– Проснулась? – поинтересовался Броссар, бросив взгляд в мою сторону.
– Полчаса назад, – доложил Кристоф, стоя рядом с кроватью.
Я в этот момент держала в руках тарелку и уплетала жиденький супчик, щедро приправленный перетертым вареным мясом.
– Хорошо. Тристан, будешь обедать? – Броссар прошел на кухню и оттуда поинтересовался у друга.
– Голоден как волк, – ответил ему Одилон и, потирая руки, направился ко мне. – Как себя чувствует наша кошечка?
Ответила ему недовольным взглядом. Ведь знает же, что не могу сейчас говорить, и все равно задает вопросы!
– Я должен лично убедиться, что она здорова, – возвестил Одилон и, склонившись надо мной, поцеловал в лоб.
Что он делает?! Я возмутилась и отпрянула. Хорошо, что суп успела к тому моменту доесть, а то точно облилась бы.
– Меряю тебе температуру, – ухмыльнулся довольный Одилон. – Мне так жаль, что не смог присутствовать при твоем лечении, – с тяжелым вздохом признался он.
Я испуганно посмотрела на Кристофа. Намеки нахального Одилона и раньше выводили из себя, а сейчас, когда нахожусь в постели Броссара, едва прикрытая покрывалом, смущали неимоверно.
– Тристан, будь с моей невестой более учтив, – холодно произнес Кристоф.
Вскинула на него взгляд и прочла в глазах, что говорит он абсолютно серьезно. Ни тени насмешки не увидела. Он словно молчаливо спрашивал моего согласия и одновременно извинялся, что предложение о браке прозвучало в такой форме.
– Быстро же у вас все сладилось! – сладко пропел Одилон. – Не оставил другу никакого шанса поухаживать за нашей кошечкой!
– Клер, я приготовил для тебя одежду. Кристоф, проводи ее в комнату, пусть спокойно оденется, – вмешался в разговор Броссар.
– А ты, значит, дал им свое благословение, – с каким-то затаенным подтекстом произнес Одилон, уйдя от нас в кухню к хозяину дома.
– Меня особо никто не спрашивал, – усмехнулся Броссар и почти залпом выпил бокал вина.
– Что ж, кошечка, поторопись, я принес новости о нашем старом друге-колдуне. Если, конечно, тебе интересно! – крикнул Одилон.
Мне было очень интересно, и это помогло собраться с силами и быстро одеться. К столу я вышла в простом домашнем платье. Удивилась, что Броссар выбрал самое удобное из всех нарядов, что привезла с собой. «У него богатый опыт общения с женщинами!» – усмехнувшись, напомнила себе.
– Раз все в сборе, начнем наш маленький совет, – широко улыбнулся Одилон, осмотрев всех по очереди. – Мне нравится, что в этой компании собрались пытливые умы. В Управлении такого не хватает.
– Не жалуйся, у тебя есть хорошие специалисты и инспекторы с чутьем следователя, – прокомментировал Броссар.
– Да, но кошечки с ее интересными идеями сильно недостает, – делано вздохнул Одилон.
– Что за новости про колдуна? – вмешался в становящийся не совсем корректным разговор Кристоф.
– Первая новость – Леонард опять отправил письмо в местную газету, где сообщил, что черная хмарь в Шаранте – его рук дело. – Одилон обвел нас внимательным взглядом.
– Доказательства? – нахмурился Броссар.
– Ни одного, – недовольно покачал головой Одилон. – Деревня сгорела, а вместе с ней и любые улики. Но мы все же прочесали местность, допросили жителей соседних деревень. Ни-че-го!
Я постучала ладонью по столу, привлекая к себе внимание, затем показала жестом, будто что-то пишу. Кристоф сообразил и сходил в комнату за писчими принадлежностями. Мне подали карандаш и лист бумаги, и я поторопилась написать то, что вспомнила.
«Лария рассказывала о богато одетом господине, останавливавшемся накануне в их деревне», – вывела дрожащей рукой слова. Броссар и Кристоф прочитали и согласно кивнули. Они постарались припомнить все подробности рассказа умершей девочки, все, что она тогда взахлеб лепетала, делясь крохотной радостью, разнообразившей ее скучную деревенскую жизнь.
– Описания, как я понимаю, нет, – подвел итог Одилон.
– Нет, – подтвердил Броссар.
– Первой заболела жена мельника, жившая через забор от того дома, где останавливался приезжий мэтр, – добавил Кристоф.
– Не улика, но хотя бы предположение, что этот богато одетый мэтр мог быть заражен черной хмарью, – отозвался Одилон.
Я замотала головой, отвергая такое предположение, и поторопилась написать пришедшую на ум мысль. «Тогда почему первыми заболели соседи, а не хозяева дома, где останавливался мужчина?»
– Разумно, – хмыкнул Одилон и передал дальше мой листок, чтобы остальные прочитали.
Кристоф задумчиво уставился в стол, а Броссар откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, сцепив руки в замок на животе. Он перебирал большими пальцами, выдавая тем самым, что размышляет над моим предположением.
– Собственно, осталось неизвестным, каким образом черная хмарь попала в Шарант, – спустя какое-то время вышел из задумчивости Броссар.
– Известно, – хмуро ответил Одилон, чем привлек к себе всеобщее внимание. – Колодец на одной из улиц был заражен этой заразой. Колдуны выжгли его до дна, а потом взорвали, завалив землей.
– Тогда понятно, почему черная хмарь так быстро распространилась по деревне, – сказал Кристоф.
– Только как она попала в колодец? – задал вопрос Броссар.
«Приезжий мужчина?» – торопливо нацарапала я на листе бумаги.
– Вполне возможно, – согласился с моим предположением Одилон. – Жаль, что у нас нет его описания.
– Это вообще удача, что мы узнали о его существовании. – Кристоф ткнул пальцем в мои буквы.
«Как его найти? Это мэтр Леонард?» – задала сразу же два вопроса.
– Это не Леонард, – с твердой убежденностью ответил на второй вопрос Одилон. – Мы не снимали с него наблюдения. Он ни разу не покидал свой дом, и к нему никто не приходил.
– Даже поставщики еды? – удивился Броссар.
– Их мы давно заменили своими людьми, – неохотно признался он.
А мэтр Одилон серьезно подошел к делу! Даже убедившись в невиновности колдуна в смерти Эдрина, оставил его под надзором и людей не отозвал, полностью контролируя подозреваемого.
– Тогда получается, Леонард не имеет отношения к трагедии в Шаранте? – спросил ворожей.
– Да, – буркнул Одилон. – Мы ничего не можем ему предъявить. Он публично заявляет о своей причастности, но это лишь работает на его репутацию. Даже если это просто совпадения, то он весьма умело этим пользуется.
– Как Леонард узнает о подобных случаях? – спросил Кристоф, заметив, что я начала писать этот вопрос.
С благодарностью посмотрела на него – все же мое состояние оставляло желать лучшего, и такая трогательная забота приятна. Какой же он милый и замечательный!
