Он бросился по тропе назад... Нет, бросился неправильное слово, он почти полетел, едва касаясь земли ногами. И хохотал уже где-то впереди. Его все это забавляло самого начала, с той минуты, как мы покинули переход. Я отставала всего на несколько шагов.
Ломкая трава сминалась под моими ботинками, я слышала ее хруст, слышала далеки крики, грязный снег сменился песком, бугристыми кочками, в которых ноги вязнут по щиколотку.
Мелькнула алым пятном машина, Ленник свернул правее на уходящую в заросли дорогу, туда, где шуршали травы. Туда где пел переход.
Что видели люди со стороны? Мужчину и женщину, которые вдруг исчезли, что бы больше никогда не появиться? Размытые тени?
- Не смей, - прошептала я в спину баюну и знала, что он услышал, смех затих, и через секунду я поняла почему.
Дорога изогнулась к северу, но сказочник сошел с нее, ведомый невидимой нитью перехода. Внутри дрожали знакомые и почти ставшие родными струны. Музыка стежки. Сказочник нырнул в переход, неизвестно кому принадлежавшей и куда ведущий. Ног коснулся плотный стелющийся туман. Я не позволяла себе задуматься. Он убегал, я догоняла, со звериным рычанием, с одной только мыслью: схватить, загнать добычу, которая оказалась настолько слаба, чтобы уклониться от боя.
Вечная мелодия стала оглушительной, на плечи вместо тяжести опустилась радость. Чистое удовольствие ласково коснулось затылка, пробежалось по позвоночнику, растеклось по телу. Снова здесь, снова в переходе. И теперь уже смеялась я, не баюн остановившийся в десяти шагах впереди.
- Эта не наша стежка, - проговорил сказочник.
Я рывком преодолела разделявшее нас расстояние. В его черных глазах не было страха, лишь удовольствие. И все отошло на второй план, и кровь, и смерть и люди, которые давно утратили право так называться. Люди вроде меня и Валентина.
- Я знаю, - не в силах перестать улыбаться ответила я, - Не имеет значения.
- Неужели? - удивился он, - Докажи.
Не успел звук угаснуть в сером мареве тумана, как он исчез. Растворился. Побежал так быстро, как вряд ли получиться у меня, во всяком случае не сразу. Но я все-таки пробежала с десяток шагов следом, прежде чем остановилась. Позволяя сладости проходить и проходить сквозь тело раз за разом.
Я остановилась, закрыла глаза, а потом подняла руку и укусила себя за ладонь. Сильно, чувствуя, как зубы впиваются в мышцы.
- Хватит бегать, - прошептала я, пробуя на вкус собственную кровь. - Хватит.
Боль смешалась с удовольствием. Я все еще состояла из плоти и крови. И могла причинить себе вред. Странно, но эта мысль принесла удовлетворение.
- Хватит, - повторила я.
Хватит отговариваться незнанием. Хватит списывать все на равнодушие.
Сказочник ведь специально вывел меня из себя, специально заманил сюда и дождался... Зачем? Ну же, начинай думать!
Меня давно провоцируют. Седой, Тамария, старик Дым, Лённик. Почти все. Зачем? А затем, что я все никак не могу сделать то, чего от меня ждут. Что именно?
За спиной раздался веселый отдаленный смех.
- Не сейчас, - рявкнула я, не оборачиваясь, но спиной чувствуя чужие взгляды.
Я слишком сосредоточилась на себе, на своих изменениях, а надо было на них. Увидеть собственное отражение в их глазах и поступках.
Что сделал баюн? Заманил в переход и скрылся. Я рванула бы за ним, но...
Стежка не наша, какой в этом смысл? Никакого. Только если...
Если, выскочив из перехода, он не нырнет в него снова. Мы не встретимся. Дорога всегда одна, всегда только в одну сторону. Он пройдет по нити обратно к колонии, а там его ждет моя машина, и ключи все еще у него в кармане. В любом случае баюн доберется до Юкова быстрее меня. И расскажет умирающей бабке, что я убила ее сына. Поиздевается напоследок.
Все это имело бы смысл, если бы не одно но... В моей привычном состоянии равнодушия, без топлива чужих жизней, я бы просто пожала плечами, принимая это как само собой разумеющееся.
Именно поэтому он убил всех этих людей, позволив мне чувствовать снова. Позволив осознать, что я натворила. И броситься за ним.
Парадокс в том, что, даже поняв это, я все еще не хотела, чтобы Марья Николаевна умирала вот так. Смерть, это как рождение, бывает только раз в жизни, и переиграть его невозможно. Это точка, которую я не хотела ставить.
Но его мне не догнать.
"Докажи" - сказал он напоследок.
Мелодия все еще играла, я слушала ее, знакомую вибрирующую. Как в первом переходе из Юково, как на алтаре Седого...
Я резко обернулась. Чужие взгляды звали, обещали сладость и веселье. Вечное наслаждение. Может и в правду остаться тут...
Но в тумане никого не было, лишь радость накатывала меня со всех сторон. Совсем как тогда, когда я касалась, стежек снимая нити с клинка Ушедших. Как тогда...
Земля укутанная туманом отозвалась гулом, который прошелся от ступней, по щиколоткам, коленям, бедрам, животу, груди, отозвавшись в каждой косточке.
Словно я вернулась на алтарь...
А почему как тогда, а не как сейчас? Чем та нить отличается от этой? Здесь точно такая же стежка, точно такая же нить, так почему бы и не повторить фокус...
Я опустилась на колено и провела рукой по земле, задев сухую траву. И снова услышала смех. Что в нем было? Одобрение? Предчувствие развлечения? Сжала кулак, пальцы зарылись в землю, грязь забивалась под ногти, кровь из укуса смешивалась с грязью и ... ничего. Я не чувствовала стежку.
А смогу ли я повторить то, что совершила под присмотром Простого? Седой же сказал, что прокладывать стежки могут только те, кто их создавал. Только Создатели, которых назвали Великими. Последний из которых мертв.
Перед глазами промелькнули события ночи в серой цитадели, стоило вспомнить алтарь, демонов и то, что я совершила, как в голове что-то со звоном разбилось. Что-то что давно подталкивали к краю. Упало и разлетелось на мелкие кусочки.
Каждый из них в свое время постарался пододвинуть меня к краю, а упала я здесь, одна, в окружении тумана. В голове зазвучали равные обрывки фраз:
"Люди не так слабы, как кажутся" - сказал сказочник.
"Ты убила Простого. Так спроси себя с кем ты в родстве?" - прохрипел Март.
"Вы все одного рода только не догадываетесь об этом" - усмехнулся Кирилл.
- Я догадалась, - проговорила я, и позвала, - Где ты?
Зная, что сейчас мне ответят. Не могут не ответить. Потому что в переходе стояла...
Мелодия тут же изменилась, загудела низкими нотами. Ладонь кольнуло теплом, и почувствовала, как там, в глубине земли, что-то движется. Быстро очень быстро, словно подземная река, или вода по трубам или ... канализация.
