КНЯЗЬ МАТВЕЙ ГАГАРИН – ФИГУРА АМБИВАЛЕНТНАЯ. С ОДНОЙ СТОРОНЫ, ВСЁ-ТАКИ ПЕРВЫЙ ГУБЕРНАТОР, СТОЛЬКО СДЕЛАВШИЙ ДЛЯ РАЗВИТИЯ СИБИРИ. А С ДРУГОЙ СТОРОНЫ – КАЗНЁННЫЙ КАЗНОКРАД. И ПОЧИТАТЬ ЕГО НЕ СТОИТ, И ПРЕНЕБРЕЧЬ ИМ НЕЛЬЗЯ. ПОЭТОМУ МЕМОРИАЛЬНАЯ ДОСКА ГАГАРИНУ ВИСИТ В ТОБОЛЬСКЕ ТАК, ЧТОБЫ НЕ БРОСАЛАСЬ В ГЛАЗА: КАК БЫ ЕСТЬ ОНА, И КАК БЫ НЕТ ЕЁ
Губернатор имел куда больше административных полномочий, нежели воевода, а губернская канцелярия как система была строже и логичнее, чем приказная изба с повытьями. Почти всё замыкалось на персоне губернатора, поэтому деятельный Матвей Петрович выстроил из губернской канцелярии коррупционную пирамиду. Чиновники брали взятки и раболепно отстёгивали долю губернатору. Всякая услуга стоила свою цену, все были обложены поборами, и Гагарин получал мзду за всё. Секретарь Матвея Петровича, пленный швед Йохим Дитмер, быстро разбогател на одном только «доступе к телу»: он отстроил себе подворье и купил четырёх холопов. В Тобольске Подгородная слобода с приказчиком Иваном Замощиковым обслуживала интересы лично Гагарина, словно крепостное хозяйство: тоболяки вкалывали в усадьбе губернатора, ублажали его гостей и даже столичных ревизоров.
Мемориальная доска князю Гагарину в Тобольске
Караулы Гагарина дежурили в Верхотурье и перехватывали жалобы. Главными статьями личного подпольного бизнеса Гагарина были таможня (с «ларёчным смотрителем» Павлом Крупенниковым), казённая монополия на табак (его называли «табун-трава»; по городам Сибири табаком беспошлинно торговали московские купцы Евреиновы), пушнина и «кружечные сборы» в кабаках. Особо крупные взятки Гагарин брал за откупы. Система откупов была устроена так: какой-либо купец платил в казну ту сумму (откуп), на которую казна планировала собрать какой-либо налог, а потом сам собирал этот налог с населения, сколько мог урвать всеми правдами и неправдами.
По легенде, свои богатства Гагарин переправлял в Россию в обход Верхотурской таможни через Салдинскую слободу. В благодарность за услуги Гагарин на свои деньги выстроил в слободе каменную церковь. Семён Ремезов называл подобные порядочки «кривовертящимися нравами». А современный историк Михаил Акишин подвёл итог деятельности Гагарина так: «Создание жёсткой губернской иерархии позволило петровским чиновникам перейти от криминальной солидарности сибирских воевод XVII века к созданию организованной преступности бюрократического аппарата».
Но князь Матвей Петрович Гагарин не был банальным казнокрадом или коррупционером. Он был пассионарием, деятелем с размахом. В 1713 году он затеял строительство каменного кремля. Он лоббировал китайские караваны (в которых отправлял контрабанду). Он поддерживал миссионерские экспедиции владыки Филофея. Он организовал системные раскопки древних курганов. Он подготовил (пусть и плохо) поход подполковника Бухгольца на Яркенд. Наконец, он даже перенёс устье Тобола.
Весной полноводный Иртыш топил Нижний посад Тобольска, а Тобол впадал в Иртыш так, что поток тобольской воды бил прямо в Троицкий мыс Алафейских гор и подтачивал кручу. Вспомнив свой опыт Вышневолоцкого канала, Матвей Петрович решил спасти город: нужно разделить устье Тобола на два потока и ослабить напор реки на Троицкий мыс. Для второго потока можно было приспособить короткую старицу, называющуюся Прорвой. Её надо было расширить, углубить и соединить с Тоболом и Иртышом.
В 1716 году на Прорве начались землекопные работы. К ним Гагарин привлёк каролинов. Артелью шведов руководил Иоганн Венке. Прорва была расширена, и с тех пор её стали называть Перекопом. Часть воды Тобола потекла по новому пути. Увы, этот титанический труд оказался сизифовым: разделение устья не ослабило Тобол, и он всё равно подмывал злосчастный мыс. Труды шведов и мечты князя Гагарина были напрасными.
Однако дерзость замысла производила большое впечатление, и о канале Гагарина охотно писали учёные путешественники. Натуралист Иоганн Георг Гмелин в 1734 году свидетельствовал: «Бывший наместник князь Гагарин распорядился, чтобы пленные шведы устроили новое устье повыше по течению реки через специально выкопанный канал, что многим помогло. Но опыт показал, что этих средств недостаточно». А в 1741 году академик Герхард Фридрих Миллер сообщил: «Прежний губернатор Сибири князь Матвей Петрович Гагарин попытался с помощью шведских пленных разделить силу Тобола посредством канала. Этот канал действительно и очень удобен, и судоходен».
В конце XVIII века канал перестанут чистить и забросят. Непокорный Тобол восстановит своё былое русло, и через столетие не останется никаких следов Перекопа. Впрочем, не останется и документов, свидетельствующих, что этот проект существовал в действительности. Может быть, канал – просто миф о всемогущем губернаторе, который поворачивал реки вспять.
В общем, Матвей Петрович был весьма неоднозначным деятелем. При всём лихоимстве он был щедр и справедлив; при всём самоуправстве он думал о благе Сибири; при всём корыстолюбии он разорял казну, а не народ.
Караул для каролинов
Пленные шведы в Сибири
Первый день 1710 года Москва встречала торжеством. На улицах – триумфальные арки, оркестры, кареты, бояре в собольих шубах, дворяне в мундирах и толпы зевак, разрумяненных от холода и медовухи. Царь устроил воинский парад, и народ кричал «Ура!». Литавры и барабаны задавали ритм для многотысячной армии, и она бодро чеканила шаг на январском морозе. Но общее слаженное движение нарушала колонна пленных шведов: шведы толкались и сбивали строй, чтобы не наступать на свои боевые знамёна, которые перед ними тащили по снегу бравые солдаты русского царя.
Пётр разгромил шведов под Полтавой. Русские захватили 295 знамён и штандартов, взяли в плен 25 тысяч солдат и офицеров с обозами, в которых ехали канцеляристы, слуги, маркитанты и жёны. 18 тысяч пленных свезли в Коломенское для участия в «позорном параде». Пётр сам придумал сценарий победного шествия, превратив шведскую драму в русский фарс. Шут Вимени изображал короля Карла XII, а за пленными под гомерический хохот толпы на санях, запряжённых оленями, катились перепуганные северные самоеды. Низкорослые и смуглые, одетые в одежду из оленьих шкур, они – по замыслу Петра – символизировали злосчастное королевское войско, такое комичное на фоне подтянутых семёновцев и преображенцев, которые красовались в камзолах европейского покроя. Самоеды подгоняли оленей и молились своим богам, чтобы вывели из этого ада в благословенную тундру.
Всем действом руководил комендант Москвы князь Матвей Гагарин. Он провожал взглядом шведов и самоедов, но, конечно, не знал, что видит свою судьбу: в скором времени он станет сибирским губернатором, будет править землями этих инородцев и примет под свою ответственность этих пленников.
Русские называли шведов каролинами – подданными короля Карла. Пленным офицерам и солдатам предлагали принести присягу и служить в русской армии на выгодных условиях. Это не считалось страшной изменой, главное было – сохранить религию. Около шести тысяч каролинов пошли на службу к царю Петру, чтобы получать регулярное воинское содержание. Но многие пленники побоялись, что после мира их не выпустят из России, и не присягнули, предпочитая оставаться подневольными.
