— Ничего я не скрытничаю. Я же сказал, что рассуждал пока чисто теоретически, потому что возраст… как бы уже подходящий… а опыта в этом деле нет…
— Так вот и я про то! — горячо заговорил Мишка. — Понимаешь, меня, собственно говоря, лягушачьи Тамаркины поцелуи только и останавливают!
— В каком смысле? — Руслан от неожиданности даже встал столбом посреди улицы.
— Да понимаешь, мне девочка одна… ну… из нашего класса нравится… — Ушаков потащил Руслана за собой. — А как вспомню Тамарку, так прямо тошнит. Представляешь?!
Шмаевский почему-то решил, что Мишке непременно должна понравиться Катя Прокофьева, и он настроился на то, чтобы уверить его, что Катя еще похуже Тамарки будет.
— И что же это за девочка? — осторожно спросил он.
— Вот… только тебе… как другу… — начал Мишка и с недоверием оглядел Руслана.
— Да ты что, думаешь, я кому-нибудь растреплю? — удивился Шмаевский.
— Дай слово, что никому! — зачем-то попросил Ушаков.
— Кончай, Миха! — возмутился Руслан. — Я могу подумать, что ты во мне сомневаешься!
— Ну ладно… Гляди у меня! В общем, так: мне нравится… Вероника Уткина…
Шмаевский облегченно вздохнул, потому что понял: кривить душой на предмет Прокофьевой ему не придется. Он и сам не знал, почему так обрадовался, что Мишка не претендует на эту ненормальную Кэт. И какое ему до нее дело?
— Ну! И почему так странно реагируешь? — подошла очередь удивляться Ушакову.
— Как странно?
— Чего это ты развздыхался? — угрюмо спросил его Мишка. — Тоже на нее заришься?
— Нет, что ты! Это я просто так вздохнул… неконтролируемо!
— Ну гляди! — опять неизвестно зачем пригрозил Ушаков.
— И что ты собираешься делать? — спросил Руслан.
— Так вот в этом-то весь вопрос! Хотел куда-нибудь пригласить Веронику, а как вспомню Тамарку — прямо с души воротит!
— Так, может, не вспоминать?
— Это тоже, знаешь ли, неконтролируемо получается!
— Ну тогда, может, не целоваться? Хотя бы временно… пока Тамарка совсем не исчезнет из памяти?
— А что? Это вариант! — обрадовался Мишка. — Слушай, а может, мне прямо сейчас взять и пригласить ее куда-нибудь?
— Возьми и пригласи!
— Легко сказать, пригласи! А если она вдруг не согласится?
— Чего бы ей не согласиться? Ты у нас парень видный!
— Да? Ты так думаешь?
— Ну хватит, Миха, без конца задавать ненужные вопросы и увиливать! Решил пригласить, так иди и приглашай!
— Ты не злись, но я еще один вопрос все же тебе задам, как другу! А куда бы мне ее пригласить?
— Откуда я знаю! Я ни разу никого не приглашал.
— Ну а вот если бы пришлось, то куда? Можешь ты порассуждать… опять же… чисто теоретически?
— Могу. Сейчас погода хорошая. Тихая. И снег так красиво падает. Пригласи ее прогуляться по Питеру.
— А что? Дело говоришь! — обрадовался Ушаков. — Не зря я все-таки тебя спросил! Ну… так я пошел?
— Валяй! — согласился Руслан.
Мишка рванул к дому Вероники Уткиной, а Шмаевский в совершенно растревоженном состоянии поплелся к своему дому. И чего это он так испугался за Катьку Прокофьеву? Да разве она может кому-нибудь понравиться? Совершенно бесцветная и неинтересная женская особь!
Вечером Руслан не выдержал, позвонил Мишке и спросил:
— Ну как?
— Что именно? — снисходительно спросил его Ушаков.
— Кончай прикидываться! Прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю! — рассердился Руслан.
— Если ты про Веронику, то крепость сдалась, практически без боя!
— Да ну?
— Вот тебе и «да ну»! Представляешь, почти сразу согласилась со мной встречаться. Так… для виду только поломалась немного.
— И что? Вы гуляли?
— Разумеется, мы гуляли, Руслик! — Мишка опять сказал это так устало, будто они не по Петербургу бродили, а совершили восхождение по меньшей мере на Эверест. — В общем, если ты задумаешь что-нибудь в этом же роде, обещаю тебе любую консультацию!
— Да я пока как-то…
— Ну и зря! — перебил его Мишка. — Вот если бы ты запал на ее подругу, то мы могли бы гулять вчетвером! Здорово, между прочим, было бы!
— Кого ты имеешь в виду? — спросил Руслан, и в памяти опять всплыл довольно-таки неказистый образ Прокофьевой.
— Ясно, что не Катьку, — ответил Ушаков. — Кому она может понравиться? А вот Танька Бетаева ничего! Очень тебе рекомендую! У нее так височки выстрижены! Класс!
— Ну ты даешь! — восхитился Руслан. — Какие слова знаешь!
— С девчонками поведешься — еще не то узнаешь! — сказал Мишка.
Глава 3. От добра добра не ищут
— Поскольку меньше чем через месяц будет День влюбленных, который всей школе так понравилось отмечать, то предлагаю подготовить к традиционному концерту для родителей несколько сцен из «Евгения Онегина» и стихи о любви, — сказала Нинуля в самом начале урока литературы.
— Тоже Пушкина? — спросила Ник, то есть Вероника Уткина.
— Необязательно. Выберите стихи того поэта, который вам больше нравится. Только мне сначала покажите, а то сейчас в книгах можно найти такое…
— Это какое же «такое»? — выкрикнул Мишка Ушаков.
— Сами знаете какое, — не стала уточнять Нинуля.
— А если я, например, терпеть не могу все эти стишки? — не унимался Ушаков.
— Не отрывай время от урока, Михаил, — поморщилась Нинуля. — У меня и в мыслях нет предлагать тебе читать стихи со сцены.
Это Ушакову почему-то тоже не понравилось.
— То есть вы считаете, что я не в состоянии?
— Да, Миша, я так считаю. И думаю, что не я одна. Все знают, как ты завываешь, когда читаешь стихи наизусть.
— Это я-то завываю?!
— Еще как завываешь! Прямо противно! — подхватила Ира Ракитина и тут же обратилась к учительнице: — А кто будет Татьяной?
— Ну конечно, не ты! — опять встрял Ушаков.
— Это почему же? — обернулась к нему Ракитина, презрительно сузив свои красивые голубые глаза.
— Да потому, что ты — вылитая Ольга! «Кругла, красна лицом она, как эта глупая луна на этом глупом небосклоне»!
— Идиот! — бросила ему Ира и отвернулась.
— На себя посмотри! — ответил Мишка и без всякой паузы обратился к Нинуле: — Нина Владимировна! Я хочу быть Онегиным, потому что эта особа… — и он резко выбросил руку в сторону Ракитиной. — …меня так достала, прямо сил нет терпеть. Я ей так монолог вжарю, мало не покажется!
