Книга Дружба, зависть и любовь в 5 "В", страница 50. Автор книги Людмила Матвеева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дружба, зависть и любовь в 5 "В"»

Cтраница 50

Но было видно, что ей на самом деле нравится, когда отец таскает Вовку на руках, покупает ему заводные машины и вафли.

А потом всё пошло наперекосяк. Вовка не заметил момента, с которого всё началось, он был ещё маленьким, Вовка. Но вдруг отец стал приходить поздно, когда Вовка уже спал. И мама ходила заплаканная, а Вовке перепадало от неё по затылку, потому что его мама не умеет быть печальной, она умеет быть сердитой. Когда она расстроена, она не плачет, а злится. Теперь Вовка это знает, а тогда не понимал. Почему она обижается на папу, а злится на сына? Несправедливо. Вовка любит справедливость, ему очень плохо, когда мама несправедлива. Но что же поделаешь с этим?

Скоро отец стал жить отдельно.

Вовка ждал, что скажет мама. Почему-то трудно было самому начать разговор. Что-то не давало просто спросить: «А где папа?» Он ждал, ждал, а она молчала. Ставила перед Вовкой тарелку. Стирала бельё. Пришивала пуговицы. Вытирала пыль с телевизора. Всё, как всегда. А про отца с Володей не говорила. Как будто он вышел в соседнюю комнату, а не ушёл совсем.

Проходили дни, недели, и всё становилось ясно без всяких слов. Раз отец не живёт здесь, с ними, значит, он живёт в другом месте. А это значит, что теперь у них семья совсем маленькая – мама и Вовка. А отца у Вовки нет. Вот что значит всё это. И пережить это очень трудно, сколько бы человеку ни было лет.

Потом отец стал приходить по воскресеньям.

Когда он появился в первый раз, Вовка учился в третьем классе. Отец вошёл в квартиру без звонка, отпер дверь своим ключом. Когда он появился в передней, Вовка на секунду замер: вдруг он вернулся к ним совсем? Но тут же понял – нет, не вернулся. У мамы погасшее лицо, отец прячет глаза. Неуклюже обнял Вовку. Худое плечо колет Вовкину щёку, нос у Вовки прищемился набок.

«Вырос», – говорит отец, от него пахнет вином.

С отцом легче разговаривать, чем с мамой. Они всегда понимали друг друга. А мама – человек тяжёлый.

– Почему ты так долго не приходил? – спрашивает Вовка, когда они с отцом остаются в комнате одни.

«Надо было успокоиться, – отвечает отец, – большие переживания пришлось пережить».

Вовке хочется спросить, зачем нужны эти большие переживания. Жили бы, как раньше, все вместе, и не нужно было бы никаких переживаний, ни больших, ни маленьких. И успокаиваться было бы не надо.

«У твоей мамы тяжёлый характер. Не женский характер, – говорит отец. – Женщина должна терпеть мужские слабости, а она не хочет. Вот почему мы и разошлись. Вырастешь – поймёшь».

А чего тут понимать? Всё и так понятно Вовке: развод есть развод. И у Серёжки родители разошлись. Радости мало, но дело обычное.

«Я выпиваю, – говорит отец. – Ну и что?»

А Вовка кивает, он согласен с отцом. И правда, что такого? Пусть бы выпивал, раз ему хочется. Вот Вовка, например, любит газировку с сиропом – тоже пьёт, когда есть такая возможность. И что? И ничего. Никому от этого ни хорошо, ни плохо. Вовкино личное дело. А у взрослых свои напитки. Пусть каждый пьёт, что ему нравится. И нечего человека прижимать. А мама прижимала, запрещала, вот отец и ушёл. И что хорошего? И ничего хорошего. Так рассуждал Вовка, доедая последнюю вафлю. А отец сидел напротив, слегка покачивался на стуле. Потом сказал:

«На пол накрошил. Будет тебе теперь вливание».

Отец усмехнулся, и Вовка усмехнулся. Мама всегда найдёт, к чему прицепиться. Крошки на полу – великое несчастье.

С тех пор отец приходит каждое воскресенье.

Потому что он очень хороший и хочет участвовать в воспитании своего любимого сына. Имеет право.

Сегодня он вошёл в переднюю, и сразу запахло парикмахерской.

– Запах какой убийственный, – говорит мама и отворачивается.

– Почему убийственный? Мужской одеколон, называется «В полёт». Ты просто отвыкла. – Усмехнулся одной стороной рта – доволен, что поддел её, несговорчивую женщину. Отвыкла от мужского духа, выставила мужа, теперь живи одна, нюхай незабудки. – Взял билеты в цирк! – громко сказал отец. И Володя заметил, что отец пьян. И понял, что он нарочно надушился, чтобы мама не унюхала запаха водки. – Собирайся, Владимир, скорее.

Говорит Володе, а смотрит на маму. Вот как надо разговаривать с мальчишкой, без всяких лишних нежностей.

И Володе нравится, когда отец называет его Владимиром, а не Вовочкой-Володечкой. И тут же думается: а может быть, он не такой уж и пьяный? Ну выпил немного, привычка такая. А может, и не пил, просто кажется.

Володя быстро надевает новую синюю рубашку, берёт куртку. Лучше скорее выйти на улицу, пока мама не заметила. А то ещё не пустит, так один раз было.

– Меня весь постройком уважает, и даже сам Григорий Ильич меня уважает. А я его уважаю. Пусть со мной бывает, а с кем не бывает? С каждым бывает. Но кто лучше всех циклюет? А кто шпунты лучше всех подгоняет? А паркет кто ещё такой подберёт? – Он дышит Володе в лицо и уже не говорит, а кричит: – Молчишь? Будем молчать. А кто лучше всех лаком кроет? Нет, ты скажи – кто? Молчим.

Володя уже отпер дверь.

– Пап, я готов.

Куртку можно застегнуть и на лестнице.

Мама давно ушла в кухню и бьёт там деревянным молотком по куску мяса, она лупит крепко, и за этим стуком никаких разговоров не слышит. Но отец всё кричит:

– Нет, ты, Владимир, скажи, кому Григорий Ильич из постройкома дал билеты? Лапушкину? Нет, мне. Хотя Лапушкин, если разобраться, мужик неплохой. В целом. А билеты не Лапушкину, вот они! – Отец повертел перед Володиным лицом голубой бумажкой, потом просунул бумажку в открытую дверь кухни и там повертел. – А спроси, в какой ряд? В первый! Вот в какой!

– Володя, ботинки! – крикнула из кухни мама.

Володя почистил ботинки. Почему она всегда, даже не глядя, знает, когда ему надо мыть шею, когда чистить ботинки, когда собирать портфель. Всё-таки у мамы очень тяжёлый характер, и жить с ней действительно трудно. Володя это на себе всё время испытывает.

Володя и отец выходят на улицу. Пришла весна, и совсем светло, хотя скоро вечер. Как приятно идти рядом с отцом. Совсем незаметно, что он выпил. А может, он и выпил-то чуть-чуть. Идёт твёрдо, смотрит вперёд. Хорошо идти с ним. Володя шагает широко, чтобы не отставать от отца.

Вот идёт мальчик Володя одиннадцати лет, независимый, самостоятельный человек, прекрасно понимающий, что к чему. А рядом идёт его отец, мужчина высокого роста, сильный, уверенный, не последний среди паркетчиков на своей стройке. Да, он хвастливо кричал про билеты, но, в общем, что там ни говори, а билеты в первый ряд не каждому дают в постройкоме. Лапушкину вот не дали, хотя он неплохой в целом. А отцу дали. Он знает своё дело, отец-то. Никто так не циклюет чисто. И никто так лаком не кроет. И походка у отца уверенная, никого он на свете не боится, ни перед кем не гнёт своей головы, отец-то.

А мама, она женщина, ей бы только придираться. Понять отца она не умела, вот и живут они теперь без отца.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация