– Стоять!
– Ай! – От неожиданности меня подбросило аж на метр. «Блинский блин, когда-нибудь, помяните мое слово, я точно скончаюсь от остановки сердца!..»
Из кустов вылез большой лохматый пес с черными подпалинами. Бока его ходили ходуном.
– Елы-палы! – не выдержала я, едва переведя дух. – Что ты вечно со спины подкрадываешься?! Тьфу, черт…
– Извини, – сказал пес голосом Иллана.
– Ладно… только больше так не делай. Думала, коньки отброшу…
– Куда?
– Пардон, забыла, с кем разговариваю… Ты тут какими судьбами?
– Я видел, как на рассвете ты пролетала над нашими пещерами верхом на Поднебесном.
– Ага, значит, мне не показалось…
– Я пойду с тобой.
– За каким это фигом?! Ты же кочевников ненавидишь!
– Деймера я ненавижу больше, – отрезал пес– Вы идете, чтобы убить его, так ты мне сказала?
– Ну, да, что-то типа этого…
– И я пойду с вами. Ты представишь меня вашему вожаку.
– Хм… – Я испытующе посмотрела на угрюмую морду пса. – А ты уверен, что ты ему понравишься?..
– Это уже не твоя забота, женщина.
Ох ты, блин!.. Видали?.. Ладно! Хотела я ему сказать, кто я есть, но теперь – фигу!.. Вот найду ребят и при всех научу уважать слабый пол! От позора у этого шовиниста хвост отвалится…
– Хорошо! – Я пожала плечами и вышла надорогу. Он потрусил следом. – Как скажешь. Будет тебе и вожак и Деймер… Один вопрос можно?
– Ну?
– Ты так и будешь собакой бегать?
– Пока да. Так проще.
Он замолк. Скучный тип, даже не поговоришь с ним. А, да не больно-то и хотелось!.. Я решительно зашлепала босыми пятками по пыли. Дойду до города – надо будет хоть шлепанцы какие раздобыть! Все ноги о камни изрезала… Этому, мохнатому, все по-барабану, а мне?..
Отчаянно себя жалея и временами тихо матерясь, когда попадались особенно острые камешки, я брела вперед. Интересно, до вечера до города дойти успею? Неохота ночевать в чистом поле да под открытым небом… Позади зацокали копыта и послышался скрип колес. Я обернулась – меня нагоняла типичная деревенская телега, груженная мешками, с запряженной в нее клячей. Правил лошадью по-крестьянски одетый дедуля в соломенной шляпе. Поравнявшись со мной, он сдвинул головной убор на затылок:
– День добрый, красавица!
– Здравствуйте, – улыбнулась я. Вот, нормальный человек, а то бурная здешняя реакция на мой цвет волос уже порядком раздражает…
– Куда путь держишь? – поинтересовался старик.
– В столицу… – промямлила я, напрягая память: «Как город-то называется?.. Кто бы мне об этом сказал! Мелиор – государство, по поводу столицы меня как-то не просветили…»
– В Гринмор? – оживился дед.
Я усиленно закивала.
– Так и я туда! Садись, красавица, что ж ножки зазря стаптывать?..
– Спасибо большое! – обрадованно заулыбалась я, карабкаясь на телегу.
– Ой, а чья псина-то?.. – заметил старик. – Дюже на волка похожа!..
Иллан смерил его убийственным взглядом, но промолчал. Маскировку соблюдает…
– Моя, дедушка! – сказала я, свесив ноги. – Да вы не волнуйтесь, он не кусается… Добрый – как палтус!..
Следующий свирепый взгляд достался мне. «Ой-ой, какие мы злые!.. А вот так тебе и надо, нечего командовать…» Старичок взмахнул поводьями, и телега тронулась с места. Иллан, поставив меня в игнор, бежал впереди, что-то вынюхивая по обочине дороги.
– А что, дедушка, до города далеко? – спросила я.
– Да уже нет, к вечеру там будем, часа через три, – ответил он, прищелкивая языком на свою клячу. – Совсем старая моя кобылка, еле плетется, нога за ногу, а то бы скорее добрались…. Придется на постоялом дворе ночевать, какая вечером торговля.
– А вы что-то на продажу везете?
– Да вот, муку, – он кивнул на мешки, – мельница у меня на Речистой Запруде, вот, вожу помаленьку, так и перебиваюсь. Нынче с зерном плохо, по базарным дням в столице хорошую цену дают. А ты откуда, девушка?.. Одета не по-нашему, одна на пустой дороге?..
– Э-э… – Я призвала на помощь всю свою фантазию и принялась врать: – А я, дедушка… сирота! Родители в прошлом месяце померли, тетка из дому выгнала… Приткнуться мне некуда, сама не из этих краев… – Незаметно я сбилась на хорошо знакомое «Подайте, Христа ради, сами мы не местные!». – Из-за гор буду, с севера… Вот, подумала, может, в столице где устроюсь, посудомойкой там или еще кем… мне, сиротинушке, только бы голову было где приклонить…
Иллан покосился в мою сторону с неприкрытым ехидством, издал какой-то невразумительный звук и дернул ухом. «Презирает. Ну и черт с ним…»
Дед вытер скупую слезу и прокашлялся:
– Так куда ж ты пойдешь, дочка, на ночь-то глядя? Да еще и в Гринморе, там лихих людей хватает – город большой!..
– Ничего, – вздохнула я, гордясь своим актерским дарованием. – Как-нибудь переночую, а завтра…
– Нет уж! – заявил дедуля, решительно пришпоривая лошадь. – Что я, совсем бесчувственный?.. Сироту на улице оставлять! Небось не обеднею, и на ночлег хватит, и на ужин… Не перечь!.. Я небось старше.
Я захлопала глазами и сделала вид, что рада до потери памяти. «Ничего, главное – добраться до города, а там уж в толпе затеряться – дело пяти секунд. Неудобно, конечно, перед дедушкой, ну да что поделаешь – мне своих искать надо!»
В болтовне со словоохотливым старичком время пролетело незаметно. Солнце клонилось к горизонту. Дорога вильнула вправо, деревья расступились, и впереди, на холме, я увидела высокую крепостную стену с огромными, окованными железом воротами.
– А вот и Гринмор! – обрадовался дед. – Слава богу, засветло успели. А то после заката стражники никого внутрь не пропускают.
Лошадка, очевидно почувствовав скорый отдых, быстрее задвигала копытами. Я пригляделась получше.
– Дедушка! А у вас что, траур?..
– Траур? – удивился он.
– Ну да! Вон, черные полотнища развеваются… Он близоруко прищурил глаза и виновато развел руками:
– Ты уж прости, дочка, не увидал! Беда у меня – с детских лет цвета не различаю… Для меня все едино – черно-белое!..
Та-ак. То-то я думаю, чего это он за сердце при виде меня не схватился?.. Дальтоник, что ли? Или как там их, по-научному?.. А, не суть! Суть, граждане, в том, что у стражников-то зрение наверняка в порядке! Надо что-то делать. Иначе – не знаю, как его, а уж меня, как личность подозрительную, они точно не впустят. Еще и напинают, чтоб другим неповадно было…
