Всю дорогу мама поглядывала на него и удивлялась. Ведь, кажется, совсем недавно, ну просто совсем недавно, он первый раз сказал «баба» и «мама». С трудом переступая, сделал первые два шажка. Измазавшись до ушей, впервые съел самостоятельно тарелку каши… И вот ему уже семь лет, и вот он идет в школу!
Нет, вы только поглядите, какой у нее взрослый сын — еле тащит портфель, а от помощи отказался!
Утро было ясное, солнечное, с золотыми листьями на березах. Таким оно и должно быть, утро первого сентября, утро первого дня занятий в школе…
Две недели со все возрастающим нетерпением Петя ждал этого дня. А вот сейчас он шел и невольно замедлял шаги.
Что-то будет там, в этой неведомой ему школе?
Он крепко сжимал ручку портфеля, и сердце его тревожно замирало.
Возле школьного двора они с мамой остановились.
— Сам хочешь или вместе пойдем? — спросила мама.
— Погоди, — сказал Петя и приложился глазом к щели в заборе.
Ого, сколько там народу! Полон двор. Кажется, всем очень весело. И разве страшно? И тут Петя впервые почувствовал, что вполне может обойтись без мамы и совершенно самостоятельно вступить в этот новый для него и такой заманчивый мир.
— Сам пойду, тут все сами, — прошептал он и решительно направился к калитке.
— Как хочешь, — сказала мама.
Однако, шагая по школьному двору, Петя то и дело оглядывался назад. А может, лучше с мамой?
Куда ему идти? Что надо делать? Он ничего не знал.
Хоть бы Вовку найти. Да разве сыщешь!
Вдруг Петя услыхал:
— Петя, Петька, сюда! Сюда шагай! Мы тут стоим!
Он увидел, что у школьного крыльца столпились самые младшие ученики мальчики и девочки — и побежал туда.
Вовка сразу его стал поучать:
— Пойди скажи, что пришел.
— Разве надо? — удивился Петя.
— Надо.
— А что сказать?
— Так и скажи: «Я пришел».
— А кому сказать?
— Учительнице, а то кому? Вон той…
— А зачем?
— Так надо, все делают.
— Так и сказать: «Я пришел»?
— Так и скажи: «Я пришел, по фамилии Петя Николаев».
— Ладно, сейчас скажу… А зачем?
— Так надо, чтобы все знали. Ну чего ж ты стоишь?
— Сейчас пойду.
Но Петя топтался на месте, перехватывал портфель из одной руки в другую и не мог сделать ни шагу.
Как он жалел в эту минуту, что рядом нет мамы!
А Вовка начал сердиться:
— Ну чего ты? Иди! Ну?
— Сейчас пойду, — прошептал Петя, замирая от страха.
К счастью, та учительница с седыми волосами, к которой посылал его Вовка, подошла сама.
Она подошла прямо к Пете и спросила:
— Как твоя фамилия?
К ужасу своему, Петя почувствовал, что не может произнести ни своей фамилии, ни имени, вообще ничего. Он точно язык проглотил.
А Вовка все подталкивал его в спину, все шептал:
— Говори! Тебя спрашивают, говори.
И тогда Петя, глотая слюну, заикаясь и пятясь назад, пролепетал:
— Я пришел… по фамилии Петя Николаев… я пришел в первый класс.
— Кажется, ты у меня, — сказала учительница. — Сейчас посмотрю. Так и есть: Николаев, Петр. Ты будешь в первом классе «А». Запомнишь?
— Запомню.
— И я в первом классе «А», — шепотом прогудел Вовка, высовываясь из-за Петиной спины.
— Меня зовут Клавдия Сергеевна. Запомнишь?
— Запомню.
— И мою учительницу зовут Клавдия Сергеевна, — снова высовываясь из-за Петиной спины, загудел Вовка.
— Значит, вы оба в моем классе, — смеясь, проговорила Клавдия Сергеевна и, что-то отметив на листе бумаги, отошла к другим детям.
— Умная! — с почтительным уважением сказал Петя.
— А ты думал! — гордо ответил Вовка.
Этот день был восхитительный во всех отношениях. Ничто не могло его омрачить. Даже тот синяк под глазом, с которым Петя возвратился домой из школы.
Сперва Клавдия Сергеевна всех их поставила парами. А когда зазвонил звонок, парами же они поднялись по ступеням школьной лестницы, вошли в школьную дверь и наконец зашагали по длинному школьному коридору. Таких коридоров ни Вовка, ни Петя сроду не видывали. Он был шириной чуть ли не с улицу.
Потом Клавдия Сергеевна распахнула перед ними высокую белую дверь и сказала: «Это ваш класс!» — и они вошли в огромную комнату.
Казалось, что в этой комнате стен вовсе нет, а все стены превратились в окна — так много здесь было света.
Ах, как приятно было первый раз в жизни сесть за парту и уложить внутрь свой портфель! И положить руки на покатую крышку. А затем откинуть часть этой крышки и заглянуть в чернильницу, в которой не было ни капли чернил. И еще раз открыть и закрыть крышку. И снова положить руки на парту и ждать, что будет дальше.
Но все это было ничто в сравнении с той минутой, когда Клавдия Сергеевна сказала им, что урок начался, и показала, как нужно встать, когда учитель входит в класс.
Они встали все, как один. Правда, первый раз это получилось чересчур громко. Но ведь они так старались! Зато в следующий раз Клавдия Сергеевна их похвалила. Она сказала: «Так. Правильно. Только крышки поднимайте тише».
А потом она стала вызывать каждого ученика по отдельности. Назовет фамилию, а ученик должен встать. Клавдия Сергеевна поставит какой-то значок в большой книге, которая лежит перед ней на столе, и скажет: «Можешь сесть!» — и тогда ученик уже должен сесть.
Петя прямо дождаться не мог, когда наконец придет его очередь.
А когда Клавдия Сергеевна спросила, кто знает буквы, кто умеет читать, и не пробовал ли кто писать, и до скольких кто может считать, Петя и Вовка, хотя и сидели на первой парте, руки поднимали как можно выше, чтобы Клавдия Сергеевна видела, что они умеют и писать, и читать, и считать…
— Вот какие вы у меня молодцы! Значит, вы почти все уже знаете! — похвалила своих учеников Клавдия Сергеевна.
— Мы можем начать сначала! — с жаром крикнул Вовка, вскакивая с места.
— Никогда не вредно повторить то, что знаешь, — улыбнулась Клавдия Сергеевна. Однако велела Вовке сесть и так громко не кричать.
На втором уроке было письмо. И тут выяснилось, что у двух мальчиков и одной девочки нет тетрадей. Тогда Петя поднял руку и сказал, что у него с собой очень много тетрадей, и если надо, то, пожалуйста, он с удовольствием даст.
