Эльхан понял, что это представитель рода Милнов и, возможно, даже Ми, но не почувствовал к нему ничего, кроме презрения. Он не почувствовал от Гари опасности и силы, искренне считая, что Милны Ханотам не соперники. Гари, в свою очередь, не понял, кто перед ним, так как находился в измененном состоянии сознания, и все свои ощущения списал на это.
«Придурки», — подумал Эльхан, и повернулся к своей подруге.
«Быдло какое-то», — подумал Гари и быстро забыл этот мимолетный взгляд, растворившись в Милене.
Спустя несколько часов Эльхан в шикарной частной гостинице достаточно грубо и долго трахал новую знакомую, которая своими фальшивыми стонами словно кричала о новой встрече, но Эльхан уже потерял к ней интерес. В это же время, когда Гари и Милена продолжали свое ночное путешествие, а Лиза и Андрей заснули на высоте птичьего полета, самолет компании Austrian Airlines приземлился в Вене. Быстро пройдя регистрацию, в зал прилета уверенным шагом вышла Зена. Она была в неброской, но дорогой одежде и практически без вещей, не считая небольшой сумки через плечо. Пройдя мимо встречающих, она села в такси и уехала в направлении города.
* * *
Эльхан в течение месяца жил в центре Москвы и развлекал себя, как только мог. Чем больше проходило времени, тем сложнее ему было себя развлечь. Он ходил в клубы, знакомился с «пластмассовыми» девушками на ночь, тратил большие суммы денег. В общем, жил обычной жизнью молодых и богатых московских бездельников. Через пару недель ему это наскучило так, что он ходил в клубы по инерции, и только вождение автомобиля привносило в его жизнь немного адреналина.
Внезапно Эльхан понял, что ему уже необходим постоянный заряд энергии, постоянный адреналин в крови. С этими мыслями он приехал к Рустаму, который выслушал его, а потом сказал:
— Ты настоящий воин Эльхан, и светская жизнь не для тебя. Я специально предоставил тебе возможность осознать это, так как рассказать об этом сложно, это надо почувствовать. Я дал тебе лень, чтобы она начала съедать тебя изнутри, потому что лень порождает еще большую лень, а энергия порождает еще большую энергию. Ты — молодой Хан, и, скорее всего, в тебе есть такой потенциал, о котором ни я, ни ты пока не знаем. Воин, тем более Хан, не может жить обычной жизнью, обложившись материальными ценностями. Твое сердце и душа требуют энергии, которую невозможно получить в обычном социуме, поэтому ты чахнешь.
— Что мне делать? Я хочу действовать, — уверенно сказал Эльхан.
— Хорошо — произнес Рустам и позвонил кому-то по телефону.
Через минуту к ним в комнату зашел молодой крепкий мужчина лет тридцати пяти славянской внешности, кареглазый. У него был цепкий и сильный взгляд, что сразу отметил про себя Эльхан.
— Познакомься, Эльхан, это Виктор, — сказал Рустам, после чего молодые люди пожали друг другу руки. Эльхан заметил, что у Виктора очень сильная рука, и что он сжимал ее не в полную силу. — Виктор служил в Спецназе ГРУ и прошел множество горячих точек. Их командир сменился, на место прежнего пришел Ивори, поэтому Виктор там больше не работает. Он настоящий воин, тоже рвется в бой, как и ты. Пришло время включаться вам в игру, в большую игру. Послезавтра вы вылетаете во Францию, и вас там встретит Ахмет. Все указания получите от него на месте, — продолжил Рустам, а Эльхан и Виктор молча слушали, однако при упоминании имени Ахмета, Эльхан невольно внутренне вздрогнул, чего не было заметно снаружи, но Рустам это прочитал по глазам. — Да, это тот самый Ахмет. Дядя того самого Загира, с которым ты гонялся по Москве, и которого тогда столб остановил. Это нормально. Вы не знали, кто вы друг другу. Вы оба воины, но на тот момент были по разные стороны. Так бывает, — закончил Рустам, затем неожиданно подошел к Эльхану и обнял его со словами: — Да поможет вам Аллах...
ВСТРЕЧА
— Ты действительно думаешь, что Бог — это церковь? — спросил Владимир Андрея, с которым они ехали в машине и обсуждали очередную новость о священнослужителе, запятнавшем себя в весьма неблаговидных мирских делах, и тут же сам и ответил: — Церковь — это институт, причем очень сильный социальный институт, а Бог — это совершенно другое, совершенно не сравнимое...
— То есть ты считаешь, что церковь — это плохо? — попытался подловить его Андрей.
— Ни в коем случае. Скажу больше: я считаю, что церковь — это очень хорошо, плохо только смешивать ее со Всевышним, — уверенно ответил Владимир.
— Ну как же... В церкви люди молятся... приходят туда «пообщаться» с Богом... Ведь для этого и существует церковь... — принялся рассуждать Андрей.
— Ну, помолиться и «пообщаться» можно где угодно, — улыбнулся Владимир.
— А для чего тогда? — спросил Андрей.
— Во-первых, есть места положительной силы и энергии, которые люди веками намаливают, и чем искреннее они молятся, тем больше силы в этом месте. Я в некоторые храмы не люблю ходить, а в некоторых чувствую такую силу, что с места сойти не могу... но это вдали от больших городов, — серьезно сказал Владимир.
— Ты ходишь в церковь? — искренне удивился Андрей.
— Конечно, хожу. Николай Николаевич тоже ходит, скажу больше: он построил несколько церквей, правда, не в Москве. Тут вообще с этим сложно... ну да ладно, — проговорил Владимир и добавил: — А еще я изучаю ислам и буддизм, но только их настоящее проявление и историю, а не то, что пытаются преподнести ради личных выгод.
— Ислам??? Буддизм??? Это же вообще... непонятно что... — изумился Андрей.
— Человеку легче всего проявить агрессию по отношению к тому, что непонятно. Ты считаешь, что это что-то не наше, и поэтому отрицаешь. А кроме того, много плохих людей очернили, в твоем понимании, эти религии, смешав их с терроризмом и идиотизмом. Ты совершаешь ошибку, думая так и смешивая религию и Бога. Этим самым ты с неуважением относишься к Высшим силам, считая, что только одна религия имеет право на существование. Это примитивное мышление, которое хорошо работает среди неразвитых людей, считающих себя уникальными и отвергающих любые другие религии. Ты думаешь, что Создатель для одних существует, а других — нет? Или что, молиться Аллаху — правильно, а другим богам — не правильно? — задал риторический вопрос Владимир и добавил: — В Японии есть хорошая поговорка: «У горы Фудзияма много путей к вершине, однако, взобравшись на нее, видишь одну и ту же луну».
Андрею так понравилась глубина этой фразы, что он замолчал и задумался. Через некоторое время Владимир снова заговорил:
— Запомни, Андрей! Когда поднимаешься на вершину, кажется, что этот путь единственно верный, особенно если тебе об этом постоянно говорят.
Главное — постоянно подниматься. Хуже, когда стоишь на месте, считая, что ты все знаешь, и отвергаешь любые другие пути.
— Ну... про развитие согласен. А зачем в церковь-то ходить, тем более что это социальный институт, как ты говоришь? — спросил Андрей.
— Хуже ты от этого точно не станешь, — с улыбкой ответил Владимир. — Если храм чистый, то там столько энергии, что с очищением и силой я получаю такую благодать — на словах и не объяснишь, — совершенно серьезно сказал он, посмотрев на Андрея, на лице которого отражались смешанные чувства.
