ЭТОТ МЕДНЫЙ ЗНАК БЫЛ НАЙДЕН ЭКСПЕДИЦИЕЙ ТОБОЛЬСКОГО АРХЕОЛОГА-ЛЮБИТЕЛЯ ВАСИЛИЯ ПИГНАТТИ ПРИ РАСКОПКАХ НА ИСКЕРЕ. НА ЗНАКЕ НАДПИСЬ: «КНЯЗЯ ПЕТРА ИВАНОВА ШУЙСКОГО».
ТАКИМИ ЗНАКАМИ-«МИШЕНЯМИ» УКРАШАЛИ КОЛЬЧУГИ, А КОЛЬЧУГУ КНЯЗЯ МОГ НОСИТЬ ТОЛЬКО ЕРМАК. ПО ЛЕГЕНДЕ, КОЛЬЧУГУ ШУЙСКОГО ЕРМАКУ ПРИСЛАЛ В ПОДАРОК САМ ИВАН ГРОЗНЫЙ
В 1658 году воевода Алексей Буйносов-Ростовский не рискнул отдать реликвию без санкции царя. Но в 1660 году тайша Аблай прислал второе посольство. В то время в степях было очень неспокойно, и русские власти нуждались в расположении тайши, потому что через его аймаки караваны бухарцев ходили в Среднюю Азию и Китай. И воевода Иван Хилков решил подарить панцирь Ермака Аблаю. Со святыней из Тобольска в Барабинскую степь отправилось посольство служилого человека Ульяна Ремезова.
Ульян Ремезов был служилым «по отечеству», то есть потомственным. Его поверстали на место отца – Моисея Ремезова. До Сибири Моисей был доверенным человеком самого патриарха Филарета, но чем-то не угодил ему и загремел в Тобольск. Здесь он быстро вошёл в служилую элиту: водил кочи с грузами в Мангазею, Нарым, Томск и Енисейск, возглавлял посольство к джунгарскому контайше Батуру. Однако нрав у Моисея был вспыльчивый, а рука тяжёлая, и однажды в споре он зарубил какого-то казака. Воевода приказал не ставить Ремезова командиром, но людей не хватало, а Моисей к тому же знал грамоту, и потому сохранил высокое положение. Его наградили покосами и пашнями, и он завёл себе деревеньку с крепостными. Умер он во время поездки в Москву в 1647 году. Его сыну Ульяну было тогда 28 лет.
«Печать» с кольчуги Ермака
Посольство Ульяна Ремезова вышло из Тобольска 18 июля 1660 года. Служилые ехали на конях и верблюдах. Путь занял полгода. В «урге» – джунгарском кочевом лагере – послов ожидали джунгарские тайши Аблай и Лаузан и татарский хан Девлет-Гирей, чингизид, – главные враги русских в Сибири. Однако встреча получилась радушной. Ульян Ремезов договорился со степняками о мире.
Аблай наконец-то получил заветную кольчугу, расчувствовался и выдал Ремезову татарский секрет, что могила Ермака находится на Баишевском кладбище. Ульян записал слова тайши и попросил Аблая заверить запись печатями. Этот уникальный документ известен как «сказка» Аблая.
Ремезов возвратился в Тобольск в конце лета 1661 года и привёл с собой барабинских татар, которых джунгары отпустили из плена. За успех миссии с панцирем Ермака – по иронии судьбы – Ремезов получил в награду другой панцирь. Воевода Хилков назначил Ульяна сотником рейтаров – всадников в броне и с огнестрельным оружием. Правда, расходы, которые в дороге понёс Ульян, ему не компенсировали, и семья Ремезовых оказалась разорена. Зато русские узнали, где похоронен Ермак. А сын Ульяна Ремезова Семён потом опишет посольство отца в своей «Истории Сибирской».
КОЛЬЧУГА ЕРМАКА ЭКСПОНИРУЕТСЯ В ОРУЖЕЙНОЙ ПАЛАТЕ МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ. ИЗНАЧАЛЬНО КОЛЬЧУГА ПРИНАДЛЕЖАЛА ВОЕВОДЕ ПЕТРУ ШУЙСКОМУ, КОТОРЫЙ БЫЛ УБИТ В БОЮ ПОД ОРШЕЙ В 1564 ГОДУ.
ДОСПЕХИ ШУЙСКОГО ПОСТУПИЛИ В ЦАРСКИЙ АРСЕНАЛ. КОЛЬЧУГИ ЦЕНИЛИСЬ ОЧЕНЬ ДОРОГО И СЧИТАЛИСЬ ПРЕСТИЖНЫМИ ПОДАРКАМИ. КОЛЬЧУГА ШУЙСКОГО СВИТА ИЗ 20 000 КОЛЕЦ И ВЕСИТ ОКОЛО 16 КГ. НА ГРУДИ У НЕЁ – ДВЕ МЕДНЫЕ БЛЯХИ-«МИШЕНИ»; ТОЧНО ТАКУЮ ЖЕ «МИШЕНЬ» НАШЁЛ НА ИСКЕРЕ АРХЕОЛОГ ПИГНАТТИ
Рисунок посольства Ульяна Ремезова из «Истории Сибирской»
Но увы: мир со степняками будет непрочным, и уже в 1662 году Девлет-Гирей снова объявит русским войну. А кольчуга Ермака не поможет тайше Аблаю. Аблай ввяжется в борьбу с калмыками. Поначалу – в 1771 году – он даже разгромит войско тайши Дайчина, сына Хо-Орлюка и властителя калмыков, и отправит пленника в Лхасу, откуда Дайчин уже не вернётся. Но потом внук Дайчина Аюка, будущий великий хан калмыков, совершит поход возмездия на Аблая, разобьёт его войско, возьмёт Аблая в плен и выдаст русским. В 1674 году пленный Аблай умрёт в заточении в башне Астраханского кремля. По преданию, панцирь Ермака достанется Аюке, и хан подарит его России. Этот панцирь ныне хранится в Оружейной палате.
«Самотрудием» воеводы
Деятельность Петра Годунова
Весной 1667 года в Тобольск прибыл новый старший воевода – стольник Пётр Годунов. Девять лет назад он уже повоеводил в Брянске и знал, что это за дело такое – воеводство. «Товарищем» Годунову назначили князя Фёдора Бельского. Современные историки до сих пор не определились, кем же был Пётр Годунов: великим реформатором или великим комбинатором.
Годунов кипел проектами преобразований. Он сразу взял быка за рога. Из Тобольска во все стороны полетели отряды служилых, чтобы провести генеральную перепись городов и слобод, а дьяки заметались в поисках ржавых ключей, чтобы достать из старых сундуков ветхие дозорные книги с планами уездов. Самые умелые рисовальщики засели за составление карт. Среди этих мастеров был служилый Ульян Ремезов и, возможно, его сын Семён – будущий картограф Сибири. Уже к осени «самотрудием» Годунова Большой Чертёж Сибири был завершён. К Чертежу прилагался длинный сопроводительный текст – «Роспись». Сибирь впервые увидела саму себя целиком, будто с космической орбиты. Об этом небывалом произведении Семён Ремезов скажет: «Се первое чертёжное описание Сибири. Сибирским жителям в великое удивление, яко много лет неведомы орды сосед».
Для защиты от «орды сосед» воевода Годунов задумал соорудить первую в Сибири Засечную черту – линию из острогов и лесных завалов, которая преградила бы степнякам путь на русские селения. Эта грозная черта должна была начаться на Тоболе у Тарханского острожка возле устья Туры; далее она прошла бы до Ялуторовской слободы, потом вверх по реке Исети через Шадринский острог, Далматовский монастырь и Катайский острог, а потом по речкам Синаре и Каменке до Чусовой. В длину полоса укреплений вытянулась бы на 472 версты. Годунов планировал «встроить» в неё шесть новых крепостей. Заселить их можно было бы казаками, которые служат «за свой кошт» (на «самоокупаемости»), потому что освобождены от налогов.
Длинные руки Годунова дотянулись и до служилого войска. Рейтары «иноземного строя», которых восемь лет назад завёл воевода Хилков, не годились для борьбы со стремительными степными конницами: всадники в латах были медлительны и неуклюжи, а плату получали щедрую. Годунов заменил их драгунами – лёгкой кавалерией (причём драгуны могли сражаться и пешими). Жалованье драгунам уменьшили, но дали земельные наделы.
Карта воеводы Петра Годунова
Разумеется, реформы требовали денег. Годунов принялся раздавать в откуп всё, что можно, начиная с «зерновых кабаков», где под бражку играли на деньги в карты и в кости, и заканчивая, например, выгодной должностью дворника на Гостином дворе. Чтобы отбить у Верхотурья пушной торг, Годунов устроил небольшую войну: тобольское войско без смущения взяло в осаду верхотурскую крепость, и воевода Иван Колтовский, изумлённый до предела, два месяца держал оборону от своих-русских. Но опорой экономики Петра Годунова стали неукротимые «прибыльщики». Им воевода дал полную волю. Годуновские «наушники» устроили в Тобольске сущее беззаконие. Они заставляли горожан подписывать «неведомо какие» челобитные и не гнушались подлогами в документах: одним «убавляли оклады», «которые за кровь и за раны пожалованы», а другим прибавляли подати. Они устраивали поборы и присваивали земли. Они заводили слободы, притесняя инородцев, и обирали проезжих купцов, придумывая для них новые пошлины.
