— Моя одежда поношена и потрепана, но я не грязный. Я вымылся под дождем прошлой ночью, — объяснил он, интересуясь, почему миссис Мосс так на него смотрела.
— Покажи свой язык.
Он показал, но быстро засунул его обратно, чтобы сообщить ей:
— Я не болен — лишь голоден, так как питался только тем, что Санчо смог раздобыть для меня в эти три дня. И я всегда с ним делился, правда, Санчо?
Пес звонко залаял, заметавшись между своим хозяином и дверью, как будто понимал, о чем шла речь и советовал поскорее завершить расспросы и направиться к обещанной еде и жилищу. Миссис Мосс поняла намек и сказала мальчику следовать за ней, прихватив свои вещи.
— У меня нет никаких вещей. Какие-то дровосеки отобрали мой узелок. Может, если бы этого не случилось, все было бы немного лучше. Вот, только это. Извините, что Санчо взял его. Я хотел бы вернуть эту вещь обратно, если бы я только знал, чья она, — сказал Бэн доставая новое ведерко.
— Вот и нашлось. Оно мое. И я рада, что ты отведал то, что в нем было. С ним твоя странная собака и убежала. Пошли, мне нужно закрыть сарай, — сказала миссис Мосс, звеня ключами.
Бэн выбрался наружу, опираясь на сломанную палку с ручкой, так как был еле жив после двух дней проведенных в этом влажном жилище, и утомлен двухнедельными скитаниями под солнцем и дождем. Санчо же пребывал в великолепном расположении духа, очевидно, втайне надеясь, что их тяжкое влачение завершилось и его путешествия в поисках пропитания тоже подошли к концу. Это можно было понять по тому, что он заискивал перед хозяином, визжа от удовольствия, или же бросался под ноги благодетельнице, отчего она вскрикнула: «Отстань!» и «Уйди!» и потрусила на него своей юбкой, как будто он был курицей или котом.
Жаркий огонь пылал в духовке под кастрюлькой и чайником, а Бэтти с небольшим темным пятном на круглой щечке подкладывала дрова, в то время как Бэб резала с таким видом, будто очень боялась порезать свои пальцы. Прежде чем Бэн понял, что происходит, он оказался в старом кресле, уплетая хлеб с маслом так, как это мог делать лишь голодный мальчик. Санчо поблизости жевал баранью косточку, подобно хищному волку в овечьей шкуре.
Пока новоприбывшие благополучно устраивались, миссис Мосс выманила малышек из комнаты и дала им поручение.
— Бэб, ты беги к миссис Бартон и попроси у нее любую одежду, которая уже не нужна Биллу; а ты, Бэтти, беги к Каттерам и скажи мисс Кларинде, что мне понадобится пара шорт, которые мы сшили за последнее время. Любые туфли, или шляпа, или носки тоже пригодятся — на этого бедняжку все налезет.
Девочки убежали, переполненные волнения, желая одеть этого беднягу. Им удалось разжалобить соседей настолько, что Бэн едва мог себя узнать, выйдя через полчаса из спальни, одетый в обесцвеченный фланелевый костюм Билли Бартона, в неотбеленной рубашкой из хлопка из корзины Доркаса и в паре старых туфель Милли Каттера.
Состояние Санчо тоже улучшилось. После того как его хозяин освежился в теплой ванной, он хорошо вымыл и пса, пока миссис Мосс подшивала новую старую одежду. Санчо преобразился и стал более чем когда-либо похож на китайского пуделя: белый как снег, с подчесанными вверх завитками и хвостиком с кисточкой на кончике, гордо виляющим над спиной.
Прекрасно себя чувствуя, путешественники покорно вышли на обозрение и были встречены одобрительными и гостеприимными улыбками девочек и их матери, усадившей гостей ближе к плите, чтоб они быстрее высохли, так как оба были еще мокрыми после ванной.
— Я первые раз тебя вижу! — воскликнула добрая женщина, всматриваясь в мальчика, довольная результатом. Он, все еще худой и уставший, благодарно взглянул на нее. В этой одежде мальчик выглядел более подвижным, напоминая скользкого угря под великоватой для него кожей. Веселые карие глазки, казалось, замечали каждую мелочь, голос звучал довольно искренне, а загоревшее личико стало выглядеть на несколько лет младше, после того как с него исчезло не присущее детям его лет уныние.
— Это очень мило с Вашей Стороны, мэм. Мы, Санчо и я, очень вам признательны, — пробормотал Бэн, краснея перед тремя парами дружелюбных глаз, смотревших на него.
Бэб и Бэтти готовили чай с необычайным рвением, так как считали необходимым развлечь гостя, и когда Бэн говорил, Бэб уронила чашку. К ее величайшему удивлению чашка не разбилась, так как мальчик тут же быстро наклонился, подхватив ее, не успела она упасть, и вернул ее девочке, поднося на обратной стороне ладони с небольшим поклоном.
— Прелестно! Как это у тебя так вышло такое? — спросила Бэб, словно произошло какое-то волшебство.
— Ничего особенного, — взяв две тарелки, Бэн закрутил их в воздухе, стал ими жонглировать, подбрасывая вверх и ловя внизу так быстро, что Бэб и Бэтти разинули рты от удивления, все же ожидая, что тарелки упадут и разобьются. Миссис Мосс в это время расстилала скатерть и рассматривала свою керамическую посуду с заботой домохозяйки.
— Все побитое! — только и произносила она время от времени.
Словно чтобы выразить благодарность этим людям единственно известным ему способом, Бэн подхватил шампура из корзинки, насадил на них, вращая, несколько сосисок, установил шампура одним концом у себя на подбородке, носу и лбе и медленно пошел вперед, украсив таким образом свое лицо.
Дети были безумно поражены, а миссис Мосс так приятно удивлена, что готова была даже отдать для выступления свою любимую супницу, если бы он попросил. Но Бэн был слишком уставшим, чтобы продемонстрировать все свои способности сразу. Вскоре мальчик закончил представление и, казалось, немного сожалел о том, что показал.
— Мне кажется, ты раньше занимался жонглированием, — сказала миссис Мосс, кивая с одобрением, так как увидела на его лице то же самое выражение, когда он говорил, что его зовут Бэн Браун, — это было выражение лица человека, который не договаривает.
— Да, мэм. Я помогал сеньору Пэдро, всемирно известному волшебнику, и немного научился его фокусам, — произнес Бэн с невинным видом.
— Так, мальчик. А сейчас расскажи мне правду, иначе я отправлю тебя к судье Моррису. Мне бы не хотелось этого делать, ведь он грубый и резкий человек. Итак, выбирай: если ты ничего плохого не сделал, тебе не следует бояться рассказать правду. А я постараюсь сделать для тебя все возможное, — сказала миссис Мосс более строго, сев в свое кресло, как будто собираясь начать судебный процесс.
— Я ничего плохого не совершил и вовсе не боюсь, просто не хочу об этом вспоминать; А вдруг, если я вам все расскажу, вы сообщите им, где я нахожусь, — сказал Бэн, колеблясь что ему делать: потерять доверие новых друзей или же вспомнить весь ужас, связанный с его старыми врагами.
— Если они обидели тебя, разумеется, я ничего никому не расскажу. Поведай мне правду. Я должна знать. И, возможно, буду именно на твоей стороне. Девочки, сходите за молоком.
— Ну, мам, ну, позволь же нам остаться! Мы никогда никому ничего не расскажем! Правда-правда! — закричали Бэб и Бэтти, полные негодования от того, что им придется уйти как раз в тот момент, когда откроются все таинственные секреты.
