– Они не живут в нашем королевстве, – нахмурилась я.
– Вы правы, метресса Алузье, варвары живут за пределами наших границ, и все же Эмири говорит разумно. Не всегда есть возможность придерживаться правил хорошего тона, – с улыбкой вновь обратился ко мне Кристоф, тем самым возвращая приятное ощущение в груди, исчезнувшее было с замечанием Броссара. – Часто обстоятельства диктуют свои правила.
– Когда Тристан собирался приехать в Арт? – не дожидаясь моего очередного вопроса, спросил Броссар.
– Обещал быть завтра, – ответил Кристоф.
– Интересно будет с ним побеседовать, – отозвался Броссар.
Лично я в общении с королевским судьей не видела ничего хорошего. Наглый, считающий себя вправе приставать к воспитанным метрессам, делая двусмысленные намеки. Он мне не нравился. Может быть, из-за него и смотрела на всех южан предвзято. И только Кристоф производил приятное впечатление, впрочем, как и его дядя.
– Мэтр Гротт… – начала говорить я, но оказалась прервана.
– Не называйте меня так! – шутливо запротестовал Кристоф. – Так обращаются к моему дяде, а мне хотелось бы быть собой. Зовите меня по имени, метресса Алузье.
И вот тут я замерла в нерешительности. Он сказал об этом так просто, по-видимому ожидая, что от меня последует встречное предложение, но я к этому пока была не готова. Мы познакомились при странных и шокирующих обстоятельствах, сегодня нормально общаемся впервые, и по правилам хорошего тона непозволительно так скоро разрешать мужчине звать себя по имени. Броссар не считается, он и разрешения-то не спрашивал, да и старше, к тому же наставник.
– Как скажете, мэтр Кристоф, – тихо отозвалась я и встретилась с насмешливым взглядом Броссара.
Вот он прекрасно понял мое смущение и все рассуждения по этому поводу, а потому сидел и мысленно смеялся над метаниями моей души.
– Я хотела узнать, как поживает Мариэль? Она все еще под арестом в доме вашего дяди? – поинтересовалась я.
– Метресса Мариэль совершенно очаровала его, – почему-то радостно и очень доброжелательно улыбнулся Кристоф.
– В самом деле? – удивилась я.
– Неужели старик Луи не устоял перед очарованием голубоглазой северянки? – не меньше моего удивился Броссар.
– Почему старик? Он, конечно, не юноша, но вполне приятный мужчина, – сделала я замечание Броссару.
– Он старше твоей подруги вдвое, – сообщил он.
– Ну и что? Я с ним тоже общалась, он прекрасный собеседник, учтивый и тактичный. Думаю, что Мариэль не будет грустить в его доме, оставаясь под арестом, – заметила я.
– Луи ей точно не позволит грустить, – в тон мне ответил Броссар и весело переглянулся с Кристофом.
– Кстати, мэтр Одилон не говорил, почему Мариэль до сих пор под арестом? Как идет расследование смерти мэтра Дантара? – спросила я, решив, что вряд ли разгадаю смысл их переглядываний.
– Об этом он со мной не разговаривал. Напомню, что я сам только вчера вечером смог вновь разговаривать. – Едва заметный мягкий укор в тоне заставил меня усовеститься.
Вот что значит воспитанный молодой человек! Не делает замечаний, напоминая о своей болезни, лишь вскользь упомянул о невозможности нормального общения.
– Получается, что вы в первый же день, как смогли говорить, сразу к нам направились? – В ожидании ответа сердце трепетно забилось.
– Я торопился увидеть свою спасительницу, чтобы лично отблагодарить ее. – И столько тепла во взгляде, а нежная улыбка на губах говорила о том, что осталось недосказанным.
На какое-то мгновение все вокруг исчезло. Остался только этот горячий, разгоняющий кровь до сумасшедшей скорости взгляд, губы, притягательно улыбающиеся, манящие прикоснуться к ним, ощутить их вкус и нежность. И этот пьянящий аромат южных цветов, заполнивший пространство вокруг, придавал особый смысл словам, жестам и даже дыханию, ставшему неожиданно рваным и глубоким.
– А ты влюбилась, – насмешливо произнес Броссар, когда мы смотрели вслед уходящему от нашего дома Кристофу.
– Ни в кого я не влюбилась! – возмущенно повернулась к нему. – И вообще это не ваше дело!
Не хватало еще, чтобы наставник читал мне нотации!
– Ты права, меня это не касается. Но ровно до того момента, пока это не будет мешать обучению, – спокойно сообщил Броссар. – Учти, три шкуры спущу, если замечу, что сидишь и мечтаешь о южном красавчике, вместо того чтобы учить заклинания.
Ни в кого я не влюбилась! Вот ни капельки! Броссар опять старается поддеть, чтобы найти новый повод для язвительных шуточек. Но почему-то вечером, засыпая в своей постели, вспоминала тот долгий взгляд черных глаз Кристофа и мечтала о том, чтобы почувствовать поцелуй на своих губах.
Глава 16
Уже привычная ненавистная утренняя пробежка. Завтрак, состоящий исключительно из здоровой пищи, отчего хотелось сесть в уголочке и расплакаться, жалуясь на несчастливую судьбу. Лишь крохотная надежда в душе, что Кристоф выполнит обещание и нанесет визит вежливости, согревала и делала раннее утро не таким мрачным.
Броссар спокойно пережевывал свою порцию, по размерам намного превосходящую мою. Съесть такой объем, даже проголодав весь день, я была не в состоянии. Хотя… Если бы это был тортик! Мечты, мечты…
– Не вздыхай так, иначе решу, что тебе пора начинать практику по целительству, – как-то очень вкрадчиво произнес Броссар.
– У меня все тело болит, – пожаловалась я.
– Оно и вчера у тебя болело. А вздыхать, не отрывая взгляда от окна, ты начала после вчерашнего визита Кристофа. Я предупреждал, что, если будешь грезить наяву, увеличу нагрузку на мозг, чтобы выбить всю любовную глупость, – сурово пообещал он.
– Вам показалось. Ни о чем таком я даже не помышляю, – ответила, стараясь сохранить достоинство.
Во-первых, он не тот человек, с кем бы тянуло обсуждать личные переживания. А во-вторых, очень не хотелось, чтобы ворожей еще сильнее стал нагружать меня в учебе и на тренировках. Мне и так достается, никуда от его внимательного взгляда не спрячешься! В школе нас в классе было хотя бы двадцать девчонок, и недовольство преподавателя всем доставалось поровну, а тут… Только и знает, что подмечать малейшие промахи и выдавать для заучивания бесчисленное количество заклинаний.
– Клер, я слишком хорошо знаю женщин. И отличить влюбленный взгляд от усталого в состоянии. Для этого не надо оканчивать школу, достаточно житейского опыта, – заметил Броссар.
– Насколько понимаю, он у вас очень богатый, – хмуро отозвалась я.
Даже начинающийся новый летний день не улучшал настроения. Аппетит пропал окончательно. Нотации о том, что сейчас нужно думать об обучении и знаниях, а не влюбляться, совершенно не улучшали самочувствия. Сильно не хватало кусочка шоколада или тортика… или пирожного. Кажется, я начинаю грезить о разных вкусностях, и они каким-то странным образом ассоциируются с Кристофом. Его глаза напоминали темный шоколад. Когда на него смотришь и солнечный свет отбрасывает красивый шелковистый отблеск, загорелая кожа чем-то походит на крем из взбитых сливок в эклерах. А полноватые губы заставляют рисовать в воображении образ вишенки, украшающей маковку огромного торта. Как тут не вздыхать?
