— Уточняю. Через вход не выходят. Будет правильнее, если вы войдёте, — заявили из-за двери.
Митя осторожно потянул за дверную ручку. На этот раз дверь с лёгкостью открылась, и Митя сделал очередное открытие: оказывается, войти через дверь — это совсем не то, что ходить вокруг да около.
Перед изумлёнными взглядами друзей предстала не известно откуда взявшаяся речка. Возле неё стоял дорожный указатель:
Речушка извивалась серебристой лентой. Лёгкий ветерок ерошил воду, и от этого она шла мелкой рябью, похожей на рыбьи чешуйки. На другой берег был перекинут престранный мостик. Он был сделан не из брёвен, не из досок и даже не из камней, а из букв.
Мите никогда не приходилось видеть более необычного строительного материала. Приглядевшись, он заметил, что буквы, цепляясь друг за друга, образовывали слова. Правда, некоторых букв не хватало, и от этого мостик покосился и выглядел довольно шатким.
Возле моста подбоченившись стоял бобёр в квадратной чёрной шапочке с кисточкой, точь-в-точь какие носят магистры разных наук. Он смерил вошедших оценивающим взглядом и покачал головой:
— Втроём вы могли бы соображать быстрее. Если бы я вам не подсказал, так и топтались бы на пороге.
Прежде Митя думал, что все бобры строители, поэтому шапочка учёного на новом знакомом его очень озадачила.
— А ты кто? — поинтересовался он.
— Учись выражать свою мысль точнее. Ты хочешь знать моё имя или кем я работаю?
— И то, и другое.
— Отвечаю по порядку. Во-первых, меня зовут Буквоед. А во-вторых, я служу смотрителем моста. Кто-то ведь должен следить за его состоянием, — пояснил Буквоед.
Митя покосился на ветхий, скособоченный мостик и подумал, что смотритель не слишком рьяно выполняет свои обязанности, но из вежливости решил оставить эту мысль при себе, а вслух сказал:
— Значит, у вас тут пост?
Буквоед помотал головой:
— Уточняю. У меня не пост. К чему поститься, когда вокруг столько искушений? Взять хотя бы эту аппетитную «сосиску».
Он указал на витиеватые перила мостика. От множества букв у Мити запестрело в глазах, но, приглядевшись, он обнаружил среди множества слов то, которое назвал учёный бобёр. И тут случилось нечто совершенно неожиданное. Смотритель моста стал одну за другой откусывать буквы и аппетитно хрупать ими, будто сухариками.
Мефодий, как истинный исследователь, решил посмотреть, из чего же сделан мостик. Потеряв бдительность, он встал на задние лапки, а передними опёрся на перила. В тот самый момент, когда от слова «сосиска» осталось только «сос», перила, будто повинуясь сигналу бедствия, с треском подломились, мостик тряхнуло, и Мефодий полетел в реку.
— Ой-ой-ой! Спасите! Помогите! — закричал он.
Митя подхватил львёнка как раз вовремя, пока он не успел погрузиться в воду с головой.
— Бедный Мефодий. Кажется, ты не слишком промок, — сказал он, услужливо отжимая львёнку плюшевые лапки.
Мефодий не любил вспоминать, как однажды он мылся, потому что после этого Митина мама повесила его прищепками за уши на бельевую верёвку и этим сильно унизила его достоинство. Но сегодняшнее купание ему понравилось ничуть не больше первого. Он отряхнулся и возмущённо проговорил:
— Брр! Я всегда знал, что вода мокрая, но не на столько же!
— Не смотритель, а ломатель какой-то, — поддакнул Авося, с осуждением глянув на Буквоеда.
— Честное слово, если так пойдёт дальше, то этот мост вот-вот развалится, — добавил Митя.
Буквоед без тени смущения возразил:
— Теперь уж точно не развалится. По крайней мере некоторое время он будет держаться на твоём честном слове. Оно пришлось как раз кстати.
— Что же это за мост, который держится на честном слове! — покачал головой Митя.
— Если жевать всё, без разбора, никакое честное слово не поможет, — угрюмо проворчал Мефодий.
Укор попал в точку. Буквоед напыжился и обиженно проговорил:
— Уточняю. В еде я очень разборчив. Во-первых, я предпочитаю не трогать твёрдый знак.
— Почему?
— Он слишком твёрдый, даже для меня. Помню, как-то попробовал — чуть зубы не сломал, — пожаловался смотритель. — А во-вторых, я объедаю не все буквы, а только лишние. А это умеет делать далеко не каждый.
— А с чего ты решил, что они лишние? — усмехнулся Митя.
— Уточняю. Иногда, если убрать несколько букв, можно получить новое слово. Да что там говорить, вы же сами из «выхода» сделали «вход». Это ужасно занимательная игра со словами!
Услышав про игру со словами, Митя оживился. Ведь это именно то, что нужно для папы. Сорока тоже упоминала про игру слов. Кажется, поиски пошли по правильному пути.
— Я бы тоже хотел научиться играть со словами, — сказал Митя.
— Это можно. Главное, выбрать подходящее слово. Иногда происходят такие превращения, прямо как в сказке. Вот, к примеру, если у слова «победа» отъесть «по», то может случиться…
— Нет, не надо! — остановил Буквоеда Митя.
Он уже видел, что получилось, когда от «сосиски» остался сигнал бедствия, и совсем не желал, чтобы сейчас случилась беда.
— Если произойдёт беда, то мост может совсем обвалиться, — предостерёг Митя горе-смотрителя.
— Ну и что? Зато вместо моста появится плотина, — бодро заявил бобёр.
— Но ведь тогда никто не сможет попасть на тот берег, — сказал Митя.
— Об этом я не подумал, — виновато заморгал Буквоед и добавил: — Это ещё раз доказывает, что играть со словами надо очень осторожно.
Впрочем, в твоём возрасте тебя наверняка больше интересуют другие игры.
— А вот и нет. Мне как раз нужно, чтобы рукопись заиграла, — заявил Митя.
— Ты писатель? — удивился смотритель моста.
— Пока ещё нет, — признался Митя. — Я стану писателем, когда вырасту. А сейчас это надо для папы.
Буквоед ободряюще улыбнулся:
— В таком случае тебе лучше перебраться через мост в Орфоигранию. Там ты обязательно отыщешь что-нибудь подходящее.
Это звучало заманчиво, но, когда Митя потрогал носком ботинка ближайшую перекладину моста, она так опасно прогнулась и заскрипела, что он понял, что переправиться на другой берег нелегко. Мост грозил рухнуть при первой же попытке по нему пройти.
— А нет другого способа перебраться через реку? — поинтересовался Митя.
— Уточняю. Можно перебраться вплавь. Но при этом лично я не могу поручиться, что вы попадёте куда надо, — развёл лапами учёный бобёр.
