ним стояла высокая кареглазая девушка.
Она удивленно посмотрела на мальчика и что-то крикнула, кажется, по-французски.
Чарли французский знал, брат Жером уделял много внимания изучению иностранных языков. Он понял, что сказала девушка: «Френсис! Смотри! Тут мальчик, маленький африканец!»
Чарли внимательно оглядел незнакомку: стройная, мускулистая, одетая в майку и коротенькую юбку. На ногах у девушки были балетные тапочки. Темные волосы стянуты на затылке так крепко, что уголки глаз подтянулись к вискам, и во всем лице сквозило что-то азиатское. Хотя национальность незнакомки определить было достаточно сложно. Чарли даже немного обиделся, что его так бесцеремонно обозвали африканцем. У балерины (а девушка явно походила на балерину) в жилах текла кровь и Черного континента.
Вслед за балериной на палубу спрыгнул тот, кого она называла Френсисом, — молодой темноволосый мужчина в ковбойских сапогах и широкополой мексиканской шляпе. На поясе у него висела кобура на два пистолета. Один пистолет находился в кобуре, другой поблескивал в руке незнакомца.
Чарли еще ни разу не общался с настоящей балериной и ковбоем с пистолетами.
