– Феликс, полночь скоро?…
– Не знаю,- сонно ответил птиц, удобно устраиваясь на соломенной подстилке и засовывая голову под крыло.- Я время по солнцу определяю. А сейчас солнца нету…- птиц зевнул и закрыл глаза. Медик сокрушенно вздохнул. Ему было скучно. Будучи привидением, он не знал ни голода, ни холода, ни усталости, и сон его тоже не брал. А вот деятельная натура покоя не давала… Поболтавшись по веранде и понаблюдав, как усмехающиеся в бороды гномы уносят в дом благополучно уснувших гостей - за исключением куда-то запропастившегося государя и феникса, которому и на своей подстилке у огня спалось неплохо, вирусолог полетел развлекаться. Полночи он ждал не просто так - именно с этого момента и до самого рассвета его, как и всякого призрака, становилось видно… Потирая ручки, Ильин, за неимением других развлечений, отправился пугать суровых рудокопов…
Как оказалось, напрасно.
– Тьфу ты!…- спустя час плевалось разочарованное привидение, хмуро приземляясь на уже знакомую веранду. Ночь не задалась. Прагматичные гномы нет, чтобы визжать и разбегаться при виде бесплотного духа - они на него и внимания не обращали!… Нет, видели-то прекрасно, а вот бояться даже и не думали. Сначала Аркаша решил, что суровые шахтеры просто настолько переутомились в забое, что у них уже не осталось эмоций, чтобы хоть как-то реагировать на внешние раздражители - в его лице, и переключился на женщин. С тем же успехом. Хлопотливые грузные дамы и видеть его не желали, мечась от печи к котлам, а от котлов - к столу… Ну, может пару раз на него махнули передником, чтобы не мешал - и всё!… Кипя от негодования, призрак принялся за детей, хотя это было против его правил… Надо ли говорить, что и здесь его ждало горькое разочарование?…
– Приземленные трудоголики, начисто лишенные элементарных зачатков фантазии!…- сердито бурчал он, летая из стороны в сторону над портиком веранды дома старейшины.- Нет, страус, как тебе это нравится?! Черт с ними, с мужиками, там вообще тяжелый случай… Но женщины!… Я перед ней из стены выпрыгиваю, вою, как идиот, замогильным голосом - мертвецы обзавидуются, а она - "Брысь, крякнутый, у меня жаркое подгорает!" Нормально, да?! Еще и "крякнутый"!… При чем тут это, я вообще не понимаю… А уж детки! Нет, ты даже представить не можешь!… Десять минут караулил, еще двадцать из-под кровати зубами скрежетал и особо леденящие душу стоны разучивал… А им - хоть бы что, хоть бы где!… Сидят, кирками игрушечными по булыжнику: "тюк, тюк" - и всех радостей!… Да если б мне в десять лет живого призрака показали…
– Дак какой же ты живой?…- хохотнули из-под навеса дома.- Крякнутый и есть… Не буди птицу чудную, дай полюбоваться-то!…
– Да его и тремя будильниками не поднимешь…- сварливо огрызнулся Аркаша, для наглядности легонько пнув дрыхнущего сном праведника птица по крылу. Тот даже не пошевелился.- А ты кто? Ты где?…
– Дарин я,- отозвался тот же голос, и в свет костра вступил один из сыновей папаши Балина.- Уж час тут сижу, сапог тачаю…
– В темноте?
– Дак после шахты это ж разве темнота?…- искренне удивился гном, присаживаясь на расстеленную у огня дерюжку и вновь принимаясь за сапог. Вирусолог хмыкнул, и подлетел поближе:
– А вы что, в принципе не отдыхаете?… Ночь-полночь, а народ все суетится…
– Какая ж ночь, коли еще совы ухают?…- поднял на призрака недоумевающий взор коротышка.- От как перестанут - так и нам пора на боковую… Мы, гномы, бездельничать не привыкли! А касаемо отдыха - почему ж не отдыхаем?… Очень даже! По праздникам, вот к примеру, и ежели стужа с метелью…
– И много у вас праздников?
– Много!- радостно кивнул рудокоп.- Пять!… Ты чего хохочешь, крякнутый?…
– Сам ты "крякнутый"!…- обиделся Ильин.- Что вы обзываетесь-то все?!
– Дак а кто ж ты еще?… Крякнутый и есть…
– Шахтерский жаргон,- не просыпаясь, щелкнул клювом всезнающий Феликс.- Означает - "умерший". Коим вы и…- не договорив, он снова тихонько захрапел. Аркадий покосился на птица, почесал в затылке и пожал плечами:
– Так бы сразу и сказали… а то я уже почти обиделся. Наши спят?
– Как младенцы,- широко улыбнулся Дарин.- Изнеженные, что барышни… А комарье их знатно покусало! Вон, у государя по сю пору личность вся в шишках, как у бугроноса колодезного… Лорин уж ходила за ним, ходила, уговаривала примочки поставить, да он, вишь, суровый да занятой, чешется, а всё о деле да о деле!
– Лорин?…
– Сестрица моя. Младшенькая,- с затаенной гордостью пояснил гном.- Красавица!… И умна не по годам, в травах разбирается, со зверьем разговаривать выучилась, и волшбой балуется, втайне от папеньки. В Гильдию Свободных магов хочет, бедняжка моя…
– А почему - "бедняжка"?- не понял медик, глядя на погрустневшего рудокопа.
– Дак ведь папенька ни в жизнь не дозволит!…- с опаской оглянувшись на темный дверной проем, шепотом пояснил Дарин.- Что ты! Да чтоб женщина из клана Телхара Каменной Кувалды - и в магички?… Да еще учиться, да еще вдали от дома, да бок о бок с человеческими колдунами?… Да папенька скорее вместо забоя к плите стряпать встанет, чем такое родной дочери разрешит!… Уж сколько они ругались, а все без толку. У него ж для детей два пути: мальчиков - в шахту, девочек - замуж!… И все. Все так делают, от и он туда же… Нам-то с Торином что - мы свое дело любим, нам другого и не надо. А Лорин жалко.
– А она что, против замужества?… Эмансипация и все такое?…
– Ты мне сестренку такими словами не обижай!- насупился рудокоп.- И вовсе она не против! Ежели склонности к магии да книжкам исключить, так девица правильная, с понятием, и замуж хочет, и детишек, все как положено… Тока вот… Ты ее видел?
– Не знаю…- задумался Аркадий, припоминая всех виденных в городе женщин гномьего племени. Ни особо красивых, ни особо умных он там не встречал. Хотя, конечно, Дарин, как любящий братец, наверняка сестру перехвалил…
– Не видел,- уверенно сказал бородач, внимательно поглядев на вирусолога.- А то бы всенепременно запомнил бы!… Наша Лорин - она не то, что другие! Не веришь, вижу… А пошли, покажу!- гном отложил недочиненый сапог в сторонку и поднялся.- Тока тихонько, она счас у себя в светелке новые заклинания пробует… Помешаем - еще шуму наделаем, папенька услышит, и будет малышке на орехи!…
– Понял!- заинтригованный призрак поднял обе руки кверху.- Пошли!
Комната младшей и единственной дочери старейшины Рудного Кряжа находилась в самом конце дома. Чтобы ненароком кого ни разбудить или, того пуще - не нарваться на сурового отца семейства, гном и привидение внутрь каменного жилища входить не стали - обошли снаружи. Дарин пересчитал маленькие окошки в неровной стене, и уверенно указал на предпоследнее, светящееся мягким желтым светом:
– Вон! Там ее комната. Окно высоко, мне не достать, а ты загляни. Тока осторожно, не напугай… хотя она у нас храбрая, вся в папу! И упрямая тож в него…
– Угу…- кивнул Аркаша, поднимаясь над землей. Не то, чтобы вырубленное в скале окошко находилось очень высоко - и двух метров, пожалуй, не было, но рудокопу с его ростом… Призрак чуть приподнялся над землей и заглянул в окно. Сначала он увидел грубо сколоченный шкаф с книгами, потом - аккуратно убранную кровать, потом - натянутые под потолком на веревочке и вывешенные для просушки травы, потом - стол, уставленный колбочками, и, наконец - строптивую дочь старого Балина. Она сидела за столом и что-то осторожно мешала в маленькой глиняной мисочке, попутно сверяясь с какой-то книжкой. Аркаша внимательно пригляделся и пожал плечами - девушка, которую он увидел, вовсе не была такой уж красавицей. По мнению вирусолога, Кармен была гораздо привлекательнее… "Хотя в этом случае я, пожалуй, не обьективен,- признал Ильин, у которого при мысли о смуглой испанке знакомо потеплело в груди.- Пожалуй, симпатичная. Даже хорошенькая… А если вспомнить, какие тут женщины - то и немудрено, что Дарин сестру красавицей называет!"
